Русский север

1912 год. Российская столица Санкт-Петербург.

Хмурые свинцовые тучи с тревожным гулом неслись над Санкт-Петербургом. Это ледяной северный ветер с противным мелким дождём хлестал по окнам фасадов дворцов и, завывая, как бы говорил: «Торопитесь господа, не то Арктика будет не ваша!»

Российское правительство словно очнулось ото сна и, наконец, озаботилось своим неизведанным Крайним Севером.

– Как бы ни опоздать со Шпицбергеном, – говорили государственные мужи, – норвежцы там уже вовсю хозяйничают!

В Санкт-Петербурге на специальном совещании по исследованиям Арктики Министерством внутренних дел России было решено снарядить экспедицию на архипелаг Шпицберген. Цель экспедиции – разведать там промышленную деятельность европейских государств, а так же найти и занять на Шпицбергене месторождения каменного угля. Ведь Россия покупала уголь для своего Северного морского флота в Норвегии, и неплохо бы иметь свои угольные шахты на архипелаге Шпицбергена. Так как всякая государственная деятельность на архипелаге была запрещена международной конвенцией 1912 года, то решили объявить Северную экспедицию на Шпицберген как частное предприятие.

Вот тут и начались споры:

– Говорят, есть уголь на архипелаге, так его ещё нужно разведать!

– Зачем добывать уголь на Шпицбергене, да ещё на ничейном архипелаге?

– Господа, это же такая даль!

– У нас на Новой Земле есть свой уголь, правда его немного, – горячились умные головы на совещании, – так дополнительно разведаем там угольные месторождения и будем добывать!

– Гм …добывать. Однако ж везём уголь из Норвегии для своего Северного флота, – говорили другие деятели. – Александр Александрович, пора бы найти угольные месторождения на Шпицбергене и занять их. Как бы ни опоздать!

Совещание по Арктике стало явно затягиваться, и министр Внутренних дел России Александр Александрович Макаров вынужден был прекратить споры и, закрывая совещание, он твёрдо сказал:

– Всё, господа, отправляем экспедицию, открываем коммерческие угольные шахты на Шпицбергене, и будем возить свой уголь для нужд Северного флота России!

Срочно была организована Северная экспедиция на Шпицберген. Возглавил её Владимир Русанов, а капитаном шхуны «Геркулес» был назначен Александр Кучин. В состав экспедиции были зачислены 14 научных сотрудников. Русанову пришлось записать в состав экспедиции ещё и свою невесту Жюльетту Жан в качестве геолога и врача.

Жюльетта Жан-Сосин (Сессин) училась в Сорбонском университете и получила совершенно не женскую специальность – геолога. Она мечтала об открытиях новых земель с богатыми полезными ископаемыми и не пропускала ни одной лекции молодого русского полярника Владимира Русанова. Среди студенческой публики он слыл героем Арктики, за плечами которого была и ссылка на север России, и несколько удачных северных экспедиций. Владимир Русанов был вдовцом. Его жена неугомонная Мария умерла в Париже через неделю после родов, и их маленький сынишка стал жить с бабушкой в Орле. Русанову оставалось только одно – забыться и уйти в науку. Но разве жизнь кончается в 32 года? На своих лекциях, он высокий, внешне очень привлекательный человек со светло-серыми наблюдательными глазами приметил и покорил 20-и летнюю Жюльетту.

«Как же похожа эта француженка на мою Машу!» – думал Русанов, вспоминая свою жену.

А Жульетта уже мечтала открывать с ним неизведанные земли суровой Арктики. Они подружились и полюбили друг друга. Жюльетта была протестанкой, Русанов же православный – так они и жили в сожительстве, откладывая свадьбу на потом. Владимир увлечённо показывал ей карты с маршрутами северных экспедиций, рассказывал о неведомых утёсах, глыбах ледников, падающих с шумом и брызгами в море. Да ещё вернувшись из недавней экспедиции, Русанов назвал именем Жюльетты бухту на Новой Земле. Ну, как тут не влюбиться в русского полярника?

– Вот здорово! Хочу с тобой открывать новые земли, – повторяла Жюльетта, восторженно глядя на озабоченного Русанова, который уже готовился к следующей экспедиции. Заканчивая ещё и медицинский факультет, Жюльетта сама предложила Русанову пожениться. Владимир, всё время занятый северными картами, вдруг осознал, кто рядом с ним и согласился.

«Вот кто будет моей женой и верной спутницей полярных приключений!» – мечтал он, рисуя варианты маршрутов на картах Севера.

Своей матушке он писал:

«Мне судьба дала очень учёную, красивую жену-француженку. Она теперь приготовляет тезу 1 по геологии на степень доктора естественных наук. До сих пор ещё ни одна женщина во Франции не делала доктората по геологии».

А ещё Русанов писал о Жюльетте:

«… Она нисколько не избалована и умеет работать …. Иметь такую жену – счастье! Франция … дала мне одну из лучших дочерей».

Но свадьбу Владимир с Жюльеттой в очередной раз решили отложить, важнее была полярная экспедиция на Шпицберген, которую Русанову предложили возглавить, и Жюльетта захотела ехать с ним. Она боялась, что Русанов, дальше и дальше будет уходить по своему Северному пути и однажды не вернётся к ней в Париж:

– Я твоя невеста и ты не вправе мне отказывать, – заявила она.

– Жюльетта, это не прогулка на яхте через Ла-Манш, это беспощадная Арктика, – как мог предостерегал её Русанов.

– Я же геолог, да ещё и медик. Буду полезна в экспедиции, а тепло одеваться я люблю! – настаивала Жюльетта.

– Только с тобой, или ты хочешь делать открытия без меня? – укоряла его невеста. – Не выйдет, мой милый! И никакие предрассудки меня не удержат от арктического путешествия!

Русанову пришлось покориться напору своей невесты Жюльетты, хотя в душе был рад, что его любимая всегда будет рядом с ним. «Если и погибнем, то вместе!» – думал он.

– Да откуда взялась эта француженка? – качали головами учёные. – Ведь женщина на корабле – беда!

– Ничего, начальник у нас везучий! – говорили другие.

Весной 1912 года молодая пара поехала в Россию. В Петербурге Жюльетта была представлена организаторам экспедиции и зачислена в её состав.

В Архангельске их радушно встретили в доме Георгия Седова, а молоденькой Ксении Минейко (Гемп) поручили показать Жюльетте город. Девушки сразу подружились. Ксении очень нравились наряды и причёска Жюльетты, а особое восхищение вызывал её маникюр. Руки Жюльетты были белые и очень ухоженные, а ногти были обработаны по последней парижской моде. Тогда женщины носили короткие ногти миндалевидной формы, которые натирали маслом и полировали замшей. Когда же Жюльетта открывала свой маникюрный набор, подаренный Русановым в Париже, то восхищению Ксении не было предела.