Русский прозаический ритм. Динамический аспект
Шрифт:
Это определение позволило очертить круг проблем, требующих обсуждения в предлагаемой работе, и наметить задачи, решение которых необходимо как для выявления языкового статуса ритма (первая часть книги), так и для возможного практического применения в ходе анализа текста предлагаемого подхода к ритму (вторая часть книги).
В конечном счете целью настоящего исследования явилось выявление механизмов ритмообразования в тексте. Понятно, что достижение этой цели невозможно без обоснования деривационной – текстообразующей – природы ритма, определения суперсегментного статуса ритмообразующих единиц русского языка, без определения места ритма в системе языковых уровней.
Возможность применения предлагаемой концепции
В заключение дадим рабочие определения основных терминов, используемых для обозначения ритмообразующих единиц, поскольку в лингвистической литературе нет однозначного их толкования.
Фоноабзац – целостный фрагмент текста, вычленяемый в тексте не только на семантических, но и на фонетических основаниях: более длительная, чем внутри фоноабзаца, пауза, резкое повышение тона в начальной фразе – по сравнению с конечной фразой предыдущего фоноабзаца, замедление темпа на конечных тактах фоноабзаца – по сравнению с явным убыстрением на начальных тактах последующего фоноабзаца.
Период – следующая за фоноабзацем единица членения речевого потока, которая характеризуется в первую очередь разрешением всех интонационных противопоставлений, заявленных в ней, например:// и вдруг видит / мимо него / идет по дороге человек без ног / на одних коленках// – изменение тона можно изобразить следующей схемой: ///////– в данном периоде противопоставлены восходящая интонация первых двух фраз нисходящей интонации вторых фраз, однако повышение тона на второй фразе более существенно, что потребовало разрешения в понижающемся тоне следующей фразы, который, в свою очередь, несколько выше нисходящего тона последней фразы, в силу чего период и оказывается интонационно завершенным;
Фраза – следующая единица, которая характеризуется единым движением интонации (повышающейся или понижающейся), а также одним сильным (акцентновыделенным) тактом, при этом основанием для членения на фразы в случае, когда трудно определить направление, является именно невозможность существования в рамках одной фразы двух равновыделенных тактов, например, период // Только знал я, что Яцек великий человек // может быть квалифицирован как двухфразовый: // Только знал я что Яцек / великий человек // или как трехфразовый при другом варианте чтения: // Только знал я / что Яцек / великий человек //, при этом во втором случае ударными оказываются и местоимение я, и союз что; число тактов во фразе определяется по числу основных ударений, которые квалифицируются как таковые только на слух, вне зависимости от нормы произношения и смысла фразы, например фраза / ничего / может быть квалифицирована как однотактная при обычном нормативном чтении письменного текста и как двухтактная с акцентом на первом такте, что встретилось в нашем материале при особом, экспрессивном ее произнесении: / ничего /.
Часть I
О языковом статусе ритма
Глава 1
Обоснование дериватологического подхода к изучению ритма
С конца 60-х – начала 70-х г. XX века в языкознании, как известно, происходит «смена парадигмы» [Кубрякова 1986; Караулов 1988]: язык исследуется не только и не столько в целях изучения его системно-структурных свойств, сколько для познания его коммуникативно-динамической сущности.
В рамках коммуникативного подхода к изучению языка выделилось несколько направлений: функциональная грамматика, прагматика, лингвистика текста, теория речевых актов и др. К числу лингвистических дисциплин, изучающих динамическую природу языка, принадлежит и дериватология – общее учение о производности лингвистических единиц, разрабатываемое в трудах таких исследователей, как Е. С. Кубрякова, В. С. Храковский, Л. Н. Мурзин, Л. В. Сахарный и др.
Первоначально дериватология понималась лишь как учение об образовании слов, однако в процессе обнаружения общих закономерностей образования производных единиц разных уровней появилась возможность более широкой трактовки предмета дериватологии, а именно: ее центральным понятием стало понятие производности, теперь уже распространяемое не только на словообразование, но и на синтаксис, семантику, а впоследствии – на текст. Таким образом, предметом дериватологии являются процессы образования единиц – от слова до текста, «деривация как таковая» [Мурзин 1984]. При этом установление отношений производности между единицами не исчерпывает деривационного исследования, но по сути выступает в качестве материала для изучения механизмов образования языковых единиц. Важной особенностью дериватологии является ее ориентированность на текст, поскольку любые единицы языка возникают в процессе текстообразования.
Следует, однако, отметить, что деривационные процессы активно изучаются в сфере словообразования, синтаксиса, лексики и практически не изучаются на фонетическом материале. «Понятие производности, – указывает Л. Н. Мурзин, – не было распространено только на область фонетики, хотя, думается, есть основания обнаружить отношения производности и между фонетическими единицами» [1984: 81]. Между тем подтверждение этого предположения существенно обогатило бы общую дериватологическую концепцию.
Установление отношений производности между фонетическими единицами должно, очевидно, способствовать и дальнейшему более успешному моделированию процессов образования единиц в ходе порождения текста.
Понятно, что сама звуковая сторона текста – явление неоднородное: звуковой строй языка, как известно, допускает как чисто фонетический, так и фонологический подходы, которыми, однако, не исчерпывается весь звуковой строй. Обстоятельно изучены и продолжают активно исследоваться во многих новых аспектах сегментные средства языка – звуки (артикуляторная база языка, комбинаторика звуков речи, их акустические параметры, фонологические системы и т. п.). Что же касается суперсегментных единиц, они изучаются преимущественно как самостоятельные фонетические системы, как бы автономно.
Так, при изучении интонации как системы интонационных средств языка по существу не ставится задачи установить связи интонационных средств с другими суперсегментными средствами. Аналогично исследование акцентной системы языка осуществляется, как правило, вне связи ее с интонационной и слоговой системами.
Между тем, существование целостной системы суперсегментных средств языка, которая, как будет показано, находит свое воплощение в ритмической организации текста, не вызывает сомнения.
Очевидно, что исследование суперсегментных средств как системы способствовало бы и дальнейшему изучению лингвистической природы отдельных суперсегментных единиц. Отметим, кстати, что такой подход является не только значимым для фонетики как таковой, но и представляет очевидный интерес для теории дериватологии, поскольку такие единицы, как слог, такт (фонетическое слово), фраза (синтагма), период, фоноабзац и т. д., будучи единицами сложными, производными, являются удобным объектом для первой попытки установления деривационных отношений в области фонетических явлений.