Рядовые Апокалипсиса
Шрифт:
Текст предоставлен издательством
Рядовые Апокалипсиса
г. Пересвет, база подмосковного ОМОНа,
20 марта, вторник, день
— Красный! [1] – ору я во всю глотку и падаю на одно колено, сокращая тем самым возможную площадь поражения своего бренного тельца. Глядеть продолжаю вперед, на заваленный обломками кирпича и всяким мелким хламом
1
«Красный», «зеленый» – в спецподразделениях этими голосовыми командами обозначают неготовность или готовность к бою.
2
Подбив – способ замены магазина в автомате, при котором старый магазин как бы выбивают новым, ударяя им по защелке магазина и самому старому магазину. Способ удобен быстротой, но при нем выбитый магазин падает на землю.
3
«Горка» – полевое обмундирование спецподразделений из грубого брезента, с дополнительными тканевыми накладками на локтях и коленях для прочности.
4
Модульная «разгрузка» – «разгрузка» в виде жилета, либо ременно–плечевой системы, отличающаяся от обычного разгрузочного жилета возможностью произвольного расположения карманов и подсумков. Такую «разгрузку» каждый боец подгоняет под себя, размещая ее элементы там, где это удобно ему.
Есть все же и в командировках на Кавказ свои положительные стороны! Тренируемся–то мы постоянно, каждую смену, если не на выезде. Но нормальные, серьезные занятия у нас проводятся не так уж часто – вечно чего–то не хватает. Исключения – «редкие, но меткие» совместные занятия с группами «Вымпела» и период подготовки к очередной полугодовой «кавказской эпопее». Вот и теперь – до отъезда в Чечню всего десять дней. И родимый Главк, в кои–то веки расщедрившись, выделил нам на тренировки по боевому слаживанию целую груду разной «имитации» [5] , да и боевых патронов на «пристрелку и приведение к нормальному бою» подкинул. Как не воспользоваться такой удачей и не погонять необстрелянный молодняк в условиях, «близких к боевым»! Вот и гоняем, пока в Чечню не укатили. А молодежь пускай пока на базе посидит, потренируется. Их командировка – в следующем году.
5
«Имитация» – общее название холостых боеприпасов, взрывпакетов и имитационных мин.
— Все понятно или вопросы есть какие–нибудь?
В начале строя вверх поднимается рука со сжатой в кулак ладонью. Молодцы, кое–что усвоили.
— Что, Сергей?
— А нас в Москву отправят, как думаешь?
Да, блин. В Москве с самого раннего утра какая–то чушь творится. Сперва, когда я собирался на работу под бормотание телевизора, вроде было тихо, а вот к обеду начались беспорядки. Причем какие–то странные. И не массовые вроде, на митинги начала девяностых не похожие. Но, видимо, серьезные. Потому что сотрудникам милиции несколько раз пришлось стрелять. На поражение стрелять, а это уже очень серьезно. Правда, в новостях об этом пока – ни слова, ни полслова. А нам из Главка в дежурную часть позвонили, объявили готовность к общему сбору и «радостными известиями» поделились. Ладно, если «Лебединое озеро» [6] по всем каналам не пустили – жить будем.
6
«Лебединое озеро» – балет Петра Ильича Чайковского, отдельно известный тем, что именно его транслировали по всем телеканалам во время августовского путча в 1991 году.
— А фиг его знает. Вряд ли. В Москве своего ОМОНа – три с половиной тысячи рыл… Наверняка сами управятся. Не переживай, ежели случится какая–нибудь заварушка навроде войны – ты ее не пропустишь. По теме занятия вопросы будут?
— Борь, ты после смены магазина патрон не дослал…
На лицах у молодых начинают проступать улыбки: как же – матерый прапор- «замок», да так прокололся.
— Да ты что?
Вскидываю «семьдесят четвертый» в сторону ближайшей мишени, скидывая по ходу вниз флажок предохранителя. Бам! Звук одиночного выстрела бьет по ушам. У молодых вытягиваются лица. Они пока не поняли. Да, мельчает молодняк! То ли дело раньше, когда в Отряд брали только отслуживших в армии, да желательно – в горячих точках. Таким почти ничего объяснять не надо было. Они и так все знали. Оставалось только боевое слаживание провести. Поверьте, уж я знаю, сам из таких.
— Вообще–то, – начинаю говорить я, – вам это пока рановато. Цель сегодняшнего занятия – наработка навыков работы в «тройке» при замене магазина. Пока один меняет, двое прикрывают. Плюс – азы перемещения при зачистке здания. Но раз уж заметили – поясняю. Умный и опытный боец всегда контролирует количество израсходованных патронов. До отсечки [7] стреляют только новички и дилетанты. Лови!
Кидаю глазастому Сереге подобранный с пола магазин.
— Чего видишь?
7
Отсечка – характерный звук, раздающийся в тот момент, когда в магазине автомата закончились патроны.
— Там еще два патрона. Ты их считал, что ли?
— Нет. Во время штурма все происходит быстро, реакция на любое событие должна быть мгновенной. Поэтому голова не должна быть занята всякой ересью типа подсчета выстрелов. Я при снаряжении магазинов просто заряжаю после первых трех патронов три трассера. Потом, в бою, увидал, что трассера пошли – тут же смена магазина. А в патроннике – гарантированно есть еще один патрон. А значит, если в момент замены на тебя неожиданно какой–нибудь «демон» из–за угла выпрыгнет, то ты его даже с непристегнутым магазином привалишь. Ясно?
Молодняк дружно закивал буйными головушками, закачались вверх–вниз поднятые забрала шлемов.
— Ну и отлично. А теперь по порядку номеров на две «тройки» рассчитались! И покажете старому дяде, чего вы там запомнили. Точно вопросов нет? Если чего не поняли, лучше сейчас спросите. Потом – поздно будет. Учтите, худшая «тройка» отжимается в полной сбруе полтинник…
Мою грозную тираду прерывает хрип радиостанции.
— Алтай-11, Алтаю-1.
Так, капитану Каменкову Роману Владимировичу, нашему доблестному ротному, зачем–то срочно понадобился его верный замкомвзвод–один, то есть ваш покорный слуга.
— Алтай-11 на связи.
— Где находишься?
— В старой казарме. Тактикой с молодыми занимаюсь.
— Отставить тактику, бойцов – в кубрик, а сам бегом в дежурку.
— Понял тебя, Алтай-1.
Обвожу взглядом парней.
— Так, ноги в руки и бегом в расположение. Похоже, случилось что–то.
В голове промелькнула идиотская мысль: «Только б не государственный переворот! Вот только еще одного путча нам в довесок к поездке в Чечню и не хватает!»
В дежурке уже о чем–то спорят дежурный с помощником и ротный. Следом за мной вваливается потный и раскрасневшийся, огромный, словно медведь–гризли, взводный–один – лейтенант Антон Тисов. Дураку видно – опять в тренажерном зале штангу мучил: хорошо ему, свалил обучение молодых на бедного меня, а сам со всем остальным взводом потопал в тренажерку. А я и не в обиде: честно говоря, всякие железяки тягать – не мое это. А вот тактические занятия мне всегда нравились, еще со времен армейской службы. Да и получается у меня это хорошо, чего уж скромничать. И с новичками возиться люблю. Они мозгам закостенеть не дают: иногда такое спросят – голову сломаешь, пока ответ придумаешь. А вот Тисов железо нежно любит. И оно отвечает ему полной взаимностью. Я тоже не дите субтильное: рост – без трех сантиметров «двушка» и вес в сто десять кило. Но рядом с Антохой начинаю испытывать могучий комплекс неполноценности. Щедро одарила природа простого парня из Урюпинска. Да и сам он не плошал: с юности толкал ядро, жал штангу, тягал гири. Вот и вырос такой, что смотреть страшно.
Вопрошающе смотрим на Рому и пожилого усатого майора–дежурного, которого весь отряд с давних пор зовет просто Дядя Саня. Вид у обоих… Ну, скажем так, озадаченный.
— Что случилось?
— Фигня случилась! – вздыхает Дядя Саня. – Фабрику старую в Ивантеевке помните?
— Это ту швейную? На которой в прошлый раз полтыщи вьетнамцев- «гастеров» повязали? Фэмээсники [8] бедные еще носились как угорелые, не знали, куда ж их всех девать. Помним. А что, опять их отлавливать едем? Как раз небось хозяева новых набрали.
8
ФМС – Федеральная миграционная служба, федеральный орган исполнительной власти, реализующий государственную политику в сфере миграции и осуществляющий контроль, надзор и оказание государственных услуг в сфере миграции.
Отвечаю на вопрос, а у самого будто камень с души упал. Переворота не случилось, а значит, можно малость расслабиться.
— Докладываю голосом: в 14 часов 50 минут в Ивантеевское УВД позвонили сотрудники ЧОПа, что там на воротах сидят. Их трое – старший смены и два охранника, дежурят двое через двое. Внутрь фабричного корпуса не лезут, их работа – ворота открывать, но тут заподозрили что–то неладное. Гастеры, оказывается, поутру чего–то бузили. Охранникам не слышно было толком, там стены толстые, но вроде орали. За помощью никто не прибегал, они поэтому и дергаться не стали. Там такое частенько бывает: вьетконг друг с другом отношения выясняет. Но до серьезных проблем дело не доходило. Повопят, да и перестанут. А тут – дело к обеду, а в корпусе тишина, никто наружу не выходит, и даже оборудование не шумит. Вот их старший собрался и пошел в корпус проверить, все ли в порядке. А потом вдруг по рации начал кричать, что его убивают. Потом замолк. Но зато из здания были слышны выстрелы.