Русский Нострадамус. Легендарные пророчества и предсказания
Шрифт:
Первого мужа не помнит никто. Знают только, что жил он недолго и быстро скончался. Осталось ей в наследство большое богатство и много хороших земель. Недолго горевала вдова и вскорости снова вышла замуж. Второй муж тоже был знатным и именитым боярином и владел землями Новгородскими. Широки были земли, за день не объедешь, за неделю не обойдешь. Верой и правдой служил тот боярин князю Московскому, за что пожаловал его князь великой честью — сделал посадником в Новгороде Великом, потому как более других доверял этому честному мужу и знал, что будет он исправно и верно выполнять его княжью волю. Посадников новгородцы уважали не менее священников, потому и жен величали по чину мужа — посадницами. Так и стала наша боярыня Марфой-посадницей.
Но недолго и это счастье длилось. И второго мужа схоронила боярыня-горемыка. Поплакали с нею новгородцы и, помня о добрых деяниях ее мужа, попросили
Правила боярыня на землях своих, как князь. И власть имела великую. Сама стала суд вершить и решать, кого одарить, кого лишить чести, имущества или самоей жизни. С дворянами была она ласкова, если потакали ей, коли нет — высылала их из пределов своей вотчины. Люд простой вовсе не жалела, предавала казни и правого и виновного, не разбираясь. И довела она людей до того, что подняли они против нее мятеж и сгоряча погубили двух ее сыновей. Не то от горя, не то от злобы, что ей поперечили, обезумела Марфа и повелела предать огню много деревень, не жалея ни стариков, ни детей малых.
После того случая ее стали еще пуще бояться и ненавидеть. А она все не могла натешить свою гордыню и насытить злобу. Позавидовала Марфа власти княжеской. Захотелось ей заполучить все земли Новгородские. Чтобы править уже не по-посадски, а по-княжески, и власть вершить, и собственные законы учредить. И вот что она удумала: собрала бояр, тех, кто поподлее был, сребролюбцев, не чуравшихся ни предательства, ни крамолы, ни беззакония, и подбила их против князя Московского зло задумать — князю Литовскому поклониться. Да только не отдать тому князю землю Новгородскую, а выйти за него замуж и вместе с ним править землею Новгородской и землею Литовской.
Князь Литовский рад был землю русскую себе взять. Он и сам давно искал лазейку, как проникнуть в Россию и отрезать себе кусок ее земли. С радостью согласился он обвенчаться с Марфой. И вышло бы по их воле, но прознал о том князь Московский Иван, осерчал на предательницу-боярыню и литовского хитреца. Собрал он против них войско и одолел врагов. Не позволил сделать землю русскую литовской вотчиной. Князя Литовского прогнал долой, саму же Марфу и сына ее взял в плен и увез в Москву, лишив и чести, и имения. Земли ее в свою казну отписал. Сына Марфы казнил, отрубив буйную голову. Марфа-посадница сгинула, только никто не знает, как. Ходили слухи, что была боярыня злой ведьмой, — оттого, мол, ей удалось так долго беззакония чинить, — и унеслась она с Красной площади на черном помеле. Но поговаривали, что помог ей бежать думный дьяк, прельстившийся ее посулами хорошей награды.
Сказ о кладах Стеньки Разина
Нет на Руси человека, который не слышал бы про разбойного атамана Степана Разина. Про подвиги его много рассказывают и худого и славного. А те, кто вместе с ним по морям ходил, говорят, что был Стенька не простым человеком, а самым настоящим чародеем. Вот об этом и будет рассказ.
Немногие знают, что до Разина на Волге разбойничал атаман Ураков. В его-то ватагу и попал Стенька. Было тогда ему от роду всего пятнадцать лет, и атаман назначил его кашеваром. Казаки остались довольны новым поваренком: масла в кашу он не жалел, в щи мясо клал щедро. А вот с Ураковым Степан не поладил, и вовсе не из-за готовки.
Идет как-то судно купеческое. Ураков решил его остановить и ограбить. Но не успел отдать приказ своим удальцам, как Стенька стал кричать: «Брось, не стоит — не будет добычи!» Идет другое. Стенька опять останавливает казаков: мол, и это судно бедное. Осерчал атаман и выстрелил в кошевара из порохового пистолета, а Степан даже не пошатнулся. Вынул пулю и назад отдает Уракову, а сам поднял разряженный пистолет и прицелился в атамана. Тот со страху упал замертво, а вся его шайка бросилась бежать кто куда, потому как такого чуда им видать не приходилось. Слух о том, что паренек-кашевар разряженным пистолетом убил страшного разбойника, быстро разнесся по всей Волге и по всему Дону. Стали к Степану приходить разные люди, и скоро собралось их целое войско. Разина объявили атаманом, и стал он со своей ватагой разбойничать и вольничать. Царские, купеческие ли суда идут — не разбирая со всех снимал немалую дань, а тех, кто отказывался, — убивал, а корабли забирал для своих разбойников. Дошли его вольности до даря. Осерчал государь и прислал разбойному атаману строгий спрос: «Как ты, Стенька, смеешь мои караваны грабить?» Хитрый атаман на то ему ответил, что по серости и безграмотности не различает, где царевы суда, а где купеческие. Тогда царь повелел на своих судах выбивать гербы. И Стенька долго царевы караваны пропускал невредимыми. Купцы скоро догадались, как от разбойников защититься, и тоже стали на своих судах выбивать царевы гербы. Стенька разгадал их хитрость и опять принялся грабить всех без разбору. И ничего не боялся Разин — ни царева войска, ни Божьего гнева. Казаки, видя, что он ни пули не боится, ни клинка, ни пики, в огне не горит, в воде не тонет, смекнули, что атаман с малых лет продал душу нечистому, и стали его еще пуще бояться и слушаться. Сотоварищи его рассказывали, что Стенька и в воздух умел подниматься, и глаза людям отводить. Бывало; посадят его в острог, а он возьмет уголь, нарисует на столе лодку, плеснет на картинку водой и уже плывет в той лодке по реке, весело созывая товарищей.
Ничем Степана нельзя было ни убить, не напугать. На что грозен был астраханский воевода, а и с ним Стенька шутку сыграл. Вернулся Разин из персидских земель и пошел к воеводе на поклон, мол, каюсь за свои разбои и искупить хочу вину перед государем тем, что завоюю для него новые земли. Воевода начал было кричать на атамана, но Стенька приказал принести подарки, и у воеводы глаза разбежались — столько драгоценного добра он в жизни своей не видел. Особо понравилась воеводе шуба, что на плечах у Разина была. А та шуба была у Степана заветная. Не захотел атаман ее отдавать, а воевода знай просит: «Подари или продай. Не то царю пожалуюсь». Отдал Разин шубу, но не просто так, а с приговором: «На тебе шубу, да чтобы не наделала она шуму».
Так и вышло: жадный воевода, польстившись на Стенькины дары, не раздумывая дал разрешение всю его ватагу в город пустить. Не успел атаман выйти от градоправителя, как его ребята всю Астрахань разграбили, а с воеводы три шкуры спустили. Однако грабили только богатых, бедным же помогали и рублем, и зерном, и тряпками заморскими. Потому-то и не выдали астраханцы Разина царевым войскам, а помогли бежать от государева гнева.
После того Стенькина похода в Астрахани стали рассказывать про атамана чудные истории. Много чудес сотворил Степан в Астрахани. Да таких, что люди поверили в то, что он настоящий чародей. Заклинал он и охотников на удачную ловлю, и рыбаков на богатый улов. Как пошепчет тайные слова, так и зверь сам в капканы идет, и рыба в сети прыгает. Однажды попросили его астраханцы заклясть комара, мол, сил нет, до чего злое насекомое, — жалит, ранит, клубами клубится, покою не дает! Не стал заклинать комара Степан, сказав, что избавить от комаров он может, да только вся рыба тогда из Волги уйдет и люди сами же голодными останутся. Лучше потерпеть гнуса, да чтобы сыт живот был.
Не для всех милостивым был Разин. Грабил безбожник не только бояр и купцов, но и святые обители. Но однажды остановила его бесчинства Казанская Божья Матерь. Подошел атаман с сотоварищами к Усть-Медведицкому монастырю, что на Дону, и стал требовать у иноков откупа. «Не заплатите — разорю и всех перебью», — пригрозил он монахам. Игумен попросил Стеньку повременить до утра. Разбойники разбили лагерь под стенами монастыря и стали ждать, когда иноки откроют ворота. Настала ночь. Лег Разин отдохнуть, и явилась ему во сне чудной красоты женщина. Погрозила она атаману пальцем и велела от монастыря отстать. Поутру Степан попросил монахов показать все иконы, которые у них были, но ни один лик не напомнил ему ночную гостью. Тогда настоятель вынес старинную, греческого письма, икону Казанской Божьей Матери. Взглянул на нее Стенька и обмер: она-то к нему во сне и приходила. Упал грозный атаман на колени перед ликом и истово помолился Владычице. Монахов же щедро наградил и увел своих разбойников от стен монастыря.