Рябь
Шрифт:
Я пожимаю плечами. Странно говорить с ней о рецептах печенья, в то время как нам нужно разобраться с вещами поважнее. Вещами, которые не просто размером со слона, а как целое стадо слонов.
Я снимаю ботинки, все еще помня правило ее мамы о том, что обувь нужно снимать, и следую за ней через большую комнату на кухню. Она выглядит как одна из тех незатейливых кухонь в домах фермеров: все фасады красивого желто-молочного оттенка, а огромная раковина напоминает старинный умывальник. Но в отличие от истинной фермерской кухни, эта размером с целый
Район Мейпл Фолс Роад – совершенно другая вселенная по сравнению с остальной частью Сидер Коув.
– Где твоя мама?
– Возможно, играет в бридж. – Или в сквош. Или во что-нибудь такое же дурацкое.
Я смеюсь, и этот звук заставляет Сиенну посмотреть на меня. Ее глаза накрашены ярче обычного. Розовые тени выгодно подчеркнуты темными ресницами. По удивленному выражению на ее лице я понимаю, что уже очень давно не смеялась.
– Растопишь масло, ладно? Мне нужно кое-что принести.
Я киваю и принимаюсь за работу. Мне требуется всего несколько секунд, чтобы вспомнить, где хранятся ложки, миски, мерные кружки. Воспоминания возвращаются ко мне. Меня переполняет отчаянное желание получить все обратно – дружбу с Сиенной.
Я была счастлива в этом доме. Счастлива, будучи ее другом.
К тому времени, когда я начинаю взбивать теплое масло, возвращается Сиенна, в руках у нее небольшой мешочек с розовой лентой.
– Что это? – спрашиваю я, стараясь не показать свою панику, которая пытается вырваться на поверхность.
Она ложит его на стол передо мной.
– Твой подарок на день рождения.
Я моргаю, глядя на милый маленький мешочек, а затем возвращаюсь к миске и начинаю взбивать масло все быстрее и быстрее, даже если оно уже готово.
– Мой день рождения был две недели назад.
Сиенна пододвигает мешочек ко мне. Один из ее безупречно накрашенных ногтей сломан.
– Это с твоего шестнадцатилетия. У меня не было сил отдать его.
– О. – У меня в горле пересохло. Я заставляю себя перестать взбивать масло, но моя хватка на ложке не слабнет. – Ты хранила его в течение двух лет?
Она кивает.
– Почему?
Она просто пожимает плечами и снова толкает мешочек в мою сторону, пока он не останавливается вплотную к миске. С колотящимся в груди сердцем я улыбаюсь ей и беру забытый подарок из нежной, хотя немного примятой, белой ткани в синий горошек. Он настолько мал, что я едва помещаю в него руку, вытаскивая то, что спрятано внутри.
Когда я разворачиваю сверток, мое сердце переворачивается в груди. Там лежит браслет из бисера ручной работы. С него свисают маленькие серебряные ракушки и морские звезды. Его концы соединяются крошечной серебряной застежкой. Сиенна, должно быть, провела много часов над ним, чередуя крошечные шарики голубого, зеленого, бирюзового... Все подобрано очень тщательно. Идеально.
Я поднимаю взгляд на Сиенну, она выжидательно смотрит на меня своими красивыми голубыми глазами. Точно такими же, как у Стивена.
Это не просто потерянный подарок на день рождения, вернувшийся
Глава 15
На следующий день в школе я немного нервничаю. Все так быстро меняется. Только мои ночные плаванья на озере остаются постоянными. Когда я прохожу через двойные двери, то не знаю, чего ожидать. Не успеваю я сделать трех шагов вперед, как чье-то плечо задевает меня, легкий удар, но его достаточно, чтобы напугать меня. Прежде чем обернуться посмотреть, кто это был, я ловлю на себе взгляд темноволосого парня, с которым дружит Сиенна. Его глаза направлены в сторону коридора, будто он не хочет признавать меня. Но вместо того, чтобы столкнуться со мной, как он делал это раньше, он обходит меня. У основания моей спины зарождается покалывание, поднимаясь вверх. Что это был за взгляд такой?
Я прищуриваюсь и осматриваюсь вокруг. Кристи Экли, привыкшая избегать меня, демонстрируя тем самым свою преданность Сиенне, слегка улыбается, прежде чем развернуться и уйти прочь.
Можно ли почувствовать, как ваше сердце бьется в желудке? Потому что именно это я сейчас ощущаю. Как будто мое сердце действительно пульсирует в животе, отражаясь в конечностях.
Но я плавала вчера ночью, так что я не должна испытывать тошноту. Нет, это не тошнота, это нервозность. Что-то здесь не так.
Я замечаю Никки впереди и практически делаю то, что и всегда, – сворачиваю за боковую дверь. Но потом она кивает мне головой в знак приветствия, словно так и должно быть. Я едва не спотыкаюсь, но каким-то образом мне удается удержаться на ногах на уродливом коричневом ковре.
Я моргаю несколько раз, ожидая, что новая картинка растает. Но все выглядит нормально, с людьми, смотрящими на меня либо вообще игнорирующими, и моргание не меняет положения вещей.
Такое впечатление, словно я... снова нормальная. Как будто я в компании моих прежних друзей, и мы ладим. Как будто они не испытывают ненависти ко мне.
Я разрываюсь между желанием улыбаться, как дурочка, и желанием скрыться в туалете. Ведь я просто хочу... вернуть все обратно, как идеальную пару джинсов, перевести стрелки часов назад к тому времени, когда я была счастлива. Когда я знала, каково это смеяться так сильно, что начинали болеть бока. Было бы так легко улыбаться людям, которые прямо сейчас смотрят на меня.
Но другая половина меня знает, что я не могу вернуться к прежней жизни, не могу ступить на путь, который приведет к еще большему количеству смертей. Сиенна – это одно, но вся компания? Они будут приглашать меня на вечеринки. Звать пообщаться с ними во время футбольных матчей. Я боюсь того, как сильно хочу этого.