Рыбы поют в Укаяли
Шрифт:
И еще одна неожиданность, но только для меня, исключительно для меня. Когда эта пара проходит рядом со мной, девушка извиняется перед своим женихом и подбегает ко мне. Протягивая мне руку, «аристократка из Эстремадуры» говорит с лукавой усмешкой на чистом польском языке:
— До свиданья, земляк! Может быть, мы еще увидимся!
— Каррамба!!! [5]
5
Каррамба! (исп.) — Черт побери!
В представлении среднего европейца Амазонка находится где-то в тридевятом царстве и окружена ореолом таинственности и недоступности. Однако, собираясь отправиться в Перу, я обнаружил, что Амазонка течет, можно сказать, под боком у Европы, так как — об этом знают немногие — путешествие от какого-нибудь порта Западной Европы, например, Антверпена или Лондона, до Пара (порт в устье Амазонки) обходится, если ехать в третьем классе, всего лишь в двенадцать английских фунтов, и до Манауса, расположенного в тысяче семистах километрах вверх по реке, около пятнадцати с половиной фунтов.
А недалеко от Пара («недалеко» в американском понимании) находится Пернамбуку [6] , куда поездка из Европы даже в третьем классе стоит уже около тридцати английских фунтов. Правда, Пернамбуку расположен на трассе совсем других морских линий, обслуживающих восточное побережье Южной Америки вплоть до Буэнос-Айреса.
Чем же все-таки объяснить такую огромную разницу в ценах? Пожалуй, тем, что по Амазонке мало кто ездит, тогда как на юг во все порты от Пернамбуку до Буэнос-Айреса устремляется многотысячный поток эмигрантов. Это европейская беднота, и денег у них немного, но зато так много их самих, что пароходные компании могут спокойно взвинчивать цены.
6
Пернамбуку — прежнее название города Ресифи. — Прим. ред.
Как-то, направляясь в Южную Америку на судне линии «Ройял Мейл компани», я прикинул, какую прибыль приносят пароходству многочисленные пассажиры третьего класса. Потом сравнил это с доходами от небольшой кучки людей, едущих в первом и во втором классах. Результат был поразительным. Пароходные компании прямо-таки беззастенчиво грабят бедняков: именно пассажиры третьего класса платили за комфорт пассажиров первого и второго классов и обеспечивали дивиденды акционерам компаний. Вдобавок ко всему эти несчастные размещались на судне в ужасной тесноте, в чудовищно плохих, антисанитарных условиях, унизительных для человека.
Итак, я еду из Ливерпуля в Манаус на судне со звучным названием «Хилари», принадлежащем английской компании «Бус Лайн». Ради точности укажу, что проезд стоит мне пятнадцать с половиной фунтов плюс еще полфунта. Первая сумма пошла на оплату переезда, постели и питания в течение четырех недель, за полфунта же, сунутые мною to the right man in the right place [7] , то есть шеф-стюарду, я обеспечил себе на все время плавания отдельную четырехкоечную каюту и заботливое отношение. Шеф-стюард менее корыстолюбив, чем его хозяин.
7
То the right man in the right place (англ.) — человеку, подходящему для данного дела.
Кормят нас на судне четыре раза в день. Пища обильная и вкусная. Дважды под звуки музыки горячие блюда из мяса или рыбы, картофель, макароны, рис и овощи; после Лиссабона — красное вино, совсем неплохое. Человек с хорошим аппетитом может получить мяса или рыбы сколько захочет. Словом, питание хорошее.
Передо мной лежит красивый, богато иллюстрированный проспект под названием: «Тысяча миль вверх по Амазонке на океанском лайнере». В этом проспекте «Бус Лайн» обещает своим пассажирам всевозможные диковинки, безмерно хорошее настроение, счастливые дни среди голубых вод, вечерние концерты и танцы под Южным Крестом. Обещает чудеса самого большого на свете тропического леса у самой большой реки, пальмы в волшебные лунные ночи, невиданных зверей, сверкающих бабочек, ярких птиц и орхидеи. Сдерживает ли «Бус Лайн» свои обещания? Несомненно: многочисленные захватывающие, разжигающие воображение фотоснимки, помещенные в проспекте, верны до мельчайших подробностей.
Лишь об одном «Бус Лайн» умалчивает: пароходство пошло на самое большое мошенничество, какое только допускается кодексом морской чести в отношении пассажирского полутуристского судна. Как выяснилось в Пара, «Хилари» вез уголь, который был там выгружен. Делалось это ночью, украдкой, но все пассажиры узнали об этом и выражают вслух свое негодование. Знатоки морских законов и правил утверждают, что такой поступок — ужасное свинство. Вот уже несколько часов, то есть с момента пребывания в Пара, считается хорошим тоном ругать судно и «Бус Лайн».
Я тоже хочу выглядеть знатоком и проклинать компанию, но мне как-то не до этого. Выглядывая в иллюминатор, я смотрю из каюты на воду. Месяц проложил на поверхности реки светлую полосу, которая уходит к далеким лесистым островам, теряющимся в полумраке. Прошло уже то время, когда лунная дорожка на воде приводила меня в восторг; сейчас я смотрю на это спокойно и просто констатирую, что река, освещенная луной, и есть настоящая, самая настоящая Амазонка, хотя здесь она называется рекой Парой.
С берега доносится сильный пряный запах, свойственный южноамериканским лесам, слышится пронзительное стрекотание бесчисленных кузнечиков. И этот запах, и стрекотание хорошо знакомы мне по моим прежним путешествиям на Парану. На несколько секунд скрежет судовых подъемников и грохот выгружаемого угля заглушают все, но потом снова слышится стрекотание — теперь я буду слышать его до последнего дня моего пребывания на Амазонке.
Трудно в такие минуты никому ничего не прощать — пускай себе «Хилари» выгружает свой уголь.
Альберт Гуммель, мой сосед за столом, весьма своеобразная личность. Вот уже шесть лет он торгует живыми зверями из лесов Амазонки и три раза в год отвозит муравьедов, туканов и гарпий в Гавр и Гамбург; на обратном пути в Южную Америку занимается для разнообразия контрабандой. Молодой, подвижный мужчина, он обладает большим опытом обращения с животными и интересно о них рассказывает, так что я охотно слушаю его.