Рядовой. Назад в СССР. Книга 1
Шрифт:
Ефрейтора рассмеялись.
— Блин, Кольский! Да ты задрал ты уже, жри свою еду! — не выдержал кто-то из роты. — Думаешь, нам легко так стоять?
Ему вторили несколько солидарных голосов.
— Ну, давай уже!
Петров ухмыльнулся и после выдержанной паузы, продолжил:
— Почему в одно рыло? А это для того чтобы в следующий раз ты ее не прятал, а поделился со всеми своими товарищами по оружию! — он задумчиво посмотрел на часы. — У тебя пятнадцать минут. Не уложишься, вместо клуба все вместе будете бегать. В противогазах, а на плацу сегодня жарко… Около сорока в тени. Давай,
И Кольский начал есть. В желтоватом целлофановом пакете — это ж дефицит был в СССР — аккуратно лежали пряники, печенье и конфеты. В бумагу была завернута домашняя фруктовая пастила. Еще там были две банки сгущенки и одна с тушенкой. Честно говоря, всегда удивлялся — зачем солдатам это присылают? В армии своей тушенки со сгущенкой хватает. Да и как их вскрывать? Разве что штык ножом!
Валера начал процесс поглощения неуверенно, но постепенно ускорялся и все быстрее работал челюстями, испуганно поглядывая на бойцов. Сначала в ход пошли пряники, потом печенье.
— Вкусно, Кольский? — поинтересовался Кириллов, глядя как у того крошки летят во всем стороны.
— Угу, не очень. Только сухо.
— А что, чая в посылку не налили? — Петров заглянул внутрь и усмехнулся.
Валера зачем-то заглянул в пустой ящик, но конечно же ничего жидкого там не оказалось.
— Сгущенкой запей! — усмехнувшись, подсказал Кириллов.
Время потихоньку шло. Под методичный хруст карамелек, кто-то держался из последних сил. Другие, обливаясь потом, уже касались животами и коленями крашенного пола. Было действительно очень тяжко. Такое вот оно коллективное наказание. Сержанты все прекрасно понимали, потому и не заставляли стоять, как положено. Главное, в горизонтальном положении и на руках.
Удивительно, но Валера уложился в двенадцать минут, напихав полный рот вязкой пастилы. Попытался что-то сказать, но получилось только какое-то невнятное мычание.
— Чего? — прищурившись, переспросил Кириллов. — Говоришь, еще хочешь?
Кольский, продолжая усердно жевать, категорично замотал головой в стороны. Попробовал промычать чуть более внятно, но опять ничего не получилось. Тогда он показал пальцем на консервы.
— Он, наверное, спрашивает, что делать с тушенкой и сгущенкой! — произнес Кукушкин. — А ведь и вправду, пусть грызет, или как?
— Это можешь оставить на потом! — сжалился Петров.
Еще несколько долгих секунд и наконец, Валера смог.
— Все! — грустно произнес он, глядя на остальных. Прекрасно понимал, что испытывали его товарищи, пока он набивал брюхо. Ему было хорошо, а вот остальным тяжело.
— Рота, отставить упор лежа! — приказал Петров.
По центральному проходу прокатился вздох облегчения.
Зрелище было жалкое — некоторые, с жалобными выдохами, попадали, прямо так. Кое-как поднимались, принимая вертикальное положение. И я не исключение. Хоть в стойке я и халтурил, опираясь на колени, а все равно было тяжко. Почти пятнадцать минут в таком положении это очень круто.
— Поблагодарите своего товарища. Он старался, как мог.
Вопреки ожиданиям, Кольского никто не трогал. Конечно, в свой адрес он выслушал немало хорошего, но ему не привыкать. Нашлись свидетели, которые видели, как он убирал посылку в тумбочку, как раз перед построением. Позже Кольский сознался, что действительно хотел унести ее в лазарет. Думал, что ему так больше сладостей достанется. В общем-то, так и получилось — сладкого он поел вдоволь.
Про инцидент быстро забыли и в кино мы все-таки пошли. Правда, перед этим по плацу пришлось походить часа полтора. Это в сорок два градуса — казалось, даже старый серый асфальт и тот был готов расплавиться под палящим солнцем.
Прошло еще полторы недели.
Я лучше всех стрелял, бросал гранату на точность и надевал противогаз. Бег по пересеченной местности, маскировка, полоса препятствий — все мне давалось легко. В остальном, я тоже мог быть лучшим, но старался сильно не выделяться. Да и честно говоря, многие парни не сильно от меня отставали. Например, тот же Илья Рыскин, был потомственным военным — его отец в звании майора, служил где-то в артиллерии, а дед вообще полковником на пенсии был.
Сборка-разборка автомата, чистка, снаряжение магазина — все это я делал не одну сотню раз. Скукотища. А вот тактические занятия мне нравились — в прошлый раз я Афган не застал, потому что был отправлен на Урал, а тут столько новой информации, с уклоном в жаркий климат и горную местность. Ну и религию. Почерпнул кое-что новое. Точнее, забытое старое.
Мы все ждали, когда же будет что-то действительно стоящее, где мы могли бы принести хоть какую-то пользу. И вскоре, такой случай представился…
В одно прекрасное утро, в расположение зашел прапорщик Лось. Ему на днях удалось выменять у местных что-то ценное, вот он и ходил, довольный как питон.
— Дневальный, строй роту! — радостно гаркнул он.
— Первая рота, на центральном проходе становись, форма одежды любая! — сразу же заорал тот. Кажется, планировалось что-то стоящее.
Когда мы построились, старшина окинул строй внимательным взглядом и произнес:
— Товарищи солдаты, сегодня у нас запланировано особое задание на стратегически важном объекте. Так как старослужащие там уже были, пришло ваше время. Для начала, с собой могу взять только пятерых. Добровольцы есть?
Больше половины солдат подняли руки.
Еще бы, такое событие. Ранее на птицеферму выезжали только старослужащие — там ничего особенного не было, но это все равно лучше, чем в казарме торчать или по плацу строевым маршировать.
Старшина прошелся вдоль строя, затем задумчиво произнес:
— Похвально, но так много мне не нужно… М-да! Так, первое отделение, шаг вперед!
Девять человек дружно вышли из строя. Даже дневальный Степанков зачем-то шагнул с тумбочки. Формально-то он принадлежал к первому отделению.
— Возьму Самарина, Лаптева. Так, еще Куртова… Михайлова.
— А мне можно? — подал голос Кольский.
— Можно машку, за ляжку! Вон она, за дверью лежит и тебя ждет! — пошутил Петров.
— Кольский, ты мне уже один БТР сломал! Градусники разбил, несколько пузырьков с нашатырным спиртом перевернул, телефон в канцелярии после тебя работать перестал. Нет уж, будет лучше, если ты к военной технике подходить не будешь! «Машка», конечно, тоже техника, но чтобы ее сломать, нужно постараться. Вот и занимайся.