Русско-японская война 1904-1905 гг.

Быков Петр Дмитриевич

Оперативное искусство в японской армии находилось под влиянием опыта войн за воссоединение Германии [6] и культивировалось германскими инструкторами. Главнокомандующий японскими армиями Ойяма присутствовал в качестве японского военного агента при прусской армии во время франко-прусской войны 1870–1871 гг. и являлся личным свидетелем торжества пруссаков под Седаном, что наложило яркий отпечаток на его полководческую деятельность.

Если деятельность французских офицеров в японской армии не выходила за пределы строевого обучения войск, то с прибытием в Японию (1884 г.) профессора Берлинской военной академии, участника войн австро-прусской и франко-прусской — Меккеля

началась всесторонняя реорганизация японской армии по германскому образцу. Написав для всех родов войск японской армии уставы и инструкции и основав в Токио военную академию, Меккель энергично внедрял немецкую оперативную школу в среду руководящих кругов японской армии при содействии Ойямы и Кодамы [7] , горячих поклонников германской доктрины.

6

Война австро-прусская 1866 г. и франко-прусская 1870–1871 гг.

7

Кодама — начальник штаба главнокомандующего во время русско-японской войны и составитель плана этой войны.

Японская печать воздает должное заслугам Меккеля, до которого они «не имели понятия о ведении большой войны. Все высшие офицеры японской армии — его ученики. Победы наши в обеих войнах (1894–1895 и 1904–1905 гг.) одержаны нами только благодаря Меккелю; таково мнение самого Кодамы». Так пишет одни из японских учеников Меккеля.

Благодарные ученики Меккеля присвоили японскому генералу Ямагате, применившему в 1894 г. под Неньяном двустороннюю охватывающую операцию, название «японский Мольтке», а в 1912 г. они поставили Меккелю в Токио памятник, на котором красуется эмблема, изображающая скрещенные японский и прусский флаги.

Вдохновленное «Седаном» и впитавшее в себя частично опыт англо-бурской войны, военное искусство японцев избегало фронтальных действий, чреватых большими потерями; признавалось, что только обход флангов и окружение противника может дать победу с наименьшим напряжением сил.

Таким образом, усвоенная японским командным составом немецкая оперативная школа с учетом изменившихся условий эпохи была полной противоположностью нежизненной идеалистической школе царской армии. При этом единство оперативных взглядов у японского командного состава могло способствовать проявлению инициативы и самостоятельности, тогда как отсутствие единства взглядов в русской армии вызывало неуверенность начальников различных степеней в своих действиях и вынуждало Куропаткина писать длинные наставления.

Впрочем, анализ оперативно-стратегической деятельности японского высшего командования в русско-японскую войну показывает, что слепое подражание «военному искусству Мольтке» [8] приводит к шаблону и схематизму. Схематизм японского командования в конечном результате отразил его полное творческое бесплодие: неудача охватывающих операций вызывает растерянность руководства и отказ от решения операций по-новому.

Боевая подготовка

8

Двусторонние охватывающие операции, возникшие в войнах австро-прусской и франко-прусской из новых материальных факторов (нарезное оружие, железные дороги, телеграф), немецкие шовинистические историки приписали творчеству Мольтке.

Боевая подготовка японской армии расценивалась русским командованием весьма низко. По опыту действий японцев на Печилийском театре во время подавления Боксерского восстания в 1900 г. составилось впечатление о малой выносливости японских войск. Японская артиллерия признавалась неудовлетворительной и неподготовленной для

совместных действий с пехотой. Считалось, что столь же неудовлетворительно проявили себя и инженерные войска. В то же время иностранная печать отмечала слабость японской кавалерии.

В действительности же качества японской армии не получили в России правильной оценки. Японские войска были обучены германскими инструкторами и по своей подготовке приближались к уровню западноевропейских. В армии прививались наступательные тенденции, однако наступательная энергия у японцев вполне уживалась с крайней осторожностью, переходившей иногда даже в нерешительность.

Воспитанная на германских уставах японская пехота, в противовес русской, отдавала должное значению огня, хотя не отказывалась и от применения штыка, предварительно подготовив штыковую атаку огнем. Впрочем, несмотря на опыт англо-бурской войны, подчеркнувшей значение ружейного огня в обороне, японцы в первых столкновениях с русскими вели наступление в густых боевых порядках и несли большие потери.

Армия приучалась к охватывающим действиям и созданию перекрестного огня, однако на практике японцы только намечали охват, но не всегда доводили его до конца. Искусственно воспринятая тактика полностью не привилась.

Главное внимание в японской армии обращалось на одиночную подготовку бойца. Пехота приучалась к преодолению искусственных препятствий и к самоокапыванию.

Отрицательной особенностью японской армии являлась медленность движения походных колонн. Двигался японский солдат в беспорядке, не имея определенного места в колонне. Боец, чувствовавший себя усталым, мог выйти из колонны и посидеть, мог поправить снаряжение, обувь и т. д.

Слабая японская конница не применялась для ударного действия. Дальше трех километров она обычно не отрывалась от своей пехоты. Холодного оружия кавалерия не применяла и при столкновении с противником спешивалась, действуя огнем. Подготовка кавалерии к разведывательной деятельности была неудовлетворительна — больше надежд японцы возлагали на шпионаж.

Что же касается артиллерии, то она имела удовлетворительную подготовку и хотя уступала русской артиллерии в скорострельности и дальнобойности, однако хорошая техническая выучка японских артиллеристов и умение стрелять с закрытых позиций составляли огромное преимущество японцев в первый период войны. Впоследствии, когда русские также начали стрелять с закрытых позиций, положение резко изменилось. В артиллерийской дуэли победа в большинстве случаев оставалась за русскими. В дальнейшем японцы вынуждены были искать успеха в стрелковых состязаниях и штыковых атаках. Слабость артиллерии заставляла японцев зачастую применять ночные действия.

В 1900 г. японская армия была перевооружена магазинным пятизарядным ружьем Арисака образца 1897 г. с прицелом до 2000 м, калибром в 2,56 линии. Ружьями системы Мурата были вооружены запасные и территориальные войска. Эти ружья имели большую прицельную дальность, но меньшую начальную скорость.

К ружью Арисака примыкался в случае надобности штык-кинжал, а к ружью Мурата — штык-сабля. Конница имела на вооружении сабли и ружья Арисака облегченного образца.

Носимый и возимый запасы патронов на одно ружье в 300 штук впоследствии были значительно увеличены.

Полевая и горная артиллерия была вооружена 75-мм орудиями Арисака образца 1898 г. с предельной установкой дистанционной трубки на 4 1/2 км. Горной артиллерией были снабжены 6 дивизий из 13.

В крепостной и осадной артиллерии имелись крупповские пушки более крупных калибров, вплоть до 280-мм. Японская артиллерия не имела щитов и откатного компрессора, а точность стрельбы затруднялась крутизной траектории.

Собственная военная промышленность Японии находилась еще в зачаточном состоянии. В Осакском арсенале орудия изготавливались только в небольшом количестве, и Япония должна была импортировать артиллерию с заводов Круппа и Шнейдера; точно так же и пулеметы доставлялись из-за границы.