Русский вор
Шрифт:
— Да, здесь недурно.
— Канцлер очень разозлен на вас. Он считает, что вы нанесли Германии значительный экономический ущерб. Теперь его карьера висит на волоске.
— Можно подумать, что печатать фальшивки была моя личная инициатива, — парировал Варнаховский.
— Да вы не кипятитесь… Позволите войти? — с усмешкой спросил Рачковский.
— Проходите, коли уж пришли, не выставлять же вас за порог.
— Благодарствуйте, вы очень любезны.
— Как вы узнали, что я нахожусь именно здесь?
— Он еще спрашивает… Теперь вы в Софии местная знаменитость. Весь город уже знает о том, что к ним пожаловал великий князь Николай Константинович.
— Я же предупредил портье не распространяться о моем прибытии, —
— Вы меня умиляете, право, — расхохотался Рачковский. — А кто вас заставлял назваться великим князем? Я понимаю, в сравнении с вашими прежними грехами это всего лишь безобидная шалость… А вы шикарно расположились, — Рачковский прошел в широкую гостиную. — Впрочем, как и положено отпрыску царской крови. Ха-ха!
— Так вы заявились ко мне по какому-то делу или из праздного любопытства? — спросил Варнаховский, чувствуя, что понемногу теряет терпение.
— Дорогой вы мой Леонид… вы разрешите мне называть вас так? Как говорится, на правах старинного приятеля…
— Как вам будет угодно, — процедил сквозь зубы Варнаховский.
— Неужели вы думаете, что я буду тратить казенное время на какие-то пустые разговоры? Разумеется, я к вам пришел по делу. Уверен, что уже на следующий день в гостинице будет не протолкнуться от желающих повидаться с великим князем. Вам будут предлагать какие-то проекты, просить денег, настаивать, чтобы вы поучаствовали в каких-то сомнительных и полусомнительных предприятиях… Вы вольны поступать так, как вам заблагорассудится. Но нам нужно знать только одно: есть ли возможность для свержения клики самозванцев, что сейчас находятся у власти? Они очень скверно относятся к России. Насколько сильна оппозиция, симпатизирующая русским, и можно ли рассчитывать на то, что оппозиция придет к власти? И на какие силы нужно опираться, чтобы отрешить самозванцев от власти?
Варнаховский пожал плечами.
— Вы думаете, это можно узнать у портье в гостинице?
— Я так не думаю. Следует подключить воображение. Сейчас в Болгарии творится кутерьма. Князь Александр Баттенбергский вновь куда-то съехал — по всей видимости, в Австрию. Болгария, если так можно выразиться, осталась без присмотра. И совершенно непонятно, чем все это может закончиться. Во главе временного правительства стоит Стефан Стамбулов. Без его одобрения в стране не делается ничего! Он навязал в Болгарии палочный режим; не думаю, что такая власть продержится очень долго. Возможно, что для нашего дела даже неплохо, что вы представились великим князем Николаем Константиновичем. В России великого князя считают едва ли не революционером. А на них сейчас в Европе, тем более в Болгарии, — подчеркнул Рачковский, — особый спрос. Муссируются слухи, что великий князь Николай якобы находится в оппозиции к самому царю! Было бы весьма неплохо, чтобы вы пошли на сближение со Стамбуловым и его сторонниками. Нам важно знать, о чем они думают. Вы должны стать одним из них!
— И как вы себе это представляете?
— Признаюсь откровенно, с трудом.
— Что Россия предприняла против Стамбулова?
— В ответ на его оппозицию наше правительство отозвало всех своих дипломатов и офицеров, служивших в болгарских войсках. Понятно, что такое положение дел бесконечно продолжаться не может. Болгары для нас братский народ… Мы не можем воздействовать на правительство официальным путем, потому что там нет наших официальных представителей, но можем это сделать, так сказать, неофициальным путем, через своих агентов. Вы именно тот человек, который нам подходит. Вы чрезвычайно ловки и изобретательны, хитрости в вас хватит на целую дюжину, и вы можете принести России большую пользу.
— В чем заключается моя основная задача?
— Сейчас на болгарский трон рвется целая толпа самозванцев: немецких, австрийских, французских. Вторая ваша задача заключается в том, чтобы знать обо всех их намерениях и следить за тем, кто в настоящее время
— Задача посильная. Какая меня ожидает награда?
— Ха-ха-ха! — неожиданно рассмеялся Всеволод Рачковский. — Никак не думал, что вы столь честолюбивы. Вам нужен орден, полагаю? Он у вас уже есть — орден Святого Станислава.
— Благодарствую… Мне нужно, чтобы все те дела, что возбуждены против меня российской прокуратурой, были закрыты.
— Хм… — призадумался Рачковский. — Вы знаете, о чем просить. Сделать это будет непросто. Хотя я приложу все свои возможности для улаживания… всех шероховатостей. Вас устраивает мое обещание?
— Вполне.
— Третья ваша задача: собрать о Стамбулове наиболее полное досье, он нам интересен.
— Вы можете рассказать о нем в двух словах?
— Весьма темная личность. Мы наблюдаем за ним уже очень давно. Мне думается, что вы с ним сойдетесь. Не воспринимайте это за оскорбление, но он очень похож на вас. Я имею в виду по характеру. Он молод, не более тридцати лет, с задатками авантюриста международного масштаба. Сын трактирщика из Тырнова. Учился в Одессе в духовной семинарии, откуда был отчислен за связь с революционерами. Он и сейчас не прекратил с ними отношений. Во всяком случае, не единожды был замечен в их окружении и после. Среди революционеров пользуется немалым авторитетом. Не лишен таланта: сочиняет песни революционного содержания, с которыми проехал по всей Болгарии поднимать граждан против турок. Воевал в русско-турецкой войне в качестве добровольца, потом поселился в Тырнове и занялся адвокатской практикой, не имея даже юридического образования. Однако, зная традиции и обычаи болгар, весьма преуспел в этом деле и пользовался большим спросом среди населения. Сейчас, после отъезда принца Александра в Австрию, он возглавляет временное правительство, держащееся исключительно на палочном режиме. По одному только подозрению или вымыслу какого-нибудь шпиона безвинных людей арестовывают, сажают без суда и следствия в клоповник и бьют беспощадно палками или угревыми шкурами, набитыми песком. Недоброжелатели называют его «обер-палочник». Но даже в этом деле Стамбулов весьма преуспел: угревые шкуры, набитые песком, — это его личная выдумка. Такое орудие пытки имеет большое преимущество: боль от ударов страшная, но на теле не остается никаких следов истязания… Палочный режим в Болгарии нас не устраивает, так что мы очень рассчитываем на вашу помощь.
— Задача непростая, я могу не справиться.
— И это мне говорит человек, по вине которого в Германии разразился финансовый кризис? Вы скромны, батенька… Впрочем, это не порок.
— Я к тому, что могут потребоваться деньги. Как быть в таком случае?
— Деньги будут, если удастся отрешить Стамбулова от власти. Получите столько, сколько потребуется.
— Сделаю, что смогу.
— Вот и прекрасно! В последующие дни встречаться в вашей гостинице будет крайне опасно. Возможно, что кто-то может догадываться о моей скромной тайной миссии. Давайте сделаем вот что: какое-то время я буду проживать на Загребском бульваре, дом четыре. Это неподалеку от гостиницы «Золотой берег». Так что присылайте ко мне своего связника.
Приподняв шляпу, Рачковский вышел, оставив за собой незапертую дверь.
Глава 26
Ваше дело деликатное
Тремя часами позже в номер Леонида Варнаховского постучали вновь. Открыв дверь, он увидел перед собой невысокого молодого брюнета с умными глазами и хитроватым прищуром; узкий подбородок охвачен коротко стриженой бородкой.
— Вы великий князь Николай Константинович? — поинтересовался он с подкупающей улыбкой.
— Именно так, — не замедлив, ответил Варнаховский. — Простите, с кем имею дело?