Русский вираж
Шрифт:
— Учебные стрельбы, говоришь? Знаешь, что такое «Желтое пламя»? А где находится Рас-Джазир? Так вот, «Желтое пламя» — это управляемая мишень, и если обмануть американцев автоответчиком, то стрелять будут по ней. Мишень полетит себе прямехонько к «Крылу», за ней ракеты… «Ну, господа, ошибка вышла». А что такое «Рас-Джазир» — узнавай быстро! Очень быстро, Саша. Там должен быть пульт управления мишенью.
— Терминал, — буркнул вдруг Рустам.
— Что?
— Там раньше нефть наливали в танкеры, а теперь дамбу недалеко построили, песок всегда наносит, дно поднялось.
— Что, зыбучие пески?
— Я знаю, какой песок? — разозлился узбек. — Машина не пройдет, человек не пройдет. Никто не пройдет. Туда только на катере плавают.
За окнами кабинета Алекса Тренти царила пыльная жара. Кондиционер нагнетал чистый прохладный воздух, но не мог справиться с накаленной атмосферой, в которой проходил разговор Хокли с боссом.
— Поймите, Хокли, — мягкий тон Алекса Тренти мог бы обмануть разве что трехлетнего ребенка, — мы не можем допустить еще одну ошибку. Руководство очень недовольно нами.
«Конечно, — промелькнула мысль в бешено работающих мозгах агента, — „мы“ — это сильно сказано. Тренти выйдет из совета директоров, в крайнем случае вообще уйдет на пенсию и будет жить в двадцатикомнатном загородном домике. А вот меня уволят совершенно другим способом и будут сочувствовать родственникам безвременно ушедшего, дорогого Хокли».
— Подрядчик допустил ошибку, признаю, — по лицу Хокли невозможно было предположить направление его мыслей. — В следующий раз я лично проконтролирую операцию, сэр.
— Что у нас остается?
— Альтернативный вариант, — агент с тревогой отметил отеческую улыбку Алекса.
— Вы уверены, что на этот раз все пройдет? Спецслужбы до сих пор смотрели на наши действия сквозь пальцы. Но если русские смогут доказать нашу связь с операцией, ЦРУ сдаст им фирму с потрохами. Из-за нас никто не станет ссориться с Россией и становиться в глупое положение перед всем миром.
— У нас нет времени — и нет выбора, сэр. Я лично проконтролирую операцию, — повторил Хокли, и в его мертвых глазах вспыхнуло нечто вроде ненависти. — Я позабочусь, чтобы свидетелей моих контактов с Ахмедом Ойхом не осталось.
— Хм-м-м… А как насчет главного свидетеля? — Тренти вновь лукаво улыбнулся.
— Сэр, думаю, мне удастся убедить Ахмеда Ойха сохранить в тайне наши отношения.
— Замечательно, Хокли. Полагаю, совет директоров оценит вашу преданность фирме по достоинству. Надеюсь услышать о вас завтра в «новостях».
Алекс резко прервал связь, недовольный собой: неловко получилось с последним пассажем. Хокли не дурак, он понимает, что последний свидетель — отнюдь не Ахмед, и может предположить, о какой оценке его деятельности идет речь. Агент постарается максимально обезопасить себя. Впрочем, вопросы лучше решать по мере возникновения, сейчас главное — «Русское крыло».
В «Галф-Бизнес-Аэро» на внеплановое прибытие российского самолета не обратили внимания: график был нарушен полностью на ближайшие пару часов, и замотанные диспетчеры сажали прибывающих в порядке живой очереди. Еще во время полета ребята переоделись в цивильную одежду и теперь смогли выбраться с территории аэропорта, не вызвав особого интереса местной охраны. Выходили поодиночке, по двое, оставив «СМ-97» и тела погибших на милость техников. Саломахин только стонал, глядя на содранную краску, угробленный салон, пулевые пробоины. Все это можно было привести в порядок к утру только ценой огромных усилий. О сне техники могли забыть.
Наташа приехала в гостиницу всего через час после Корсара и компании. Двое сопровождающих были награждены кивком Саши и отпущены — до совещания.
— Ох, Андрюша… — девушка обняла Корсара, спрятала лицо у него на груди. — Живой…
— Наташка, ты чего? — растерялся летчик. Никогда ему не приходило в голову, что о нем так волнуются. Еще более непонятным было поведение Казака. Посадив «СМ», он бегом кинулся обнимать его, жать руку, хлопать по плечу — а теперь стоит в сторонке, опустив глаза, как неродной.
— Знал бы ты, как она тебя выручала! — подошедший Саша не утруждал себя психоанализом. — Вытащила вдвоем с Казаком Хомяка из клиники, потом с нами собиралась, но тут уж никак. На прослушку эфира посадили. Ну, вы готовы? Некогда нежничать, совещание через пятнадцать минут.
Общее совещание состоялось в офисе фирмы «Аукс». Сначала Корсару не то чтобы не поверили — не приняли всерьез. Не могли неведомые враги рисковать не только деньгами — репутацией и самим существованием фирмы. Однако летчик заставил Сашу выслушать себя еще на борту «СМ-97», а уж Саша обрабатывал
Колпикова. Сложнее было убедить остальных сотрудников службы безопасности.
— Да, они рискуют всем, но как доказать их причастность? Мы до сих пор не знаем, какая фирма ставит нам палки в колеса, слишком много желающих. Сомневаюсь, что найдется хоть один живой свидетель, который мог бы указать — «вот они!». Штатовцы выйдут невинными овечками. Выпустили ракеты по своей собственной мишени, кто ж знал, что какие-то террорюги их коды раскололи! И ведь правы будут. И даже если мы весь мир на уши поставим, «Крыло» от этого продаваться не начнет.
— Ну и что ты предлагаешь? — Колпиков нервно перебирал янтарные четки. — Ну, знаем мы, где этот Рас-Джазир, а как туда попасть? На катере не подойдешь, с моря все прикрыто, а суша… — он раздраженно швырнул четки на стол. Хрустнула бусина.
— Это как раз просто, — ухмыльнулся Саша-гонщик. — С берега они нападения не ожидают, и зря. Видел я вчера одну интересную рекламку…
Ховеркрафтинг. Гонки с препятствиями
Такое крупное предприятие, как авиасалон, должно хорошо финансироваться. Эмираты, конечно, богаты, но никто не упустит шанс хорошо заработать, поэтому администрация выжимает все возможное из фирм-участников, гостей, туристов; но самой прибыльной статьей доходов является реклама. Авиасалон в Дубае — событие мирового масштаба, и все уважающие себя коммерческие и общественные организации размещают здесь свою рекламу. Это как знак качества для их продукции.