Русское кузнечное ремесло в золотоордынский период и эпоху Московского государства
Шрифт:
Сталь использовалась разных сортов. В большинстве случаев это качественная сталь, отличающаяся высоким содержанием и равномерным распределением углерода. В ряде случаев зафиксирована сырцовая малоуглеродистая сталь с содержанием углерода 0,1–0,15 % и неравномерно науглероженная.
Интересная особенность в технике изготовления прослежена на клинках двух ножей (рис. 41, ан. 6450; рис. 42, 6452). Оба ножа выполнены в технологии торцовой наварки лезвия из высокоуглеродистой стали. Еще одна стальная полоса такой же твердости зафиксирована по всей длине спинки клинка. В средней части клинка, как бы между двумя полосами стали — на лезвийной части и на обушной — проходит полоса из мягкого железа. Это особенно хорошо видно на макротравленной поверхности клинка раскроечного ножа (рис. 42, 4). Оба экземпляра отличаются особо тонкими клинками (толщина обушка — 0,2 см). Видимо, стальная полоса на спинке и была наварена с целью упрочения клинка, а находящаяся в центре между двумя стальными железная полоса делала клинок одновременно упругим.
Микроструктурные особенности металла позволяют говорить о том, что используемое для изготовления ножей исходное сырье — железо и сырцовая сталь — имели сильную загрязненность шлаковыми включениями. Сталь с повышенным содержанием углерода имеет, как правило, незначительное загрязнение шлаками (обычно они мелкие и вытянуты в виде тонких линий). Очевидно, что в этом случае использовались цементованные заготовки, прошедшие специальную обработку по освобождению от неметаллических включений, мешающих процессу науглероживания.
Одним из главных показателей опыта и мастерства средневекового кузнеца является степень использования сварных конструкций, режимов термической обработки, равно как и качество их выполнения. Оценивая с этой точки зрения рассматриваемую коллекцию ножей, можно заключить, что справлялись с этой задачей кузнецы вполне успешно.
Взаимозависимость между типом ножа и технологией изготовления не прослеживается. Не выделяются по своим техническим показателям из остальной коллекции и ножи с клеймами. Среди них есть откованные как из высокоуглеродистой (ан. 6470), так и неравномерно науглероженной стали (ан. 5818, 5820) и изготовленные по технологии торцовой (ан. 5821) и косой (ан. 5819) наварки (рис. 43).
Рис. 43. Фотографии микроструктур ножей с клеймами: 1 — ан. 5819, косая наварка; 2 — ан. 5821, торцовая наварка; 3 — ан. 5820, феррит с перлитом. Увеличение 70х. Травлено ниталем
Из качественной продукции металлографическому исследованию подверглись серп, спиралевидное и перовидное сверла, ножницы, кресало, шилья (рис. 41).
Таблица 12. Хронологическое распределение исследованных ножей из Изборска (XII–XIII вв.) и Изборской крепости (XIV–XV вв.) по технологическим группам: I — целиком из железа; II — целиком из сырцовой стали; III — целиком из качественной стали; IV — пакетирование; V — цементация; VI — трехслойный пакет; VII — вварка; VIII — косая наварка; IX — торцовая наварка; X–V-образная наварка
На основании металлографического исследования кузнечной продукции из Изборской крепости получены разнообразные характеристики железообрабатывающего производства на протяжении нескольких столетий. Как установлено, мастера по обработке черных металлов использовали различные виды сырья: железо различных сортов (мягкое, обычное, твердое), сырцовую сталь, высокоуглеродистую цементованную сталь. Подбор стального сырья осуществлялся целенаправленно, в зависимости от вида продукции. Показательно, что качественные изделия (ножи, ножницы, кресала, сверла), имели на рабочей части сталь, которая, как правило, вполне удовлетворяла техническим требованиям, предъявляемым к тому или иному виду изделия.
Часто применялся и такой прием для улучшения рабочих качеств, как термическая обработка. Как правило, это резкая закалка. Однако можно с уверенностью говорить о том, что при необходимости применяли и иные режимы термообработки, например мягкую закалку, зафиксированную нами на винтовой части сверла.
Рассматривая материалы металлографически исследованной коллекции Изборской крепости, заметим, что в XIV–XV вв. несколько преобладают изделия технологической группы II (табл. 12). Если обратиться к материалам XII–XIII вв. из Изборского городища, выходцы из которого и основали Изборскую крепость, то также можно отметить ведущее место технологической группы II (Розанова 1998: 322).
Глава 3. Кузнечное дело на сельских памятниках
В изучении истории древнерусского кузнечного ремесла проблемам сельского производства, к сожалению, не уделяется должного внимания. Между тем обращение к кузнечной продукции с поселений позволяет решать такие важные исторические вопросы, как, например, специфика сельского кузнечества, взаимосвязь с городским ремеслом, степень вовлечения села в торговый оборот.
Б. А. Колчин, в свое время исследовавший древнерусское кузнечное ремесло, пришел к выводу, что древнерусские сельские кузнецы занимались лишь изготовлением или ремонтом деревенского железного инвентаря, необходимого для повседневной жизни. Находимые же на сельских поселениях изделия, откованные из высокоуглеродистой (качественной) стали либо с применением сложных сварных технологий, были продукцией городских, посадских ремесленников, работавших на рынок (Колчин 1953: 194).
Г. А. Вознесенская, изучающая технологию изготовления кузнечной продукции из южнорусских городских центров и рядовых поселений, в одной из последних публикаций высказала мысль, что на землях Южной Руси в домонгольский период в условиях неразвитости рыночных отношений «качественные» изделия, встречающиеся на сельских памятниках, являлись продукцией не городских, а вотчинных ремесленников, работавших «на заказ» (Вознесенская 1999: 24).
Накопление археологических материалов с сельских памятников позволяет еще раз обратиться к проблеме взаимодействия городского и сельского кузнечного ремесла. В этом плане большой интерес представляют исследуемые в последние годы Подмосковной археологической экспедицией Института археологии РАН селища Мякинино-1 и Мякинино-2 (руководитель раскопок В. Ю. Коваль).
Селища расположены на расстоянии 1,5–2 км друг от друга. Селище Мякинино-1 расположено на коренном правом берегу Москва-реки на высоте 10–25 м над уровнем реки, недалеко от Спас-Тушинского городища (Энговатова, Коваль 2004).
Мякинино-2 размещается на невысоком всхолмлении в пойме р. Москвы, на правом берегу, в 400 метрах выше по течению от современного шоссейного моста МКАД. Высота селища над урезом воды в Москве-реке не превышает 5,5 м. От правого берега реки селище отделено неглубокой западиной, образованной, по-видимому, старицей Москвы-реки. Территория памятника подвергалась ежегодной распашке, в результате которой культурный слой выше материковой поверхности не имеет выраженной стратиграфии. Мощность культурного слоя, который сохранился в основном в подпольных и хозяйственных ямах, колеблется в пределах от 0,25 до 1,45 м (Отчет 1996: 12).
Мякинино-1 возникает в первой половине — середине XII в. и прекращает свое существование в первой половине XV в. Мякинино-2 начинает функционировать на рубеже XII–XIII вв. и просуществовало до конца XVI в. Таким образом, оба памятника на протяжении длительного времени сосуществовали.
Собственно деревня Мякинино входила в Сетунский стан Московского уезда, первое упоминание о котором содержится в духовной грамоте Владимира Андреевича Серпуховского, датируемой началом XV в. Традиционно в Сетунском стане находились великокняжеские и церковные земли. Северный угол стана (село Рублево, пустошь Луг, деревни Мякинино, Строгино) в начале XVII в. принадлежали боярам Романовым и, частично, князьям Лыковым (Отчет 1996: 2).