Рыба без головы. Апокалипсис
Шрифт:
— Детские фотографии? — переспросила Мария, — это которые еще на пленку делались, а потом печатались на бумагу?
— Ну да. Раньше, помниться, мы такие фотографии еще в альбомы хранились, и иногда эти альбомы с трепетом открывались и просматривались.
— Знаю. А еще раньше, говорят, фотографии вообще были черно-белые.
— Да, были.
— Вот не понимаю, как люди обходились без смартфонов? Это же очень неудобно, сфотографировал, а фотографию только через несколько дней увидел. И фото только бумажные, даже в Инстаграмм не выставишь.
— А не было тогда инстаграммов
Вскоре работа была выполнена, и они уехали с дачи. Марию сначала родители привезли к себе. После ужина мать вручила ей коробку и сумку с овощами, а отец отвез ее домой. Девушка принялась задумчиво перебирать старые вещи. В коробке оказались пара потрепанных новогодних елочных украшений, блокнот, в который Мария когда-то аккуратным детским подчерком записывала свои сокровенные мысли. Девятова открыла его и стала читать: «Антон хороший парень. Но странный какой-то. Мечтает о том, чтобы не было государств, правительство, чиновников, границ. Разве же такое возможно? Тогда же будет хаос и анархия. Я пыталась объяснить ему это. Но он непробиваемый идеалист». Девушка улыбнулась, вспоминая свои школьные годы. Потом медколледж. Кажется, именно там она познакомилась с очень интересной женщиной, которая утверждала, что у каждого человека на земле есть миссия. Эту женщину звали Екатерина Александровна, и она вела у студентов анатомию и физиологию человека, но, каждый раз на лекциях говорила, что официальная наука изучает только физическое тело, но на самом деле у человека есть еще эфирное, астральное и еще несколько «тонких» тел.
Рассматривая цветные фотографии, которые уже немного поблеки, Мария еще больше ударилась в ностальгию. Вот на снимке запечатлен момент, как она обнимается с пластмассовым скелетом. А вот фотография с пикника, на котором присутствовало полгруппы. Студенты пили пиво, жарили шашлыки и пели песню под гитару. А тут она с Антоном. Стоят в обнимку на мосту. Тут целуются. А это что? Какая-то заламинированная бумажка со штрихкодом и циферками. Сразу вспомнился день рождения. Антон подарил Марии эту бумажку, сказав, что это биткоины.
— И что с ними делать? — спросила девушка.
— Это первая криптовалюта. Она перевернет мир. Вот увидишь.
— Ну перевернет мир. Ладно, верю. Но что мне делать с этой бумажкой? Повестить на стену и любоваться?
Парень тогда снисходительно усмехнулся.
— Возможно, когда-нибудь эти биткоины будут стоить миллионы.
«Интересно», — подумала девушка, — «Стали ли стоить эти биткоины миллионы? Надо будет поинтересоваться. Но это потом. А сейчас пора спать. Завтра на работу».
Мария, как обычно, приняла душ, и легла в постель, взяв с собой очередной любовный роман. А потом она уснула, а утром нашла книгу, валяющуюся на полу с раскрытыми страницами. Мысленно поругав себя, девушка поставила книгу на полку и стала завтракать. Потом поехала на работу, где, в перерывах между больными через смартфон читала о биткоинах. Многое из прочитанного она не понимала. Но нашла несколько историй о том, как люди выпрыгивали
Дома Мария еще раз внимательно перетряхнула коробку и нашла инструкцию, прилагающуюся к подаренным биктоинам. Инструкция была напечатана на принтере и точно так же заламинирована. Пользуясь интернетом, Девятова довольно быстро выяснила, как установить на свой телефон специальную программу и активировала биткоин кошелек. Узнав, сколько стоят эти биткоины, девушка едва не грохнулась в обморок. «Похоже, Вселенная услышала меня», — подумал она.
Глава 13. Челледнж
Армэль Дюмон прогуливался по луна-парку, держа за руку свою пятилетнюю дочь Аннет. В другой руке девочка держала сахарную вату и увлеченно поедала ее. Дюмон слегка полноват. Волосы короткие, темно русые. Лицо округлое, интеллигентное. Его дочь, напросив, очень худая, волосы светлые, заплетены в косичку с большим красным бантом.
Потом Армэль и Аннет присели на скамейку. Аннет сказала:
— Пап. Я вот тут думаю. И никак не могу понять. Можно я спрошу?
— Спрашивай, — улыбнулся Армэль.
— А что такое «челлендж»?
— Это выход за свои пределы, — ответил он, а когда заметил непонимающий взгляд дочери, пояснил:
— Ну вот представь что ты боишься кататься на американских горках. Но ты, чтобы побороть свой страх, все-таки решила прокатиться. Это и есть челлендж.
Девочка задумалась.
— Ну что, куда еще сходим? На колесо обозрений? — спросил Армэль.
— А давай на американские горки! — вскликнула Аннет, — устроим челлендж!
— А не боишься?
— Боюсь, конечно… но надо же челлендж сделать.
— Челлендж, челлендж, челлендж, — улыбаясь повторяла девочка, пока шла до аттракциона.
Когда ои сели в кабинку, Аннет замолчала и испуганно прижалась к отцу. Кабинка стремительно помчалась по «горкам». Аннет громко завизжала. А потом, когда они уже сошли на землю, воскликнула:
— Вот это был челлендж!
— Опа! — проговорил вдруг Армэль, — времени-то уже пора. Мама, наверно, заждалась. Ругаться будет. Пойдем-ка.
Девочка заметно погрустнела.
— Так не хочу к маме, — проговорила она, — давай сбежим…
— Нельзя. Тогда меня посадят в тюрьму, а тебя навсегда отдадут маме.
— А почему?
— Потому что так судья решил.
— А почему он так решил?
— Ну, вот такой судья нехороший…
— А почему судья нехороший?
— Хм. Даже не знаю, как тебе и объяснить. Наверное, тебе надо сначала подрасти, потом сама пойдешь.
— Эх, — вздохнула девочка, — скорее бы вырасти, чтобы все понять.
У выхода из луна-парка их встретила светловолосая женщина в сером жакете и серой юбке, глаза которой закрывали темные солнцезащитные очки. Взяв Аннет за руку, она молча повела ее за собой, даже не поздоровавшись с Армэлем.