Рыбьи байки
Шрифт:
ревнуют строго те и те
кто к незабвенной пенелопе
кто к покоренной пустоте
но те приплыли, те в пролете
им всем опять не повезло
а если ветер снова против
харон наляжет на весло
но ты пустой, платить не станешь
ни сигаретой, ни строкой
и снова дрогнет под ногами
уставший плавать диск земной
здравствуй, рыба
и я видел рыбу
на мокрой блестящей спине
когда твои бедра
скользили в руках моих
в рай и обратно
и рыба дрожала и билась
цеплялась за воздух
которого ночь не оставила нам на двоих
и мы не делили дыханья
сливались и снова
пока не разверзлись
и ты не прилипла спиною
к немым простыням
перекомканным и побежденным
и рыба пропала
и более не появлялась весь день
только ночью она промелькнула
во сне моем вновь одиноком
как все-таки злы расставанья
а после всех встреч и разлук
зимних лет
вдруг в каком-то кафе
где мы грелись
от хищного ветра
упрятав свои откровенья
ты вдруг улыбнулась
как только лишь ты и умеешь
и я сразу вспомнил о рыбе
и тут ты спросила:
а хочешь ее покажу тебе?
и свитер свой теплый задрав
(за столами соседей – волненье)
обнажила соленую спину
где рыба синела под кожей
и я ее сразу узнал
здравствуй, рыба
Дождь на твоих губах
Дождь на твоих губах
Музыка талых крыш
Труб водосточный Бах
Ты что-то говоришь
Вроде бы новый год
Вроде бы белый снег
Но перепутан код
Дело пешком к весне
Исповедь темных стен
Каждому свой вокзал
Надо назло звезде
Что-то успеть сказать
Время Невой в залив
Полночь скрипит в часах
Но я запомню лишь
Дождь на твоих губах
арифметичное
эти два города точками А и Б
и поезда из старых школьных задач
эти попытки думать не о тебе
а о каких-то третьих дабы без неудач
чтоб хоть немного света горит звезда
эта зима что снова пытается стать весной
просто расставит точки и города
в правильном беспорядке ну и тебя со мной
тоже по росту или там в алфавит
в общем без разницы рядом всегда никак
с первого интернета где-то всегда саднит
вечный обрыв контактного двойника
ну а пока ты ждешь своих новых гостей
я нахожу синонимы к слову "пить"
и города как кости где цифры всегда не те
а время все тянется делая тоньше нить
короче
короче, там никто не виноват
она мила, и он совсем не старый
они могли бы стать прекрасной парой
вот только вновь не сложены слова
в простой рассказ по типу хэппиэнд
где молодость, прожженная как куртка
осталась в гардеробе древней дурки
на пряжке нацарапанный фрагмент
немых поэм, неведомых с тех пор
как черновик, погрязший в битве пятен
разбит, забыт, затерян, перепрятан
теперь другой повсюду разговор
и ночь подводит жирную черту
браслеты слов и девочки под виски
а где-то там, в притонах сан-франциско
лиловый негр ей намочил манту
и перекрыт озон, и амазон
поет кобзон, шныряют фармазоны
пока по всей предсумеречной зоне
звучит извечный фановый музон
ушел в отрыв настенный сборник дат
где нет любви, надежды, тихой славы
большому кораблю – большая гавань
короче, там никто не виноват
никогда
поэты никогда не победят
ведь в их рядах до дури дезертиров
и некому зачистить честь мундира
пока в полках рифмуют наугад
поэты никогда не победят
на кораблях у них так много женщин
что капитаны смотрят вдаль все меньше
и айсбергов в коктейлях полон ряд
поэты никогда не победят
прошла пора бурления концепта
остаток стынет бельевой прищепкой
и в каждой чаше в недостаче яд
и в рукоположении вещей
совсем не виден смысл новых песен
их торный текст земле не интересен
а небо гонит ангелов взашей
и пусть диез терзает звукоряд
давно записан золотом по тлену
закон важнейший в сгинувшей вселенной
поэты никогда не победят
черный по белому
Белым-бело, в пределы и в придел,
Густеет снег в заглушенных проулках.