Рутея
Шрифт:
Солдат запел. Переводчик плохо переводил пение, но он выхватил из потока слова «Чужаки», «пустить», «проверить». Его монолог продолжался недолго. На пару минут всё стихло, даже негромкие разговоры из очереди у шалаша. В меня пытливо вглядывались красные, немного безумные глаза жреца-головастика. Мне показалось, что он смотрит мне прямо в душу, читает мою память, как могут её читать Сеяные у простых людей.
И я вдруг понял, кто является настоящим правителем мрисса. Нет никакого верховного императора, тайных правящих семей. Есть такие вот крохотные бассейны,
Внезапно жрец тонко, пронзительно засвистел, переводчик на шее у солдата перевёл:
– Пустить, его путь, пустить, пусть идёт!
– Пустить, его путь, пустить!.. – из воды высунулись ещё три головы в браслетах, одна из которых была угольно-чёрной.
Солдат повернулся ко мне.
– Мы отправимся с вами. Путь лежит через Меомрасотал.
Глава 21
4. Меомрасотал
Нас везли на десятиместной галере, надев на головы полупрозрачные мешки. Как я понял, солдаты не хотели выдавать нашего присутствия и вносить смуту в население – что ж, вполне разумно. Тем более, что мешок почти не мешал обзору.
Великая река завершилась огромной дельтой, впадавшей в не менее значительное озеро – одно из пяти Великих Озёр. Меомрасотал мы прошли по самой границе его обширной территории, на месте входа в канал, соединяющий наше озеро с тем, что расположено южнее.
Вдоль десятиметрового канала по обоим берегам виднелась бесконечная череда торговых рядов, крохотных пристаней, загонов для морских коров, пастбищ для каких-то странного вида водосвинок, садков для рыб, детских садов, где резвились вместе головастики и подросшие груднички-прыгуны. По накидным мостикам перемещались странные дамы с веерами из цветных листьев, грузчики, музыканты с арфами, переносящие на спине десятки пузырей-инкубаторов.
Почти все строения вдоль берега были двухэтажными. На отдалении то и дело виднелись редкие, но от того ещё более заметные каменные строения и значительные, в десятки метров в высоту, обелиски и идолы. Один раз я заметил нечто, напоминавшее не то воздушного змея, не то небольшой аэростат. Баржи перевозили всё, что могло вырасти и быть изготовленным неуклюжими на первый взгляд руками мрисса – каменные и бронзовые изделия, древесину, уголь, домашних животных, многие названия из которых я не знал, детские сады и повозки.
– Очень круто, – сказал Рэд. – Страшно и круто одновременно.
Я вынужден был согласиться с ним.
Мы преодолели пару шлюзов – тут-то я и увидел что-то вроде дизельных насосов, перекачивавших воду с одного уровня на другой – и вышли в нижнее озеро. Прошлись вдоль берега и свернули в одну из незначительных рек, вдоль которой, впрочем, тоже кипела жизнь. Затем свернули в совсем небольшой ручеек, вышли на берег, и нас повели через болотистый луг к странному белёсому объекту, который виднелся за деревьями.
Подойдя ближе, солдаты расступились и встали полукругом, пропуская нас вперёд. Я увидел электропланер с солнечными батареями на крыльях, уткнувшийся носом в болото. На крыле сидело трое мужчин. Увидев нас, они встали. Чувство тревоги, не покидавшее меня с момента крушения вездехода, превысило все разумные пределы.
На мне по-прежнему был мешок. Сквозь него я попытался вглядеться в лица людей, как вдруг понял, что знаю по меньшей мере двоих из них.
– Ложись, это полусеяные! – рявкнул я спутникам.
Перед нами, помимо одного темнокожего незнакомца, были Майк Фарвоздин, бывший иерарх «Серых Волков», и Эдуардо из «Мастодонтов». В руке последнего блеснул метательный нож.
Рэд послушно упал, как подкошенный. Майя распихнула пару солдат, окружавших её, и прыгнула за дерево.
– Мы ждали вас, ребята, – Майк Фарвоздин спрыгнул с крыла и, не обращая никакого внимания на солдат, направился к нам.
На него посыпались десятки болтов из арбалетов и пара копьев. Они по странной траектории огибали его, либо падали в землю, либо улетали вверх.
– Видишь, их можно не бояться, – продолжал он. – И тебе можно не бояться их. И мне можно их не бояться. Нам нужно бояться друг друга. Потому что нет Алгоритма, защищающего полусеяного от такого же, как он сам. В этом наше предназначение – быть ферзями в ряду пешек.
Я снял мешок.
– О, так вот где ты. Предатель. Из-за тебя погибо столько народа. Всё, чтобы сохранить твою шкуру. Чтобы сохранить тебе жизнь и довести сюда. Что будет, если я прикончу твоих спутников?
– Не снимайте мешков!! – рявкнул я и побежал навстречу ему.
Эдуардо кинул нож, тот впился в горло Ильясу. Захлёбываясь кровью, он упал на землю, пытаясь освободиться от мешка, прибитого к шее ножом. Эдуардо выругался на платоленгве и кинул ещё один нож, в сторону Майи. Я успел увидеть, как Майа вырвала из рук солдата арбалет и прицелилась в третьего противника. Выстрел, и темнокожий упал в болото. Краем глаза я увидел, как Рэд ползёт через ряды солдат подальше от заварушки. Правильно, парень, правильно, это не твой бой.
Мрисса перестали стрелять. Стояли, как вкопанные, и затянули монотонную трескучую песню. Музыка Олова зазвучала словно долгим, мрачным саундтреком нашего боя.
Я прыгнул на Майка и повалил его на землю. Я попытался утопить его, но падение пришлось на кочку. Извернувшись, он пнул меня в живот и придавил к земле. На этот раз почва подо мной оказалась мягкой, и я почувствовал, как проваливаюсь вниз.
– Из Синдиката не выходят, – сказал он, доставая из голенища сапога нож.
Боковым зрением я увидел, как Майа прицелилась в Эдуадрдо. Он опередил. Я услышал её крик, но не мог определить, жива она или нет. Я пытался свалить с себя Майка, но его тяжёлое тело всё прочнее топило меня в болотной жиже.