Рядовой. Назад в СССР. Книга 1
Шрифт:
— Удачи! Держись! — донеслось до меня.
Вот так я и остался один. Эмоций не было, только предельная концентрация на происходящем. Главное, чтобы меня не обошли с флангов, местности-то я не знал. Но это маловероятно — скала широкая, вытянулась с запада на восток и самое проходимое место именно здесь. Эдакий пологий перешеек, по которому даже носилки смогли пронести.
Вот только с патронами была беда.
Бах! Бах! Бах!
Я бил избирательно, только одиночными. Снял только одного, зато еще несколько получили ранения самого разного плана. Кому куда прилетело. Эх, сюда бы ПКМ с коробом патронов штук на четыреста…
Время
Видимо духи тоже поняли, что переть напролом в лоб глупо, а потому вновь перешли на позиционную стрельбу. Я был уверен, они разделились и часть ушла искать другую тропу. Часть продолжала предпринимать попытки подобраться ближе.
Только кто-то из душманов попадал мне в прицел, я стрелял. Задача предельно проста, продержаться подольше…
Наверное, со стороны это выглядело чистой фантастикой. То, что творил девятнадцатилетний сопляк, с мозгами и опытом майора спецназа… Да такое даже представить сложно. Однако когда обстоятельства того требуют, когда ситуация накаляется настолько, что эмоции отключаются и работают только инстинкты, проявляется истинная человеческая натура. Вчерашний забитый школьник становится героем, а хвастающийся уличный хулиган, который избивал слабых, с позором бежит, поджав хвост. Обычный парнишка, который на учениях и гранату метнуть толком не мог, вдруг поражает целое отделение. Смело идет в бой. Стрелок начинает бить без промаха, открывается второе дыхание. Такого ни в одном фильме не покажут, потому что это невероятно. Но такое бывает.
Да, черт возьми, мне несказанно везло — уже давно мог бы словить случайную пулю, но до сих пор обошлось только совсем легкими повреждениями. Тельняшка и китель на груди слиплись от крови, что сочилась из рассеченной щеки, пострадавшая рука тоже болела, но я не обращал на эти мелочи никакого внимания. Жаль, каски на мне не было, но опять-таки, из-за сдвинутого прицела, стрелять в ней было бы невозможно…
Бах! — буквально чудом снял гранатометчика.
В автомате что-то сухо щелкнуло.
Вот и все. Патроны кончились. Дальше — как повезет!
Сейчас они это поймут и полезут, словно голодные крысы… Я бросил автомат, схватил Стечкина, перекатился влево. Частично забился между камней, высунув руку. Теперь мне оставалось только бить с близкого расстояния по тем, кто полезет через скалу. Сколько дано, столько и продержусь.
Что уж говорить, обстановка вокруг накалилась до предела. Разум отказывался верить, что конец уже вот он… Совсем близок!
Минута, вторая… Снова обратил внимание, что надо мной кружит орел, расправив крылья. И не улетал, словно хотел посмотреть, чем же все закончится и когда же эти глупые люди наконец-то успокоятся. А может, это не орел, а какой-нибудь падальщик…
Вот в нескольких метрах от меня показалась чья-то голова, закутанная в темные тряпки. Крикнула, но навести на меня автомат, не успела.
Бах! Бах!
Минус один! Тело рухнуло обратно, куда-то вниз.
Показался второй противник. Снял и его, потратив уже три патрона сразу.
Третий…
Я стрелял и стрелял. Попадал уже реже, потому что сердце бешено колотилось, самообладание дрогнуло. Руки дрожали, а адреналин все больше разгонял и без того работающее как машину сердце… В голове
Бах!
Щелкнуло. Пустой магазин полетел на землю. От напряжения сбилось дыхание.
Вставил последний. Двадцать патронов.
Вдруг повисла тишина. Снизу слышался какой-то шорох, скрежет.
— Эй! Шурави, виходи! — раздалось снизу с характерным сильным акцентом. — Убивать не будем!
— Жить хочишь? Тагда выхади!
Ага, щас! Взял и побежал от радости! — подумал я про себя, но вслух говорить, конечно же, не стал. Может зеленый, отчаявшийся, цепляющийся за любую надежду боец на такое и пойдет. Но только не я — прекрасно знаю, что делают с пленными душманы. Сначала их делают рабами, которые выполняют самую грязную работу и над которыми издеваются как хотят, потом калечат и убивают.
Это что же получается, спасая пленных там, в далекой Сирии, я погиб… И здесь повторяется та же история? И ради чего?! Что мне, медом намазано, героем быть?!
Бах! Бах!
Но героем я себя никогда не считал. Разве человек, делающий свою работу герой?
Тогда у нас в стране все герои. И медали мне были не нужны. За годы службы их накопилось достаточно, но носить эти побрякушки, завешав всю грудь, я не желал.
Тут откуда-то слева показался душман, видимо забравшийся где-то за пределами моего обзора. Остановить его я уже не успевал, поскольку сидел в неудобной позе. Выстрел — пуля попала мне в предплечье. Обожгло болью, в глазах сверкнуло. Наверное, стоило бы сказать, что вся жизнь пролетела перед глазами…
Снова выстрел. Вторая пуля попала мне в бронежилет, в районе плеча. От сильного толчка, меня аж развернуло — упал на камни, ткнувшись затылком о выступ. Но пистолет не выронил.
Сейчас… Вот сейчас все закончится!
Внезапно откуда-то справа и чуть позади меня, раздалась длинная очередь и не успевший выстрелить в меня повторно моджахед, выронив АК-47, упал обратно.
Я резко взглянул в сторону и увидел… Дочь нашего прапорщика, с автоматом в руках. Стреляла именно она. Лицо перекошено от решимости и напряжения. Волосы всклокочены. За ней был Игорь с пистолетом в руке.
— Черт возьми, ну зачем вы вернулись? — хрипло воскликнул я.
— А ты решил, что мы тебя тут одного бросим?! — хмыкнул тот, приблизившись. — Сильно зацепило?
— Жить буду! А летчик где?
— Мы почти до дороги дошли, там осталось метров сто. Он вперед бросился. Обкололся обезболивающим и побежал. А мы сюда. Если что увидит, приведет помощь. Наверняка, кто-то уже мог отреагировать на такую перестрелку.
— Ну да. А раненый советник как?
— Да что ему будет?! — бросила Лена. У нее оставался неполный магазин и вроде еще один торчал из кармана.
Я молча кивнул, затем скривился от острой боли — простреленная рука начала болеть. К счастью, кость не была задета — пуля, калибра семь и шестьдесят два, прошла по касательной. Такое за месяц заживет, лишь один шрам и останется. В прошлой жизни их у меня хватало.
Я вытащил из кармана аптечку, попытался сам себя перевязать. Плечо гудело — если б не бронежилет, со мной бы уже все… Перевязка получилось очень корявая, но все же пусть хоть так. Вколол себе промедол — потом будет дерьмово после него, но сейчас это не самая важная проблема. Важно оставаться на ногах, а отходняки — то так, ерунда.