Русское государство в немецком тылу
Шрифт:
Численность отрядов составляла от нескольких десятков до нескольких сотен человек. Вооружение также отличалось. В то время как одни имели лишь винтовки Мосина и весьма ограниченное количество патронов, [131] на вооружении других были все виды автоматического стрелкового оружия, ротные и батальонные минометы и даже артиллерия и бронетехника. Интересна оценка вооружения партизан, действовавших на территории Локотского округа, приведенная в донесении командира 38-го венгерского пехотного полка Кинге:
131
Оперировавший в Суземском районе Кокоревский партизанский отряд имел на вооружении
«В поселке Нерусса около 600 партизан. Каждый партизан имеет винтовку и каждая группа в 40 человек имеет 3 станковых пулемета, 3 ручных пулемета, 4 миномета, 4 противотанковых ружья, 5 45-мм орудий. Они направлены в сторону Суземки. Каждое орудие имеет по 100 снарядов».
Что касается обеспечения партизан боеприпасами, медикаментами, одеждой и продуктами питания, здесь дело обстояло намного сложнее. Некоторое количество необходимого доставлялось через линию фронта авиацией, для чего в лесах имелись оборудованные посадочные площадки. Однако переправить таким образом все необходимое для снабжения огромной массы партизан было невозможно, к тому же разобщенность партизанских отрядов, их распыление на большой территории делало этот источник снабжения недоступным для значительного количества мелких партизанских отрядов и групп. Сложившуюся в рядах советских партизан ситуацию довольно выразительно иллюстрирует найденный 8 апреля 1943 года дневник командира оперировавшей на западе Калининской области 1-й партизанской бригады, подполковника Кириллова. В нем партизанский командир настолько откровенно описал ситуацию со снабжением партизан, характерную, кстати, для всех партизанских отрядов, что германское командование издало записи подполковника Кириллова в виде отдельной брошюры «На гибельном посту», которая использовалась для агитационной обработки партизан.
Так, подполковник Кириллов писал:
«16,12.42 г. Настроены встретить самолет — погода замечательная, чего желать лучшего — но самолеты снова не прилетели. Как можно дольше верить? Я прямо называю жуликами и обманщиками этого дела.
17.12.42 г. Погода хорошая, мороз незначительный. Днем снова получили радиограмму, встречать самолеты. Приготовились. Самолеты, конечно, не прилетели.
8.1.43 г. Дал радиограмму Валдаю о приеме самолетов. Нужда большая...
9.1.43 г. Получил ответную радиограмму: встречайте самолет. На улице погода по-прежнему. Морозец. Неплохо. Прав Петров, когда говорит: раз два облачка на небе, самолета не будет. И действительно, не было. Безобразие. Трепачи, а не руководители — болтают, а сделать не могут.
11.1.43 г. Самолет снова не прилетел, возмущаюсь до пределов. Погода летная. Дал радиограмму: «Погода летная, самолет не прилетел». Безобразие. Сытый голодному не верит. Когда кончится обман?
13.1.43 г. Прежняя история с самолетом. Нет ответственных лиц...
14.1.43 г. Погода замечательная. Дал язвительную радиограмму Валдаю. Получил ответ — не знают якобы место сброса груза. Сволочи. Радиограмм не читают.
18.1.43 г. Группа вернулась с заготовок. Привели 3-х лошадей и пудов 8 хлеба. Вот и харчи. Жить пока можно».
Как видим, советские партизаны, лишенные должного снабжения с Большой земли, были вынуждены отправляться на «заготовки», то есть изымать необходимое у гражданского населения.
Некоторое исключение составляли лишь так называемые «партизанские края» — территории, находившиеся вдали от коммуникаций и крупных населенных пунктов. Пребывавшие там партизаны ввиду геоклиматических условий делались трудноуязвимыми. В течение месяцев, а то и лет обитатели партизанских краев наносили оккупантам чувствительные удары, а оседлый образ жизни позволял партизанским отрядам вести натуральное хозяйство — разводить скот, возделывать посевы.
Что касается ситуации, сложившейся в Локотском округе, она не позволяла советским партизанам питать какие-либо иллюзии на тот счет, что локотяне, жизненный уровень которых после ухода советской власти стал расти, будут заинтересованы в том, чтобы в какой-либо форме поддерживать тех, кто в их глазах фактически боролся за возвращение советского режима. Тем самым партизаны были поставлены перед необходимостью насильственного изъятия одежды и продовольствия у мирных граждан.
Так, комиссар бригады им. Ворошилова № 2 майор Кочур грабил мирное население довольно открыто. Вот что показал на допросе осенью 1943 года о бригаде и о ее командире И.А. Гудзенко представитель Ставки Верховного главнокомандования капитан РККА А. Русанов: «Полковник Гудзенко, бывший начальник штаба танковой бригады. Его отряд состоит из военнослужащих, попавших в окружение и укрывающихся в Брянских лесах. Позже он пополнялся всякими уголовными элементами...» [132]
132
Цит. по: Гогун А.С. Партизаны против народа // Под оккупацией в 1941 — 1944 гг.: Сб. статей и воспоминаний / Под ред. Б.С. Пушкарева. М., 2004. С. 22.
В том, что «бригада» Гудзенко и Кочура вобрала в себя немалое количество уголовников, нет оснований сомневаться, потому что далее капитан Русанов сообщает о фактах грабежа населения. Уличенный в грабеже Гудзенко выкручивается: «Если я запрещу партизанам то, что они хотят, так они все разбегутся, и я останусь один».
Далее капитан Русанов повествует: «Бригада им. Ворошилова № 2 под командованием Гудзенко — только пример. Но грабят и все остальные, за очень редким исключением... Я неоднократно письменно и устно об этом докладывал. В последний раз Строкач1 мне сказал: «Оставьте это, все равно прекратить грабеж мы не сможем. Да и трудно сказать, принесет ли это пользу партизанскому движению»2.
А вот строки из отчета Кочура от 23 мая 1942 года3: «Среди населения была проведена конфискация военного имущества, находящегося в личном пользовании». В том же отчете: «Со дня организации отряда личный состав питался за счет населения, и было выделено две группы, которые занимались доставкой продовольственного и боевого питания... У семей полицейских изъято 60 пудов хлеба, 8 коров, 11 лошадей, 25 шт. гусей и другое имущество и продукты питания — все ушло для отряда»4.
Из доклада комиссара партизанского отряда имени Ворошилова № 1 Гуторова:
« Одеваем и обуваем бойцов за счет сбора военного обмундирования и трофейного.
Питание удовлетворительное. Норма на день на одного человека составляет 500 г. муки, 500 г. мяса, поллитра молока и неограниченное количество картофеля.
Для сравнения. Суточная норма довольствия бойца русского добровольческого полка «Десна», сформированного под Брянском, на тот же период времени составляла: хлеба — 600 граммов, мяса (преимущественно конины) — 25 граммов; на завтрак и ужин — по 0,5 литра кофе, 10 граммов сыра, 10 граммов масла (иногда заменялось сыром или медом); на обед — борщ с кониной или консервированная капуста (одно блюдо).
Суточная норма довольствия солдата вермахта включала: мяса — 120 граммов, картофеля, овощей, круп — 750 граммов, молоко заменялось 45 граммами жира и 45 граммами животного или растительного масла, колбаса, рыбные консервы и сыр — 120 граммов.
3. Организовали уборку урожая с полицейских (!) участков...»
Однако, если верить советской прессе, местное население иногда оказывало партизанам поддержку. Так, корреспондент «Правды» Я.И. Марченко, побывавший у партизан Орловщины, писал: «Население охотно и во всем помогает партизанам. Успешно проводится заготовка зерна, картофеля и мяса, идет подписка на заем обороны!» Согласно данным А.С. Гогуна, сборы в ходе подписки составили I миллион рублей, из которых 600 тысяч получены наличными. Помимо этого в Фонд обороны партизаны собрали с населения 530 тысяч рублей. Жертвовало ли население партизанам продукты и деньги добровольно или принудительно, сказать трудно. Но, по крайней мере,, нет объективных, документально подтвержденных данных о том, что указанная сумма денег была изъята у крестьян насильно.