Рыба фугу по-русски
Шрифт:
— Илюха, наше вам с кисточкой! — бодро поприветствовал его Анатолий. — Как жизнь молодая? Ты чего не узнал? Это же я, Толян! Похоже, Илюха уже тепленький, — сообщил он Ангелине, прикрыв трубку ладонью. — Рад меня слышать? Взаимно. Илюха, будь другом, выручай! Мы зарылись мордой в грязь и застряли в кювете, вытащи нас еще раз! Илюха ржет… — Анатолий перевел Ангелине ответ Голубева. — Ну, конечно, машина, не мы же! Юморист, тоже мне! Да, ты все правильно понял, именно так мы развлекаемся!.. Опять, гад, ржет, —
Голубев примчался на полноприводном военном козелке с лебедкой, за рулем которого сидел солдат — срочник.
— О ребята! Вы так клево веселитесь, — Голубев махнул солдату, и тот быстренько зацепил тросом несчастную «девятку». — А вы, госпожа Громова Ангелина Станиславовна, похоже изобрели новый вид спорта — грязевой дайвинг в автомобиле. Уважаю экстремалов, ибо сам грешен.
— Вечер добрый, Илья Андреевич, спасибо за оперативность, вы у нас как ангел спасения, — сыпала комплименты Ангелина.
— Илюха! — ликующе забасил Анатолий. — Откуда у тебя такая раритетная тачка, неужто купил?
— Зачэм купыл, — понял намек Голубев и ответил с грузинским акцентом. — На дэнь раждэнья падарыли! Вах! Ну долго вы там обниматься будете! Вылезайте через задние двери, олухи великовозрастные!
Водители проезжающих мимо машин наблюдали странное зрелище: козелок с мощными фарами на крыше лебедкой вытаскивал из кювета торчащую задним бампером «девятку», а три взрослых человека — двое мужчин и одна женщина прыгали вокруг, смеялись, дурашливо толкали друг друга, словно проказничающие дети возле новогодней елки.
— В благодарность за спасение, — издалека начал свою песню Голубев…
— Ну уж нет! — оборвал его Анатолий. — Столько дней подряд питаться японской кухней? Увольте!
— А я хотел, — расстроенно протянул Голубев. — Я обрадовался, думал не один… А может, в другой ресторан? А, ребята? В грузинский? Сациви, купаты, шашлыки, Цинандали, Кинзмараули? Или в итальянский? Спагетти, лазанья, пицца, граппа? Ну, давайте, а, ребята?
— Нет, уважаемый Илья Андреевич, мы с прискорбием вынуждены отклонить ваше предложение, — Голубев совсем сник от загробного тона Ангелины, — ибо сегодня мы имеем честь… — она выждала паузу, — пригласить вас к себе на стихийно возникшую вечеринку!
— Толян! — возмутился Голубев. — Эта чертовка меня разыграла, как последнего лоха!.. Дай-ка я за это ее расцелую…
— Илюха, — сурово предупредил Анатолий, — Я тэбя зарэжу! Я рэвнив, как Атэлла!
Они сцепились, стукаясь о борт козелка и пугая воплями молодого солдатика.
— Не волнуйтесь, — успокоила его Ангелина, — они так забавляются. Но их возня мне так осточертела! Надо их наказать… Я, пожалуй, пристрелю одного для острастки! — Она раскрыла свою сумочку и вынула пистолет-зажигалку, которую вчера конфисковала у Голубева.
Ангелина всего-навсего вытянула руку в сторону Ильи. Но солдатик принял ее угрозу за правду чистой воды. Обученный в армии разным приемам, он вывернул Ангелине руку и выбил пистолет. От боли у Ангелины подкосились ноги. Она упала на колени, забрызгав Анатолия и Голубева грязью.
Мужики замерли, затем возмущенный Толян бросился на нерадивого спасителя:
— Ты как с дамой обращаешься, салага! Совсем одичал в своей казарме! Я вот нажалуюсь генералу, что ты гражданским руки-ноги заламываешь, он тебя под трибунал отправит!
— Да я… Она с пистолетом!.. Целилась… — бормотал оторопевший солдатик.
— А понежнее нельзя было! — добавил Анатолий. — Она же женщина — слабый пол, а ты ее носом в грязь!
— Знаешь, Толян, — вдруг объявил Голубев, поднимая с земли свою зажигалку. — Я его самого за это пристрелю! И собственноручно приведу приговор в исполнение…
У водителя козелка на лбу выступили крупные капли пота. Голубев целился ему в голову. Не каждый способен достойно встретить нежданно подкравшуюся смерть. Дуло пистолета приблизилось к его переносице.
— Банзай! — внезапно выкрикнул солдат, рванул руку Голубева, перекинул его тело через себя и поставил ногу в армейском ботинке на грудь поверженного в грязь палача.
— Мать твою! — ругался Голубев. — Шварценнегер хренов! Ты что не видишь, это же зажигалка!
— Генерал нас учил, что раз в год и швабра стреляет, — четко отрапортовал солдат. — А в боевых ситуациях рассуждать некогда, надо действовать. К тому же ваша зажигалка точная копия миниатюрного дамского кольта. Где вы раздобыли такую вещь? Любой специалист принял бы ее за настоящее оружие.
— Я твоему генералу в следующий раз, когда он в мой ресторан пожалует, в суши гранату закручу. Озверели совсем, милитаристы гребаные! А ты, парень, не промах, — похвалил солдата Голубев. — Отслужишь, приходи ко мне, возьму тебя в телохранители, будешь при полном довольствии и пристойном заработке.
— Спасибо, но после армии я в «Военмех» поступать буду, хочу стать инженером по стрелково-пушечному, артиллерийскому и ракетному оружию.
— Так вот, почему ты так в оружии кумекаешь! — сообразил Голубев.
— Есть немного, — заскромничал солдат.
— А приемчикам кто обучил?
— Генерал посылал меня на спецкурсы.
— Мне что ли записаться на какую-нибудь борьбу или тренера нанять? — размышлял Голубев, критически сравнивая себя и мускулистого парня. — Ладно, друг, спасибо за помощь и не поминай лихом нас, балбесов. Это тебе за бдительность и моральный ущерб, так сказать, — он сунул сто долларов в карман гимнастерки солдата.
— И вам спасибо за щедрость, — отблагодарил солдат.