РЯВанш! (СИ, с иллюстрациями)
Шрифт:
На идущим вторым "Бородино" крупнокалиберный снаряд с "Аки" отрикошетил от 9-тонного якоря и вскрыл надводный борт в носовой части. Косая рваная пробоина дошла до помещений бани, где размещался пустовавший пока, к счастью, лазарет. Обломком оторвавшейся обшивки был тяжело ранен один из фельдшеров. Еще более впечатляющим оказалось двойное попадание (видимо, башенным залпом) с "Касимы" в кормовую оконечность "Кинбурна". Гордость корабля - большой столовый зал - в одно мгновение превратился в жарко пылающие обломки. В грохот боя вплелся короткий мелодичный стон, когда осколки пронзили стоявший в зале концертный рояль. Вспыхнул и за секунду сгорел иссеченный осколками кормовой Андреевский флаг. Хотя пожар был быстро потушен, а новый флаг был тут же поднят, на "Кинбурне" и эскадре это сочли дурным знаком. "Наварин" отделался сбитым шлюпочным краном и упавшим за борт трапом.
Противнику
Не меньше досталось идущему следом "Аки"... Первые залпы, выпущенные по нему "Бородино", легли с перелетами. Огромные русские снаряды с паровозным рёвом пронеслись низко над самым кораблем, едва не задев трубы. Но потом "Аки" стал "ловить" попадания, сотрясаясь от каждого следующего мощного удара. 14-дюймовые "бородинские" снаряды проламывали броню и взрывались с оглушающих громоподобным грохотом, оставляя после себя в отсеках настоящие пещеры сплошных разрушений. Один их русских снарядов, пробив 6-дюймовую броню верхнего пояса и 3-дюймовых скос броневой палубы, проник в горизонтальный перегрузочный коридор, связывавший все башни 254-мм орудий левого борта.
Взорвавшись, снаряд вызвал возгорание перевозившихся по коридору боеприпасов. Защитные двери из коридора в перегрузочные отделения башен закрыть не успели. Вероятно даже, что эти двери были специально открыты для спасения находившихся в коридоре. В результате в течении полуминуты огонь проник во все подбашенные отделения, где так же воспламенились заряды. Шахты башенных элеваторов мгновенно уподобились бьющим вверх гигантским бунзеновским горелкам. Из амбразур и люков всех трех бортовых башен стали вдруг вырываться струи ярчайшего пламени. По всей средней части корабля - от фок- до грот-мачты встала высокая сплошная стена пламени. На "Бородино" даже решили, что "Аки" взрывается и прекратили огонь. Но пламя, которое выжгло башни со всеми находившимися там, не прошло в артиллерийские погреба. Путь вниз по подъемникам успели перекрыть, а сами погреба были затоплены. Помимо башенной 10-дюймовой артиллерии левого борта страшный пожар уничтожил и все четыре 6-дюймовки на батарейной палубе. "Аки" мог теперь стрелять на левый борт только из 12-дюймовок носовой и кормовой башен.
Серьезно пострадали от обстрела меньшие по размерам броненосцы "Касими" и "Катори". Их прежняя служба в основном состояла в дальних зарубежных плаваниях с официальными визитами. Теперь эти блестящие корабли превращались в плавучие руины, груды горящего рваного железа. Наличие на "парадных" броненосцах большого количества дерева и окрашенных поверхностей привело при обстреле к масштабным пожарам. Силу огню добавили боеприпасы, поднятые к размещенным на палубе и мостиках малокалиберной артиллерии. Охватившие спардеки обоих малых линкорах пожары сделали практически невозможными стрельбу одноорудийных 10-дюймовых башен и казематных батарей 6-дюймовых орудий. Покинувшие орудия из-за огня и дыма включились в борьбу с пожарами. В ходе короткого боя "Касима" лишился и носового и кормового постов управления. 14-дюймовые снарядов снесли мостики вместе с мачтами, рухнувшими за борт. 9-дюймовая броня боевых рубок не спасла находившихся там офицеров, погибли и командир, и старший офицер корабля. У кормовой башни главного калибра сдвинуло броневую крышу, оба орудия сместились с лафетов. Носовая башня продолжала стрелять, самостоятельно выбирая цели. На "Катори" были уничтожены главный пост управления огнем, а резервный, на спардеке, пришлось покинуть из-за пожара. Впрочем, это уже было не важно, потому что прямые попадания, хотя и без пробития брони, вывели из строя сначала носовую, а потом и кормовую 12-дюймовые башни. После этого "Катори" вел огонь на левый борт только из последней 3-дюймовки в носовом каземате. Из-за разбитых дымовых труб и вентиляторов в котельных отделениях росла концентрация вредных газов, кочегары массово теряли сознания у топок. Оба броненосца получили повреждения в подводной части корпуса из-за близких разрывов снарядов, были затоплены угольные ямы, вода постепенно поступала в котельные и машинные отделения.
Меньше других пострадал замыкавший японскую колонну "Сацума". Его противником был не один из "измаилов", а гораздо менее сильный "Афон". Флагманский корабль адмирала Колчака с бортовым залпом из восьми 11-дюймовых орудий (пятая башня на противоположном борту могла стрелять через корпус только в крайнем случае и на очень ограниченных углах) смотрелся едва ли сильнее "Сацумы", который мог вести огонь на борт из четырех 12-дюймовых и шести 10-дюймовых орудий. Разве что бывший немецкий линейный крейсер был бронирован чуть лучше, чем японский броненосец, да единый общий калибр давал "экс-Гебену" преимущество в управлении огнем.
В целом бой шел на равных. "Афону" удалось подбить на "Сацуме" заднюю 10-дюймовую башню. 280-мм снаряд раскололся о башенную броню, но часть осколков всё же попала внутрь и повредило одно из 254-мм орудий. Кроме того были выведены из строя механизмы вращения башни, поэтому и уцелевшее орудие не могло вести огонь. Кроме того, на "Сацуме" был разбит каземат со 120-мм орудием. В свою очередь "Афон" потерял два среднекалиберных орудия переднего плутонга правого борта, уничтоженные вместе с расчетами, когда японский 305-мм снаряд взорвался, пробив броню, в каземате. Вспыхнувший там пожар быстро потушили, однако вторая башня главного калибра некоторое время не могла вести огонь из-за сильного задымления. Дым из каземата мешал и наблюдению из боевой рубку, куда командующий спустился с марса. Свое переселение под защиту 350-мм брони Колчак с деланным смехом объяснил правилом не лезть со своим уставом в чужой монастырь: раз он оказался на дредноуте германской постройки, нужно быть там, где немецкие конструкторы отводили место адмиралу - в максимально защищенном командном пункте.
Колчак обдумывал, как воспользоваться главным преимуществом своего корабля - большой скоростью. Правда, активно маневрировать означало покинуть эскадренную линию. Но адмирал не собирался быть пассивным наблюдателем того, как дредноуты Бахирева методично и скучно разделывают японцев. И, к тому же, кто говорил, что командующий со своим флагманским кораблем не может действовать самостоятельно от эскадры? Вспомним, например, как в Балканскую войну при Элли и Лемносе греческий адмирал Кондуриотис на своем броненосном крейсере обходил связанные боем турецкие броненосцы. Может, "Афону" следует зайти противнику с кормы и расстреливать анфиладным огнем. При этом русские получают серьезное преимущество в числе стволов - стрелять на кормовых углах "Сацума" может только из трех задних башен.
Колчак распорядился на всякий случай предупредить о своем решении Бахирева, но из радиорубки доложили, что эфир забит помехами. Удивительно, у японцев еще хватает станций глушить наши переговоры! Но не отказываться же ради этого от задуманного маневра. Передать сообщение сигнальной связью! Подтверждения не дожидаться! "Афон" свалился в резкую циркуляцию на левый борт (японцы при этом решили, что повредили русским рулевое управление) и после поворота на 24 румба взял курс на зюйд, пересекая курс вражеской эскадры между "Сацумой" и далеко отставшими от своих линкоров японскими крейсерами.
Вражеская линия была на створе, так что видно было теперь лишь концевой "Сацума ". "Афон" дал полный залп из всех своих пяти башен, и десять 280-мм снарядов закрыли японский броненосец густой гребенкой водяных столбов. Не успели они опасть в море, как последовал новый залп. За шесть минут было выпущено шесть залпов. "Афон", находясь в выгодном положении, спешил выпустить максимальное число снарядов. Колчак, замирая дыхание, рассматривал в перископ (на германских дредноутах отказались от смотровых щелей в рубках) на увеличенное изображение водяной завесы, надеясь, что там вот-вот полыхнет вспышка рвущегося в пробитых погребах боезапаса...