Рыбацкие страсти и Встречи
Шрифт:
Ночью мои дети спали в палатке, отдыхая от трудов праведных в светлое время суток. Я же очень редко присоединялся к ним: по ночам все караулил сомов. Надо сказать, основания для этого были: практически каждую ночь сомы интересовались рыбной насадкой на крючках. Они хватали ее, соблазнительную, натягивая леску закидушки, от чего звонко заливался в ночи мелодичный колокольчик – сигнализатор поклевки. Тогда я в волнении подбегал к нему и начинал выбирать леску. Порой зацеплялись, видимо, очень большие – пудовые, а, возможно, и многопудовые сомы. Довести их до берега редко удавалось: они ломали либо разгибали крючки или обрывали леску.
С одним таким сомом я, помнится, промучился тогда всю ночь напролет. Он даже стал водить меня вдоль реки, и я удалялся в связи с этим от палатки на 100 и более метров. А очень желая избавиться от меня, он вдруг в ярости устремлялся к самому фарватеру реки. В такие моменты я еле успевал
Запомнилась и другая ночь. Примерно в полночь раздался звонок, я подбежал к закидушке и начал выбирать леску. Рука быстро ощутила тяжесть на ее конце в воде. Я понял, что зацепился опять хищник большого размера. Леска вытягивалась из воды с большим трудом. Временами дело вообще стопорилось. Я вынужден был привязать леску к толстому бревну на берегу, а сам сбегал в палатку за багориком. Долгими маневрами мне удалось приблизить хищника к берегу. Размахнувшись багориком, я вонзил его в скользкое тело сома. Вытащив рыбину на берег, я поразился тому, что он был маленьким. Внимательно осмотрев снасть, я заметил, что к грузу закидушки на дне Камы прицепился по ходу движения большой кирпич, опутанный кордовой ниткой. Это был, видимо, груз, который использовали рыбаки, пытавшиеся ловить чехонь на так называемую резинку. Дополнительный груз, который я притащил, был в два раза тяжелее пойманного сома. Он больше всего и сопротивлялся вытягиванию лески.
А однажды на берегу поднялся столь сильный шум и гвалт, что проснулись и мои ребята в палатке. Был ранний рассвет. Я проверял наличие насадки на закидушках. Там, где они отсутствовали, я садил на крючок новые в виде кусочков мелкой свежей рыбки. Возле меня кружили многочисленные чайки. Эти птицы не только острокрылые, как поет Н.Басков в песенке про белую сирень, но и остроглазые. Все наблюдали на берегу картину, как чайка, сложив крылья, падает с высоты в воду и успевает схватить зазевавшуюся в воде рыбку. Чайке очень помогает в этом и большая маневренность, и отличное зрение.
Так вот, чайки заметили свежие кусочки рыбы на крючках моих закидушек, разложенные по берегу, и стали пикировать на них, воспользовавшись моим временным замешательством. Они жадно хватали кусочки и старались подняться с ними в воздух. При этом леска сильно натягивалась до самого груза на конце. Иногда даже он, этот 200-граммовый кусок свинца, тоже поднимался по леске в воздух. Часто чайки вынужденно бросали неподдающуюся наживку. Но вот одну из них сильно зацепил крючок. Чайка громко кричала, поднимая леску и груз в воздух. Рядом с ней закружили ее подружки по охоте. Все вместе они подняли страшный крик. Из палатки, протирая глаза, вылез младший сын и обратился ко мне: «Папа, ты зачем начал закидушкой ловить птиц?». Я позвал сына на помощь. Зацепившаяся чайка никак не позволяла нам приблизиться к ней. Наконец, перебирая леску, я подтянул птицу близко к себе, но она упорно не давалась взять ее в руки. Когда же я легонько прижал ее руками, она успела до крови поклевать мои пальцы. Крючок, к счастью, был в клюве, а не в желудке чайки. Я высвободил его. Птица обрела дорогую свободу и на радостях взмыла в воздух. Вместе с ней улетели и подружки, явно переживавшие за нее и пытавшиеся хотя бы криком подсобить неудачнице.
Палаточная жизнь, как альтернатива цивилизованной городской, нам очень понравилась, особенно детям. Они много раз уговаривали меня повторить подобную вылазку. Изредка мы это делали, ночуя у каменных круч Соколок, Грохани, Котловки и Сентяка. «Метеором» отплыли однажды на рыбалку с ночевкой в палатке даже в Берсут. Но по целой неделе, кажется, больше не рыбачили нигде.
А мысок на повороте Камы стал для нас своеобразным рыбацким маяком. И в самом деле, какое это чудное место отдыха! С него на Каму открываются живописные кручи и в синей дымке сказочные дали елабужских холмов и благоухающих лугов. Там везде нам тоже приходилось бывать. И в связи с этим напрашивается вывод о том, что правый берег Камы богаче левого. Богаче не в рукотворном, а в природном плане. Мы знаем теперь, где много растет и наливается краснеющих в траве ягод клубники. Когда еще не появились грибы в окрестных с городом лесах, в поросших зеленью оврагах, что напротив крутого поворота Камы, они уже зачастую есть. А сколько целебных ягод шиповника, облепихи и калины можно насобирать там под осень! Или яблони, вишни и сливы. Из сортовых садов помещиков царского режима они переместились на все кручи и овраги правого берега и, одичав, заполонили их. Эти дички не «дубовые» и безвкусные. Сорвешь иногда под осень там яркое яблочко и удивишься: оно порой много вкуснее и ядренее тех собратьев, что культурно возделываются в дмитриевских и ильинских садах. И это еще не все. По всему берегу за Камой от Котловки и Сентяка до Танайки и Елабуги бьют сотни родников. В некоторых местах они вытекают бурно, как речки. В других – вода сочится по каменным плиткам и тихонько капает. Но везде это естественная ключевая вода. Она утоляет летом жажду пастухов, рыбаков, ягодников и грибников. Я видел, как приставали к берегу речные катера и набирали в огромные емкости родниковую воду. Возможно, в ней нет той целебной силы, которой славятся минеральные воды источников в Кисловодске и Пятигорске, но она вкусна, добротна и чиста, как слезинка.
Все береговое, водное и воздушное пространство у крутого поворота Камы я рассматриваю как ярчайший символ необъятности и величественности просторов нашего Отечества – России. Нам повезло: настоящее чудо природы у нас, как говорится, под боком. Не ленись только выходить почаще на ее лоно. Уверяю: всем найдется место в природе и интерес к чему-либо – к цветам, ягодам, грибам, рыбалке и т.п. Сам я заражен всем этим. Но особой страстью люблю рыбалку. Не неводом, не сетью, не бреднем – люблю рыбачить только обычной поплавочной удочкой, спиннингом и донкой. Знакомые рыбаки мне не раз предлагали перейти в «райские кущи» – ставить сети и круглый год выбирать из них несчастную рыбу. Не перешел и не перейду. Принципиально. Могу, завершая эту исповедь и перефразируя С.Есенина, сказать: «Не надо мне никакого рыбацкого рая – дайте удочку мою».
Котловский остров
Котловский остров… Сколько раз любовался я им начиная с первого приезда в Нижнекамск в 1964 году! Чудное создание природы. Я рассматривал его со всех возможных сторон: и с кручи, где обрывается Корабельная роща, и с берега, где построена гравийно-сортировочная фабрика, и с устья Зая, и с палуб теплоходов и «Метеоров», сновавших по Каме, и с высот за Котловкой и Сентяком, и даже с самолетов, взлетающих из Бегишево. И всякий раз он очаровывал мой взор, как живописное полотно знаменитого художника. Природа окружила его со всех сторон движущейся водной стихией. Да и внутрь острова она заманила огромные массы воды: там и озера, и озерца, и болота, и заливы, и лагуны.
В былинные времена, а возможно и раньше, могучая Кама, встретив возле котловской возвышенности непроходимое поначалу препятствие, сделала красивый левосторонний вираж и, подтачивая песчаный берег у Корабельной рощи, метнулась навстречу своему младшему брату – красавцу-Заю. Кама, нарисовав голубой водной гладью виртуозную петлю, подала пример Волге матушке. Она прямо подсказала, что надо сделать великой русской реке возле Жигулевских гор. И Волга реализовала эту подсказку во всем величии и грации: петля нарисовалась с большим размахом. Эти две петли красуются на географических картах как нерукотворное сказочное творение выдумщицы природы. Современная Кама пробила более прямой путь, оставив на Земле память о себе под названием Старая Кама. А нам, людям, она сделала тем самым волшебный подарок, создав Котловский чудо-остров!
Лет 25 я неустанно любовался им со стороны, оставляя на потом прямое свидание с островом. Я был наслышан о том, что там водится много мелкой и крупной дичи, что в озерах и заливах нерестится и кишит рыба, что заливные луга дурманят запахами целебных трав, что в раннюю летнюю пору весь остров благоухает цветами шиповника и ежевики. Дыши, человек, полной грудью – забудь про больницы и докторов!
И вот я впервые на острове: хожу, гляжу, рыбачу. Случилось так, что в самый первый раз оказался я на острове в зимнее студеное время. Зимой попасть туда проще: доедешь автобусом до гравийно-сортировочной фабрики, перейдешь по льду Старую Каму и – ты на острове. В первый же заход я возвратился с уловом: на самом большом и глубоком заливе в середине острова на жерлицы попадались щуки по 1-1,5 кг весом. Не сильно пуганые, они клевали охотно.