РЯВанш! (СИ, с иллюстрациями)
Шрифт:
Днем на палубах выстроили всех свободных от вахт для оглашения приказа командующего эскадрой: "Прошло пятнадцать лет, как русская эскадра, совершив славные подвиги, погибла в здешних водах. Ныне наш флот, возрожденный на радость скорбевшего отечества, готов отомстить жестокому врагу, смыть позор Цусимского поражения! Не посрамим же славу героев Синопа, Наварина и Чесмы! Пусть над водами Японского моря взовьется победно Андреевский флаг, как реет он ныне над Царьградом и Корольградом! Мы русские, с нами Бог!" После был отслужен краткий молебен. Священники торопливо благословили офицеров и матросов, окропили смертносные орудие. Повсюду звучали возбужденные, нервные голоса. Кто-то из офицеров, по возможности уединившись,
Вечером, на траверсе Сейсина в голубоватых летних сумерках русские корабли почти в течение часа терпеливо пересчитывал в свой перископ командир подводной лодки S-15 капитан 2-го ранга Такаги Такео. Построенная французами "Пятнадцатая" была первой мореходной подлодкой Японии. В последний год японский флот получила сразу десять современных субмарин (включая трофеи из Германии), но освоенная экипажем S-15 оставалась по-существу единственной боеспособной. Сейчас подлодка занимала идеальную позицию, и Такео с трудом сдерживался от соблазна атаковать любую их таких соблазнительных целей. Однако приказ командования недвусмысленно запрещал любое нападение на эскадру противника, если она идет в море. И Такео признавал справедливость такого запрета. Предположим, ему удалось бы потолпить один из "измаилов". Но остальные одиннадцать дредноутов Колчака, спугнутые этой атакой, повернут назад, во Владивосток. А задачей японского флота было уничтожение ВСЕХ русских кораблей. Ночью S-15 поднялась на поверхность, с собранной на палубе антенны ушло короткое радиосообшение: "44. 136. В 20.30-21.30 наблюдал эскадру противника. Пеленг на зюйд-зюйд-ост. 4 линейных крейсера типа "Измаил". Линейный крейсер типа "Мольтке". 7 линкоров типа "Севастополь". 8 легких крейсеров типа "Светлана". Легкий крейсер типа "Магдебург". Легкий крейсер типа "Пилау". Более 30 эсминцев типа "Новик".
Командующий нервно расхаживал по мостику, выкуривая одну папироску за другой.
– Эх, вот бы нам такой флот в пятом году!
– попытался завязать беседу командир "Афона" капитан 1-го ранга Кетлинский.
– Мы бы тогда не только японцам, вполне могли и британцам жара задать!
– Не скажите, не скажите, Казимир Филиппыч!
– рассеянно отозвался Колчак.
– Ваш нынешний дредноут, в бытность его "Гебеном", старые черноморские броненосцы вполне спокойно себе побивали, подлавливали вчетвером на одного. Так что не думаю... Сейчас понятия военной хитрости подчас важнее чистой силы. Противники ловят друг друга на внезапности, неожиданности и тому подобному. Боюсь, что в плане хитрости и коварства за японцами нам не угнаться. Я лично, кажется, принял все меры предупреждения случайностей и дальше отношусь уже по возможности с равнодушием. Чего не можешь сделать, все равно не сделаешь... Однако, странно, что нет никаких сообщений.
Третье утро похода эскадра встречала в самом центре Японского моря, северо-восточнее острова Дажелет. Корабли нарезали форштевнями мили по пустынному морю, попусту выпуская в воздух черным дымом через топки и трубы тонны сучанского угля. Прямо в море с линкоров перекачивали нефть на успевшие опустошить свои топливные ямы эсминцы. Их дивизионы заправлялись по очереди, чтобы противник не застал загружающуюся жидким топливом эскадру врасплох. Но всё прошло спокойно. Противник до сих пор замечен не был. Колчак опасался, что японский отряд может пройти незамеченным мимо и напасть на старые крейсера . Однако вчера отряд Старка благополучно вышел к точке рандеву. "Рюрик", "Россия", "Громобой", "Варяг", "Аскольд" прошли, как победители, мимо замедлившей ход линейной дивизии. "Россия", "Громобой", "Аскольд" и "Варяг" были отпущены во Владивосток. "Рюрик", способный держать эскадренную скорость, Колчак решил оставить с собой, предложив контр-адмирала Старка перенести флаг на другой свой крейсер. Адмирал начал обдумывать запасные варианты, надо было сделать что-то такое, чтобы выход всем флотом не казался в Петрограде совсем напрасным. Имитировать высадку десанта в Гензане? Провести демонстрацию у западных Японских берегов? Или подойти к Цусиме, создать угрозу вражеским коммуникациям? Но слишком большой риск нарваться на главные японские силы...
Впрочем, даже, если противник не будет встречен, поход уже сыграл важную роль по укреплению эскадры. В море определенно удалось навести дисциплину. А матросы были ненадежны. Особенно на балтийских дредноутах, команды которых просидели всю прошлую войну в Гельсингфорсе, так и не понюхав пороху. А на новых, самых современных линкорах, для большинства команд поход на Дальний Восток был первым в их жизни плаванием. Новобранцы необучены, а старослужащие устали от второй уже подряд войны. Для многих матросов мирная жизнь между демобилизацией и новым призывом продолжалась меньше года, другие так и тянули лямку службы уже шестой или седьмой год без перерыва. Не случайно, наверно, Моргенштаб поспешил отправить весь флот на Тихий океан. Лучше уж матросский бунт случится в далеком Владивостоке, чем рядом со столицей. В Германии вот до сих пор не могут совладать с революцией, начавшейся с восстания на дредноутах, которые кайзер послал было в самоубийственный рейд на Петроград, чтобы остановить русское наступление на фронте. Вместо того, чтобы идти сквозь минные поля Финского залива, германские матросы, как известно, пошли тогда на Берлин...
Так что, сводить флот на морскую прогулку - в любом случае на пользу. Хотя три дня ожидания до предела издергали нервы. Матросы, да и многие офицеры, похоже, уже не верят во встречу с противником. "Испугался японец!" - слышилось всё чаще и в кубоиках, и в кают-компаниях. Сначала с гордостью, потом с разочарованием. В чистое на третий день уже не переождеваются, нет прежнего воодушевления.
Командующий отдал ставшее традиционным для полдня распоряжение об отправлении воздушной разведки. Пора было в очередной раз определить - что происходит на полтораста миль вокруг
Колчак не взял в поход авиаматки. Со своим 15-узловым ходом они сковывали бы линкоры. Однако у эскадры всё же была своя авиация. Следуя новейшим веяниям, линейные корабли сами несли несколько гидросамолетов для разведки и, возможно, корректировки огня. В отличие от англичан и американцев самолеты русских дредноутов не стартовали на ходу с катапульт, а осторожно спускались стрелой на воду после остановки корабля. Это, конечно, для моряков было не очень удобно. Авиаторы готовились отправиться в полет на новых аэропланах "морской лебедь" (ЛМ-1). Поплавковые бипланы, разработанные как дальние морские разведчики, могли держаться в воздухе шесть часов - в три раза больше, чем прежние русские гидросамолеты
Самолет лейтенантов Ивановича (пилот) и Коршунова (летчик-наблюдатель) шел высоко над морем, обследуя южный сектор. Медленно тянулись часы полета, воздушная машина совершала пятидесятимильные галсы над бесконечными морщинами волн. Единственным событием были показавшиеся вдали темными точками скалы Лианкура. Потом опять одно уходящее за горизонт пустынное море, даже ни одного рыбачьего паруса. Летчики немного робели в этом первом для них вылете. Полеты над морем сами по себе опасны, а тут еще надо возвращаться не на стационарную базу, а на подвижный корабль, который за время полета далеко уйдет от места взлета. Будет не просто найти его в морском просторе, исчисляя собственный и судовой курс.
Пилот Иванович сдвинул на лоб очки, в разводах от брызжущего из мотора маслом, и приподнялся из кабины, щурясь от набегающего потока воздуха. Впереди на горизонте стояли не грозовые тучи, а целая стена пароходных дымов. Эскадра! Вот они - японцы! Еще через десять минут полета можно было уверенно различать суда. Они шли по-походному, тремя колоннами. В левой - три очень больших широких корабля, за ними два - лишь чуть поменьше и, наконец, еще три, заметно более узких, что-то вроде броненосных крейсеров. Впереди, в охранении, три легких крейсера, по сторонам мелочь, эсминцы. А позади всех авиаматка со стоящими на стрелах самолетами.
– Колька! Подлети поближе! Ни хрена не разобрать!
– проорал Коршунов в переговорный рукав.
Аэроплан облетал эскадру по кругу, начиная с крайней колонны, так близко, что едва не зацепился крыльями за верхушки мачт, а в кабине чувствовали жар из топок кораблей- гигантов. Были хорошо видно, как бегали фигурки на палубах и мостиках, как стали разворачиваться вслед самолету короткоствольные зенитки на мостиках. Но сильнее всего лейтенантов, конечно, впечатляло зрелище тяжелых орудийных башен на оконечностях и по бортам каждого следующего корабля.