Русское народное порно 2. Пивной путч
Шрифт:
Гулечка изрядно двинула его локтем в ключицу, Васенька аж поперхнулся и пивом облился.
Алёша хмыкнул, не одобряя приятеля.
– Да ладно! Чё ты! – обиделся Васенька. – Я же в образ вхожу!
– Сейчас, как войдёшь, так и выйдешь! – окрысилась Гулечка.
– Савва Иваныч, а Гулька дерётся! – пожаловался мне юный Кладезев.
– Ты уж прости её, всё равно она тебя любит, хороший мой, – отозвался я.
– Ещё чего! – категорически возразила красивая обезьянка.
27
Ехать
Нам же глаз посторонних не надобно.
Остановились мы метрах в ста от реки, за косогором открывался её красивый изгиб с серебристой густою водой. На этом изгибе мелководье, перекат и далее сразу яма, где с головой, и берег противоположный покруче берега нашего. И ещё – естественный пляж с песком, с мелкой галькой. Сюда-то мы путь свой держали.
На пляже Васенька первым делом стянул с себя плавки с драконом, зашёл в воду по щиколотку, рыгнул от души и от души помочился. Струя была не меньше двух метров.
– И этот меня сейчас насиловать будет! – передёрнулась Гулечка.
– И такие насилуют! – пожал я плечами.
Помочился и Алёша, хотя не так демонстративно.
Гулечка расстелила покрывало неподалеку от воды.
– Здесь? – спросила она.
– Да, хорошо. Теперь разложи свои вещи.
– Разложила, – вскорости молвила Гулечка.
– Ты лежишь на покрывале, читаешь…
– Голая?
– В трусиках, но без лифчика.
Обезьянка послушливо разделась, одежду сложила на покрывало, лифчик стянула, рядом с собой положила.
– Кафку читаю?
– Да, но этого пока мы не видим. Просто читаешь.
Парни подошли ближе. Васенька пялился на Гулькину грудь.
– Что, Гулька, готова? Сейчас драть тебя будем! Как сидорову козу! – свирепо вращая глазами, крикнул Кладезев.
– При съёмке не старайтесь изображать из себя бандитов или подонков, всё равно не получится, – спокойно сказал я. – Вы обычные юноши, из приличных семей. Приехали на машине на речку искупаться. Машину оставили за косогором, а сами на пляж пешком направились с бутылочками пива в руках.
– Пива хочу! – крикнул Васенька с некоторым вероломством.
– Пиво в машине, начнём снимать – сходим! – сказал я.
– Я сейчас хочу!
– А где Оля? – спросил Алёшенька.
– Тебе на что? – хмыкнула обезьянка. – Загорает там возле машины. Когда снимать начнёте, перейдёт куда-нибудь, чтоб не мешать.
– Может, пойдём её трахнем, пока Гулька роль учит? – предложил Вася.
– Вам силу на меня беречь надо, а не расходовать попусту, – быстро вставила та.
– Итак, вы косогор обходите, – спокойно продолжил я, – и видите прекрасную восточную юницу, неосторожно забредшую в сие пустынное место в одиночестве.
– Понятно, – хмуро сказал Васенька.
– И вы решаете поиграть, позабавиться с ней. Немножко
– Представили, – сказал причудливо Васенька.
– Мне не надо бандитов, мне обычные люди нужны, – ещё сказал я. – Которые, может, бандитов и пострашнее.
– Да, – сказал Алёша. – Хорошо. Я всё понял.
– Только надо это без сюсюканья снимать! – совсем уж мрачно молвил Василий. – Жесткач нужен. Мы Гульку ломать в полную силу будем, а она пусть в полную силу вырывается. Убежит от нас – её счастье! Мы Олькой займёмся. Нет… ну, тогда извини!..
– Можете мне даже вмазать несколько раз, – самоотверженно сказала прекрасная моя обезьянка. – Я вытерплю.
– Да уж ты-то давно заслужила, чтоб тебе вмазали, – буркнул злой Васенька.
28
Повсеместно творились полное благовоздушие и укромность ветра.
Я стал снимать читающую Гулечку. Читала та старательно, но нет-нет всё же отрывалась от книжки, чтобы посмотреть на речку, попить воды из бутылки, стряхнуть со своих обворожительных сисечек какой-то мелкий сор или какое-то налетевшее тлетворное насекомое.
Краем глаза я видел отошедших к реке Васеньку и Алёшу. Обнажённые юноши снова помочились, потом Васенька обнял своего товарища за плечи и с некоторым взыгранием стал шептать ему что-то на ухо, иногда посматривая в нашу сторону и усмехаясь при этом весьма гадко.
Потом они побродили немного по берегу и шагнули за косогор.
Отснявши эпизод с лежащей Гулей, я нагнал юношей возле самой машины. Они уже разжились пивом и о чём-то болтали с Олечкой. Васенька, кажется, несколько присмирел и собрался. Может, на него так пиво подействовало.
Олечка снова смущалась, периферийно поглядывая на обнажённых юнцов. А те будто наслаждались смущеньем юницы, они его пили.
Когда-то она перестанет смущаться. Когда-то во вкус войдёт, заматереет. И всё-таки мне будет тогда жаль кратких часов и минут её застенчивости, её девической незамутнённости, которые пройдут без следа и возврата.
«Произращение величественного и обыденного нестыдства – разве не это задача, разве не это цель?» – мимолётно и супротивно всё же ещё помыслил я.
Я объяснил Васеньке и Алёше их задачи и приготовил камеру. Юноши натянули джинсы и забрались в мою машинёшку, Алёша сел за руль, Васенька – рядом. Драндулетик, мотаясь на ухабах, описал огромный круг по полю, и, когда Алёша стал рулить в мою сторону, я начал снимать. Машина затормозила от меня в четырёх метрах. Из неё вылезли два бравых молодца – у каждого по пиву. Двери запирать не стали – кого здесь опасаться! Васенька с Алёшей прошагали мимо меня, я развернул камеру. Отснял их сзади, потом перебежал вперёд и снова снял их приближение.