Ружемант 5
Шрифт:
Кивнул: утверждение принимается.
– И потом… – Он постучал пальцем по фотографии с пулевыми отверстиями, продолжил: – Пуль мы не нашли, гильз тоже. В источниках вы указываетесь как сильный ружемант, способный применять умения даже из-под наложенной печати.
Я нахмурился. Интересно, откуда у них такая информация? Впрочем, гадать не стоило: Вербицкий-старший расстарался.
Зато получил ответ на давно мучавший меня вопрос: исчезают ли пули из призванного оружия?
И он не радовал – если так, выходит, по Москве бродит
– На вашей куртке притом отметины борьбы, – указал на огромный разрыв и торчащий синтепон. – Поверьте, я хотел бы вас отпустить, будь у меня хоть малая зацепка, что вы правда были на кладбище…
Мне разом стало неуютно. Мысль, ударившая в голову, несла спасение: куртка же!
На одной из торчащей пик ограды остался лоскут. Немедля сообщил о том лейтенанту, но тот лишь покачал головой.
– Недостаточно, но проверим, – схватился за телефонную трубку, набрал номер. Отдал приказы подчиненным проверить. – Может, что-нибудь еще?
– На могиле Александра Александровича оставил флягу из-под коньяка.
– На голову не налазит. Зачем вы поехали на кладбище в столь поздний час? Почему не… завтрашним утром? Откуда такая тяга к тому, чтобы беспокоить сон мертвых. Вы, случаем, не некромант?
Он вздрогнул: последняя мысль, кажется, напугала его самого.
– Не имею чести быть им, – отрицательно покачал головой в ответ. – На меня столько всего свалилось разом, как только вернулся домой. Мою подопечную Инну забрали в дом Вербицких за невесть откуда взявшиеся долги. Друг моего отца, да и всей семьи две недели как кормит червей из-за несчастного случая. Я думал, возвращаюсь домой, а будто снова оказался на фронте. Не выдержал, хотел поговорить с тем, кто меня поймет. Даже если теперь он мертв. Зачем еще люди ходят на кладбище?
Лейтенант сверлил взглядом столешницу: для него звучало убедительно.
Помолчали.
– Александр Александрович был моим наставником, – признался офицер. Протянул мне руку, чтобы пожать. – Мы ведь так и не познакомились, а я даже не представился. Сергей Цкаревин, будем знакомы.
Ответил на рукопожатие. Долго всматривался в лейтенанта: не похож он на человека Вербицкого. Скорее, на того, кого старику удалось запугать, обмануть, заставить. Потому ему и неуютно допрашивать меня: отчаянно искал хоть одну причину не пихать меня во временную.
– Он вами… не знаю, как только оказались в армии, хвастался, что ли. Или гордился. Будто отец сыном.
Вспомнил его по-отечески теплое отношение ко мне. Стало нестерпимо жаль. Надо набрать еще раз его жене, взять под опеку. Заботились же они о Инне в мое отсутствие, пришла и моя очередь.
Лейтенант усмехнулся.
– Я вам, по правде, даже завидовал. Будто вы тот самый знаменитый сын маминой подруги, который всегда на три шага впереди тебя самого.
Не самое приятное сравнение – никогда не хотел таким быть. Просто жизнь
– Вы сказали, что на вас давят. Кто?
Сергей замялся, озираясь по сторонам, словно намекая, что здесь и у стен есть уши. Но ответил.
– Начальство. Видимо, им пришла на вас разнарядка. Отпусти я вас так, без причины – получу нагоняй. Чувствую, что и в обратном случае мне светит то же самое. Мне почти приказали засадить вас во временную. На день-другой, а если повезет – на неделю.
А вот это уже интересно. Что должно было случиться в ближайшую пару дней, чтобы я не мешался под ногами?
Оба вздрогнули, едва телефон разразился трезвоном. Атмосфера уютного, почти домашнего разговора разлетелась вдребезги.
Цкаревич снял трубку, молча кивнул, шепнул в ответ. Положил ее на рычаг, выдохнул. В его взгляде так и читалось: что же мне делать-то с тобой, Потапов? Казалось, еще мгновение – и скажет: надоел ты мне хуже горькой редьки! Пихну тебя сейчас во временную и…
Вместо того лейтенант по-доброму улыбнулся.
– Нашли, – облегченно выдохнул и тут же ответил на мой вопросительный взгляд. – Лоскут с куртки. Мне-то думалось, его ветром должно было уж снести, ан нет. Видимо, приглядывают за вами боги!
Кивнул: было бы неплохо. Не то чтобы верил в религиозную муть, но…
– И шкалик фляги. Как вы и сказали, с коньяком. Экспертиза показала: на ней ваше ДНК.
Нахмурился – когда это они успели? Мне думалось, так шустро лишь в кино бывает. А потом вспомнил: у самого же есть Ириска! Кто знает, какие там ИИ-ассистенты у стражей порядка и какие модули в них установлены?
– Тогда что же? Можно снять эту штуку? – пощелкал по виску, куда клещом вцепился установленный эскулапом диск.
Сергей на этот счет разом погрустнел.
– Боюсь, наш санитар уже отправился домой: если только завтра.
Вот оно, значит, как. Про то, что я могу быть освобожден из-под стражи, никто и не подумал. Осекся – сам-то с чего взял, что освобожден? Цкаревич подобного не говорил.
Не говорил, но сомнения развеял. Выдохнул, выудив из кармана миниатюрный ключ. Щелкнули отпираемые замки, затекшим от плена рукам вмиг стало легче.
На стол легли лист бумаги с ручкой.
– Подписка о невыезде: максимум, что могу. И можете отправляться домой.
Пробежался глазами по строкам: бытность наемника приучила читать подписываемые контракты. За границу все равно не собирался. Документ ограничивал мои передвижения Москвой до завершения уголовного дела.
Поставил автограф и оказался свободен…
Привычка заставляла звать Ириску. Привык, чувствовал себя без нее как без рук. Сколько же там, наверное, мне сообщений прислала Бейка? И ведь даже такси не вызвать без помощницы…
Шел пешком: поначалу думал заглянуть в квартиру, а потом спросил себя: что там делать? Да и командующая говорила избегать…