Русский сыщик И. Д. Путилин т. 1
Шрифт:
Из награбленного у меня мне удалось все же разыскать часы с цепочкой, перешедшие чуть ли не в шестые руки... Знакомые, видя эти часы, смеялись и говорили, что я достал их из ада, куда утащили их было «парголовские черти»...
Что ж! Каковы черти, таков и ад!
Но понятие, что такое физический, животный страх, после этого случая я имею. Как видите, этот страх я испытал не при исполнении обязанностей... В заключение же скажу одно: не дай Бог никому испытывать этот страх. Скверное это состояние!
УДАЧНЫЙ
I
Вспоминаю я это старое дело (относится к 1859 г.) исключительно потому, что я сделал первоначальный розыск и дознался до истинного преступника исключительно путем логического вывода и соображений и долгое время считал это дело самым блестящим в моей практике.
Но будущее чревато событиями — и последующие дела заслонили на время историю этого розыска, а теперь, найдя в своих бумагах пожелтевший лист с моим донесением графу Шувалову, я с удовольствием вспомнил про это дело.
13 июня 1859 года по Выборгскому шоссе в трех верстах от Петербурга был найден труп с признаками насильственной смерти, а следом за этим, в ночь с 13-го на 14-е на даче купца Х-ра, подле самой заставы, через открытое окно неизвестно кем была похищена разная одежда: два летних мужских пальто, брюки, полусапожки, шляпа, зонтик и дамское серое пальто.
Граф Шувалов по получении о том извещения изволил оба эти дела поручить мне для расследования и розыска преступников.
Я тотчас отправился на место преступлений.
Сначала к убитому.
По Выборгской дороге, совсем недалеко от Петербурга, сейчас же у канавки, лежал еще труп убитого.
Он лежал на боку, голова его была проломлена, и среди сгустков крови виднелся мозг и торчали черепные кости.
Он был без сапог, в красном гарусном шарфе и серой чуйке поверх жилета со стеклянными пуговицами.
По виду это был типичный чухонец.
Я стал производить внимательный осмотр.
Шагах в пяти у края дороги, на камне, я увидел несомненные следы крови. Черная полоса тянулась до самого места нахождения трупа.
А оглядевшись еще немного, я нашел на дне канавки топор, на обухе которого вместе с кровью приклеился пук волос, и — опять подле камня — дешевую корешковую трубку.
И после этих находок и осмотра мне ясно представилась картина убийства. Чухонец мирно сидел на камне и, может быть, курил трубку, когда к нему подкрался убийца и нанес ему смертельные удары... своим или его топором?
Вероятно, его, решил я, потому что иначе убийца бы унес топор с собою, дорожа все-таки вещью и побоясь улики.
II
После этого я отправился на дачу Х-ра. Это была богатая дача с огромным садом, совсем подле Выборгской заставы.
На
Я вошел в дачу и вызвал хозяев.
Хозяевами оказались толстый немец и молодая тоненькая немка.
— А, это вы! — заговорил тотчас немец, вынимая изо рта сигару. — Ошень рад! Находите наш вещи!..
— О да! — пропела и тоненькая немка. — Найдите наши вещи!
— Приложу все усилия, — отвечал я. — Будьте добры показать мне теперь, откуда была произведена кража.
— Просим, пожалста! — сказал немец. — Тут, сюда!
Я прошел следом за ними в большую комнату с верандой, выходившей в сад.
— Вот, — объяснил немец, — здесь лежал мой пальто, и ее пальто, и ее зонтик, короший с кружевом зонтик, а тут, — он открыл дверь в маленькую комнату, ведшую в спальную, и показал на диван, — лежал мой теплый пальто и были ее сапожки и мои... понимаете! — Он подмигнул мне и показал на брюки, а его немка стыдливо потупилась.
— И все украл! Сто рублей! Больше! Ее пальто стоил мне 60 рублей, и она носиль его только три года.
— Вы не можете ни на кого указать?
— Нет! У нас честный служанка, честный дворник! Вор входил в окошко. Сюда.
Он снова вернулся в большую комнату и указал на окошко.
Я выглянул из окна. Оно было аршина на два от земли, но доступ к нему облегчался настилкою веранды, которая подходила под самое окошко.
Я перекинул ноги, очутился на веранде и спустился в сад, тщательно осматривая его, причем со мною оказались и хозяева, и дворник, и старая немка-служанка. И поиски мои сразу увенчались успехом.
У самого забора, под кустами, я нашел брошенную серую солдатскую шинель.
Я жадно схватил ее и тотчас стал обыскивать. За обшлагом рукава почти сразу я нашел бумагу.
Это оказался паспорт на имя финляндского уроженца Израеля Кейтонена. Больше я ничего не нашел, но этого для меня оказалось вполне достаточным. Я попросил подробно описать мне украденные вещи, потом распрощался с немцами, сказал, что тотчас извещу их, едва найду вещи, и отправился назад, к убитому, которого уже перевезли по моему указанию в Красное Село.
Приехав туда, я, никому ничего не объясняя, зашел по очереди во все кабаки и постоялые дворы, спрашивая, не видал ли кто Кейтонена.
— Третьего дня он у меня работал, — сказал мне наконец один из зажиточных крестьян, — дрова колол. А тебе на что?
— А вот сейчас узнаешь, — ответил я ему и повел его к трупу.
Крестьянин тотчас признал в убитом Кейтонена, работавшего у него. Я лично и не сомневался в этом.
Первый шаг был сделан: личность убитого выяснена.
Я поехал домой.