Русский ниндзя
Шрифт:
– Все ты помнишь. Ну да не об этом речь. Ты у нас тогда в ориентировках проходил как «один на льдине». Уж это-то понятие тебе знакомо, не отрицай. Ни с кем не знаюсь, ни к какой компании не примыкаю... По мне, ты мужик нормальный. Но ты перешел дорогу этому Илюше, которого ты вскормил, можно сказать, и на ноги поставил, и который от тебя ушел к Тенгизу, уроду всем известному. Между прочим, на последних выборах в местные депутаты пролез, падла. Уж это ты, я полагаю, знаешь. Урки, бизнесмены, депутаты... И все в стаю, в одну шоблу сбиваются.
А ты вот один. И всегда был один, я знаю...
Ну, ладно, опять же не о том речь. Я чего пришел, Рощин. Ты вот не знаешь, а у тебя под крыльцом патроны к «стечкину» и две гранаты. Без боевого
– Понял, подполковник.
– Ну вот и славненько. Бывай, Рощин. Ты меня не видел, а я тебя – тем более.
...Потом был спарринг, а после спарринга – пробежка. А с пробежки Максим не стал торопиться домой, чтобы дослушать продолжение легенды.
– Ой!! Это ты? – Настя стояла на той же лесной тропинке, на том же месте, где в нее в тот памятный вечер врезался Максим.
– Кто ж еще. Извини, опять чуть не сшиб. Что, опять на танцы?
– Нет... Стою и жду, когда опять сшибешь! – совершенно неожиданно для себя призналась Настя.
– Ну наконец-то! А я эту тропинку уже раз десять пересек, гоняю туда-сюда. Неужели, думаю, не догадается...
– Правда? А я сразу догадалась, куда прийти, только вчера не получилось – ребята на тебя облаву устроили...
Они стояли, глупо улыбаясь и не отрывая глаз друг от друга, а потом Настя сама шагнула вперед и уткнула лицо Максиму в уютную ямку между грудью и животом – как раз куда хватило росточка.
И оказалось, что даже целоваться толком она еще не умеет.
А уже под утро, когда рассвело, Настя вдруг предложила:
– Давай сфотографируемся! Мне на день рождения аппарат подарили – «Полароид». Карточка тут же готова! Он у меня с собой...
– Давай! Только надо вместе. Тут автоспуск есть?
– Не знаю... А вон, смотри, кто-то идет... А-а, это дед Юра, он грибами промышляет... Сейчас. Деда Юра! – Настя помахала бредущему по тропинке местному аксакалу. – Сфотографируй нас, пожалуйста. Вот, смотреть нужно сюда, а нажимать вот здесь... Так, теперь еще раз! Все, спасибо! Удачи тебе, деда Юра! – Настя убрала фотокамеру в рюкзачок, а выскочившие фотоснимки – во внутренний карман ветровки. – Минут через десять посмотрим, что получилось. Так ты что, скоро уедешь?
– Надо, Настя. Но я ненадолго. На недельку, и вернусь. Ну, пойдем, а то тебе влетит.
– Да теперь уж так и так влетит. С танцев-то я всегда к полуночи дома... Максим, а может, не надо тебе ехать, а?
– Надо, Настя. Ненадолго же... – Максим все больше удивлялся, как быстро эта малышка научилась целоваться. Не оторвешься...
– Вот, держи! – Девушка протянула Максиму окончательно проявившийся снимок. – Будешь вспоминать, когда уедешь. Будешь вспоминать? Будешь? – требовательно спрашивала она между поцелуями, обняв Максима за шею и приподнимаясь на цыпочки, хотя и стояла на пеньке – иначе не достать. Насте почему-то хотелось плакать, но нельзя же портить настроение человеку перед отъездом...
– Ну чего ты задумался, Илюша? – Семен улыбнулся фарфоровыми зубами. Золотые коронки он недавно поменял на более благородный материал – желтые фиксы напоминали о его мелкоуголовном прошлом, его гнилую 117-ю в совокупности с 206-й [16] . – Пора становиться тебе президентом, хозяином всего бизнеса! Тенгиз слепил неплохое хозяйство,
16
117 и 206 статьи бывшего УК – изнасилование и хулиганство.
– Я тоже за то, чтобы честно и справедливо. Только так. Но с этим сейчас рано, даже как-то неэтично заранее расписывать. Сейчас надо два дела делать, не откладывая. Первое – разобраться в юридической стороне, ну, там имущественные права Тенгиза, обязательства, долги, договора, вдруг какие наследники неожиданные. Тут все надо подработать, чтобы потом не было сюрпризов и потерь. Как подработаешь, мы с тобой все обсудим, чтобы я тоже был в курсе. Ну, а второе дело – это подготовить Тенгизу достойные проводы, чтобы комар носа... Первое дело – твое, второе – мое. Серого привлекать не будем, ты и я. Лады?
– Вот! Это конкретно! Конечно, лады! Я уже начал тут кое-что выяснять. С недвижимостью дела обстоят так...
Реабилитационный комплекс в клубе у Тенгиза был лучшим в столице. Сауна, русская баня, турецкая баня, массажные кабинеты, солярий, кабинеты спортивной медицины и лечебной физкультуры, физиотерапия и цветомузыка, экстрасенсы и психологи...
Любимым аттракционом шефа была простая русская баня. Впрочем, на самом деле далеко не простая – парилка отделана специально заготовленной в Финляндии древесиной, пар выдается дозированно, с эвкалиптовой отдушкой, с регулируемой температурой и влажностью, два бассейна позади парилки – с теплой и с холодной водой – снабжены шведским гидромассажным оборудованием... Да что говорить – в эти многокомнатные апартаменты не стыдно было бы приглашать первых лиц государства, крупнейших олигархов и самых авторитетных лидеров преступного мира. Но приглашались только самые близкие, можно сказать, интимно родные. Если не по крови, то по духу. Поэтому первых лиц и олигархов эти стены пока не видели, а вот телеса авторитетов всероссийского уровня не раз попирали драгоценную древесину полков в этой уникальной парилке. Не раз, но и не многократно – Тенгиз устраивал банные удовольствия нечасто, чтобы не обесценить этот свой самый заветный аттракцион. Но сам посещал его регулярно, раз в неделю – чаще врачи не рекомендовали, сердце было уже не то, что в молодости.
На этот раз в парилке были втроем – Тенгиз, Илья и Сеня, банщика отпустили, чтобы разговаривать без оглядки. День был особый – утром удалось завершить многоходовую комбинацию по переводу в офшорный банк нескольких миллионов баксов, не упомянутых в налоговых декларациях, поэтому банный сеанс решили, в нарушение установленного Тенгизом правила, совместить с обмывкой финансового рекорда. Тенгиз и Сеня продвинулись уже далеко – пару раз посидели в парилке и довольно много раз приняли по дозе коллекционного коньяку, прекрасно способствующего приятному расслаблению мышц и мозгов. Илья присоединился к ним намного позже – задержался на тренировке.