Русский ниндзя
Шрифт:
Максим замолчал, и Рощин не прерывал это молчание с минуту. Насчет того, что потерпевший поражение Илья поведет себя по-спортивному, он сильно сомневался, но сказать это вслух – значит высказать еще одну заповедь, основанную на древнем понимании справедливости: если враг вышел тебя убивать, убей его раньше...
– А где же состоится этот бой? Это будут официальные соревнования?
– Еще не знаю. Я в курсе того, что устраивается по линии федерации карате. Там сейчас идут разговоры о предстоящих соревнованиях высокого уровня с участием Коршунова. Он сам, говорят, основной спонсор, вернее, не он, а клуб Тенгиза Прангишвили. Но там все схвачено
– Что же тогда остается?
– Есть одна мысль... Я, чтобы понаблюдать за Коршуновым на тренировках, несколько раз приходил в Тенгизов клуб. Дорого, правда, но хотелось посмотреть. Тренировки очень впечатляют. Надо сказать, там готовят костоломов для боев без правил, причем готовят серьезно. Элиту, между прочим, тренирует сам Коршунов. Сам он как бы играющий тренер, участвует в спаррингах и работает предельно жестко.
– Ты хочешь встретиться с ним на тренировке?
– Нет. Не та атмосфера. Там изредка бывает другое – Тенгиз устраивает что-то вроде отборочных турниров. Чтобы оценить бойцов, как он говорит, по гамбургскому счету. Это значит, что участвуют лучшие из лучших, бои идут под наблюдением самых авторитетных профессионалов. Конечно, никакой публики, никакой прессы, никакого бардака в смысле пьянки, девочек и тому подобного. Обстановка деловая – собираются профессионалы, которые уважают свой профессионализм. Бои идут с соблюдением правил, без поддавков, и если кто-то побит – его числят побитым, усрался – его считают засранцем. Попался на подлянке – значит, среди своих его будут держать за подлеца. Это как надпись на лбу, как паспорт с печатью.
– Да, я знаю. Тенгиз хочет знать настоящую цену товару, за который ему приходится платить, – вот и завел такие порядки. Он не дурак, Тенгиз. Что ж, по гамбургскому счету – это, пожалуй, не худший вариант. И... Нет, давай я лучше расскажу тебе одну старую легенду. Я услышал ее от того парня, у которого была книга о ниндзя – помнишь, я тебе говорил о ней. Парень говорил, что это – быль, а не легенда. Наверное, в ее основе было реальное происшествие. Но история эта несет в себе такой глубокий философский смысл, что исторические частности отступают на задний план. Давай считать, что это все же легенда.
Это легенда о добре и зле. О том, что не всегда очевидна грань между добром и злом... Часто добро, казалось бы неоспоримое добро, становится злом. Зло же... Оставаясь по форме злом, оно по сути своей становится добром.
Максим слушал наставника не перебивая, затаив дыхание. Добро становится злом, а зло превращается в добро... Чудно. Что ж, на то они и ниндзя...
– Вот слушай. В давние времена японские феодалы постоянно вели между собой кровавые войны. Одни содержали многочисленные дружины самураев, другие вербовали целые банды разбойников, и обязательными участниками всех феодальных войн были бойцы различных кланов ниндзя, которые как могли противостояли феодалам. И часто небезуспешно...
– ...Я последний раз спрашиваю, где прячется подлый ниндзя? Последний, ты понял?
Пожилой крестьянин, стоявший на коленях перед молодым самураем, молчал, точно не слышал его вопроса.
– Господин! – К ногам самурая бросилась совсем юная
– Вырвали язык? – лицо самурая тронула усмешка. – Должно быть, твой отец давно помогает этим подлым, грязным ниндзя! Что ж – не может говорить, пусть напишет, а если неграмотен – пусть нарисует!
Оруженосец самурая подал старику тонкий ореховый прутик. Теперь крестьянин мог начертить что-либо на песке, но он не торопился делать и этого. Молодой самурай бросил быстрый взгляд на девушку, затем на старика.
– Мое терпенье иссякло. – С этими словами самурай выхватил из ножен свой меч и одним движением отрубил старику кисть руки. Ту самую, в которую оруженосец вложил ореховый прутик.
Крестьянин застонал и свалился на бок, обливаясь кровью. Девушка дико закричала и упала на колени перед искалеченным отцом.
– Все знают – самурай всегда поступает по справедливости, – спокойно проговорил молодой самурай, убирая в ножны окровавленный меч. – Я никогда не стану истязать понапрасну простолюдина. Но те, кто укрывает ниндзя и помогает им в их грязном деле, пусть содрогнутся! Ты – глупый старик, – самурай обратил свой взор на стонущего крестьянина. – Мог бы получить от меня десять монет, а лишился руки и языка. Как же ты теперь будешь пахать землю? – самурай вновь усмехнулся, обнажив белые ровные зубы. Ухмылялся и его верный оруженосец.
Выехав из злосчастной деревни, самурай и оруженосец затаились в роще.
– Сейчас кто-нибудь явится сюда получить десять монет, и мы узнаем, где прячется ниндзя, – проговорил самурай, извлекая толстый кошелек из парчи и бархата.
И точно! Не прошло и пяти минут, как в роще появился маленький, озирающийся по сторонам горбун – один из жителей злосчастного поселка.
– Я скажу, где ниндзя, но вы, господин, дадите мне обещанные десять монет, – прошамкал горбун.
– Пять монет. Я слишком долго ждал!
– Хорошо, господин. Пять монет. – Горбун собрал деньги в морщинистую ладошку, убрал их за пазуху и прошепелявил тонким, полудетским голосом:
– Подлый, грязный ниндзя перед тобой!
Спина выпрямилась, горб исчез, глаза засверкали опасным блеском. Немощные морщинистые ручонки сжались в кулаки и застыли на уровне груди.
У ниндзя не было катаны [13] , но от этого он не становился менее опасным. Наверняка в кулаке у него зажаты сякэны и сюрикэны, специальные метательные звездочки и иглы. Один бросок – и железка войдет без остатка в благородную самурайскую грудь. Нет, ждать нельзя! Надо его изрубить, пока он не пустил в ход свои подлые штучки!
13
Катана – японский меч.
Молодой самурай одним движением выхватил меч и бросился вперед...
Катана со свистом рубила воздух. Каким-то непостижимым образом ниндзя уклонялся, точно растворялся в воздухе. Снова и снова сталь клинка должна была поразить тщедушную плоть – и каждый раз молнией проносилась мимо цели... Самурай старался уследить за каждым движением рук ниндзя, но не заметил никаких метательных орудий. Нападающий все больше распалялся – вот оно, коварство ниндзя! Катана уже сто раз проносилась в каком-то миллиметре от его стриженой головы – и ни одной царапины!