Рыбьи дорожки

Заборский Михаил Александрович

Про щуку вспомню — и вот уже выгребаю веслами на широкую гладь водохранилища. Тихо. Свежо. В полной силе ядрёная среднерусская осень — в прибрежных кущах краснеют

листья осины, тончайшие, будто капроновые паутинки плывут в прозрачном воздухе. Свистят птичьи крылья в безоблачном небе. Я поднимаю голову — тянет утиная стайка. Но… нельзя отвлекаться — вот он возник на воде, белый гриб перевертки… Скажите, никто из вас не ловил щук на «кружки» в водоемах Подмосковья?..

А если окунек вспомнится — много я понадергал из-подо льда этих полосатых разбойников — и приходит в память зима, скованное льдом озеро, запушенные снегом ели, карканье одинокой вороны, посвистывание хлопотливых синичек. Знатный морозец лезет под полушубок, холодит запястье руки, сжимающей комель можжевелового удилища. Я жмурюсь от красного январского солнышка, чьи лучи переливаются радугой в ледяных осколочках около лунки. А на

слегка дымчатом горизонте, подобно сказочному Китежу, возникают купола и звонницы древних церквей — города русской старины Переславля.

Бывает, про плотву помяну. И она, красноглазая, подарила мне немало радостных минут. Плотва — это весна. Весна моего детства, — еще толком не вошедшие в межень воды северной речонки, струящейся среди лешачиных завалов костромской «шахры», аромат молодой березки, сухие циновочки прошлогоднего камыша, в которых мягко путается нога, чеканная трель соловья, яркая зелень первой травки…

Равно милы мне все времена года. Равно дороги все уголки Отечества. И как же мне не оказаться признательным рыбалке? Ведь это через нее я постигаю неизбывную красоту и величие родной природы.