Русское Средневековье
Шрифт:
Исследователи, приводя данный текст, комментируют его как «несомненное бахвальство», «явно неправдоподобную картину». Однако что здесь неправдоподобно? В именовании соседних правителей «братьями» ничего необычного нет (казанский хан Сахиб-Гирей назван «родным братом» тоже в соответствии с реальностью — он таковым Саадет-Гирею и приходился). Указание на зависимость от крымского хана части ногаев и населения Предкавказья также не противоречит действительности: своих ханов у этих народов не было, и правитель Крымского ханства, считавшегося главным наследником былой Орды, часто признавался ими номинальным сюзереном. Определение в качестве «нутников и стадников», т. е. торговцев скотом и пастухов хана молдаван не тянет более чем на незначительное преувеличение, поскольку они зависели от турецкого султана — покровителя Саадет-Гирея. Таким образом, неправдоподобным бахвальством кажется именно и только определение короля Сигизмунда как «холопа» (русский термин здесь является переводом тюркского кул—
Но в том-то и дело, что признать этот случай единичным проявлением какой-то нелепой дерзости хана Саадет-Гирея невозможно. Оказывается, что именований знатных людей, в том числе правителей государств, «холопами» в источниках конца XV — начала XVI века немало.
Во-первых, так именовали себя в обращениях к крымскому хану крымские вельможи, а также те ногайские князья, которые признавали свою зависимость от Крыма. Во-вторых, так нередко называли… Ивана III — того самого правителя, по отношению к которому его собственные бояре начали именовать себя «холопами»! Кто называл таким образом великого князя московского? Это делали в политической переписке между собой его враги — хан Большой Орды, сын Ахмата, Ших-Ахмет (а также его главный вельможа Тевекель) и великий князь литовский Александр Казимирович. «Холопом» Иван III в их посланиях называется по отношению к ханам Большой Орды — Ших-Ахмету и его отцу Ахмату. Причем в одном послании 1502 года, отправленном Тевекелем Александру, утверждается, что Иван сам предложил Ших-Ахмету — «ратай (т. е. пахарь. — А. Г.)и холоп его буду» (об этом факте мы еще вспомним ниже). Что это, просто злобная брань в адрес политического противника? Нет, поскольку «холопом» своим Ших-Ахмет называл в письме к Александру Казимировичу и бывшего тверского князя Михаила Борисовича, жившего в Литве и являвшегося в обстановке конфликта Москвы с Великим княжеством Литовским и Большой Ордой на рубеже XV–XVI веков потенциальным союзником хана. Кроме того, есть и другие факты именования высокопоставленных лиц «холопами». Афанасий Никитин в своем «Хожении за три моря» (конец 1460 — начало 1470-х годов) дважды называет «холопами» видных индийских вельмож: в одном случае по отношению к султану Мухаммеду-Шаху III, в другом — по отношению к его великому везиру. В 1483 году правитель Грузии Александр в письме к Ивану III именует себя «холопом» московского великого князя («менший твой холоп Александр челом бью»).
Суммируя изложенные данные, можно констатировать три вещи. Во-первых, определение знатных лиц как «холопов» тех или иных правителей широко бытовало за пределами Руси, в других странах Восточной Европы: в Орде, Литве, Грузии. [88]
Это значит, что оно не может восходить к внутрирусским социальным реалиям, не может быть уподоблением отношений правителя и знати отношениям господ и их рабов. Невозможно ведь предположить, что в столь разных по своим языкам и культуре государствах дружно бросились бы переносить на отношения между знатными людьми, правителями государств понятие, использующееся на Руси в сфере отношений рабов и их владельцев. Во-вторых, термин «холоп» использовался в межгосударственныхотношениях: он обозначал зависимого правителя, «вассала». В-третьих, правителями, по отношению к которым другие носители власти определяли себя как «холопов», были по преимуществу ханы — по-русски «цари».
88
В Московском и Литовском государствах применялся при этом собственно термин «холоп», в государствах — наследниках Орды — его тюркский эквивалент «кул» (переводившийся в московской и литовской великокняжеских канцеляриях как «холоп»). Письмо грузинского правителя сохранилось только в русском переводе, поэтому неясно, какое слово стояло в оригинале (существует предположение, что он был написан по-гречески; тогда «холопу» должно было соответствовать греческое «дулос» — раб).
Но примеры именования знатных людей «холопами» уходят в гораздо более ранние времена, чем конец XV века.
Сохранился подробный рассказ о споре, произошедшим в Орде в 1432 году между московскими князьями — Василием II Васильевичем и его дядей Юрием Дмитриевичем: они спорили перед ханом Улуг-Мухаммедом о том, кому должно принадлежать великое княжение. Согласно летописному тексту боярин Василия И. Д. Всеволожский обратился к хану со льстивой речью и начал ее так: «Государь водный царь, ослободи молвити слово мне, холопу великого князя».
Еще более ранние примеры находим в Галицко-Волынской летописи — памятнике второй половины XIII века. В 1245 году князь Даниил Романович, владевший на тот момент Волынью и Галичиной, вынужден был поехать к Батыю, чтобы, признав зависимость от него, получить подтверждение своих владельческих прав. Рассказав об этом визите, летописец горестно восклицал: «О злее зла честь татарьская! Данилови Романовичю князю бывшу велику, обладавшу Русскою землею, Кыевом и Володимером (Владимиром-Волынским. — А. Г.)и Галичем со братом си, инеми странами, ньне седить на колену и
В рассказе той же летописи о походе монгольского полководца Бурундая в 1259 году на Польшу через галицко-волынские земли подробно описан эпизод, происшедший под городом Холмом, принадлежавшим Даниилу Романовичу. Сам Даниил при приближении татар уехал в Польшу, а с войском Бурундая вынужден был пойти его брат Василько. Гарнизон и жители Холма затворились в городе. Бурундай, увидев, что Холм хорошо укреплен, послал Василька уговорить горожан сдаться. Он отправил с Васильком трех татар и толмача, знавшего русский язык. Василько из-под городской стены стал кричать: «Костянтине холопе, и ты, другии холопе Лука Иванковичю! Се город брата моего и мои, передаитеся!» При этом он применил хитрость — бросал вниз заранее заготовленные камешки, подавая знак, чтобы горожане не сдавались, а готовились защищаться. Один из тех, к кому князь обращался, Константин, понял знак и с притворным гневом погнал Василька от города. Татары передали Бурундаю содержание диалога, и тот ушел из-под Холма, отправившись в Польшу. Лица, к которым обращался Василько Романович, — наместники Даниила в Холме. Холм был резиденцией Даниила, и его наместниками вряд ли могли быть люди холопского звания; про одного из них, Луку Иванковича, это можно утверждать со стопроцентной уверенностью, поскольку холоп не мог называться по отчеству; другой, Константин, по мнению ряда исследователей, отождествляется с одним из князей рязанского дома, пришедшим на службу к Романовичам. Почему же эти люди названы были Васильком «холопами»?
Здесь следует обратить внимание, что и речь Василька, и другой приведенный выше эпизод с именованием знатного человека «холопом» князя — речь боярина Ивана Всеволожского перед ханом в 1432 году — были рассчитаны на восприятие со стороны ордынцев. Если вспомнить, что большинство определений знатных людей как холопов в конце XV— начале XVI века (и именование «холопом» под 1245 год Даниила Романовича) имеют в виду лиц, зависимых от ханов, становится ясным, что перед нами намеренное подражание терминологии, выражающей в Орде политическую зависимость. «Холоп» — это всего лишь перевод принятых в государствах — наследниках империи Чингисхана терминов, обозначающих людей, зависимых непосредственно от ханов.
Исходным здесь было монгольское слово «богол» — дословно «раб». Известно, что во времена Чингисхана оно применялось для обозначения политической зависимости. Человеку относительно незнатному имя ханского «богола» надо было заслужить — оно давалось за особые заслуги. Этим же наименованием определялись зависимые народы и — по отношению к монгольским ханам — их правители. Надо сказать, что эта терминология очень рано отразилась в древнерусских источниках — сразу же после первого столкновения с монголами в 1223 году, приведшего к поражению от них на реке Калке.
Тогда монгольский отряд во главе с Субудаем и Джебэ, выйдя через Закавказье в Северное Причерноморье, разгромил половцев. Половцы обратились за помощью к русским князьям. Монголы же прислали в Киев к князю Мстиславу Романовичу посольство с целью не допустить русско-половецкого объединения сил против них. Согласно изложению новгородского летописца послы заявили русским князьям, что пришли не на них, а «на холопы и на конюси свое на поганыя половче». Очевидно, монгольские послы поименовали половцев именно своими «боголами», зависимой общностью, а русские перевели это слово как «холопы».
Любопытно соотнести этот эпизод с событиями, происшедшими почти три века спустя. Зимой 1501–1502 годов. Московское государство находилось в состоянии войны с Великим княжеством Литовским, союзной ему Большой Ордой хана Ших-Ахмета, а вдобавок и с Ливонским Орденом. Союзник Ивана III — крымский хан Менгли-Гирей — большой активности пока не проявлял (позже, в мае-июне 1502 года, он пойдет на Большую Орду и нанесет ей решающее поражение). В этой ситуации Иван III направил в Большую Орду посольство во главе с ясельничим Давыдом Лихоревым. Цель посольства была попытаться оторвать Ших-Ахмета от союза с Литвой. Для этого Иван III соглашался (притворно, конечно) на признание своей зависимости от хана Большой Орды; туда была привезена (после 30-летнего перерыва!) дань. По словам второго человека в Большой Орде князя Тевекеля, зафиксированным в его письме великому князю литовскому Александру, Иван III обещал хану: «Ратай и холоп его буду». Вспомним: в 1223 году скотоводы-половцы были названы «холопами и пастухами». А в 1502 году правитель земледельческого народа называет себя «пахарем и холопом» хана. Перед нами явно «русские следы» одной и той же терминологии, обозначавшей в монгольской традиции зависимость земледельческих и скотоводческих обществ и их правителей от ханов.