Рыбы России. Том второй
Шрифт:
Если лещей не беспокоят, они живут очень долго на одном месте. За редким исключением, эта рыба вполне оседлая, которая только по необходимости бросает раз облюбованное место. В некоторых исключительных случаях лещи, однако, совершают летом довольно далекие странствия вниз по реке, следуя за барками, сплавляемыми с зерном и в особенности с постным маслом. В Оке, например, считающейся лещевой рекой, за каждой баркой с постным маслом следует огромное стадо лещей; мне известно, что близ Каширы бывали случаи, что за остановку такой барки в удобном для ловли неводом месте платили судовщикам несколько десятков рублей.
Это, однако, весьма осторожная, пугливая и смышленая рыба. Даже при незначительном шуме в самый разгар нереста лещи уходят из залива и уж более не возвращаются в него, по крайней мере в этом году; будучи захвачен неводом, лещ редко перепрыгивает через него (как видно из самого склада, он не может делать больших прыжков), а лежит смирно на дне, ложится боком и, если дно имеет неровности и углубления, нередко успевает подвернуться под нижнюю тетиву. Это вялая и ленивая рыба; движения ее медленны и тяжелы; она большею частью держится на самом дне тихих и неглубоких вод и замечается на поверхности б. ч. во время нереста, реже в другое время года.
На юге, в Малороссии, лещи весьма охотно держатся около так называемых «сажей», т. е. больших свинарен, в которых откармливаются свиньи. Сажи эти часто делаются над водой, куда попадают и извержения животных и остатки их пищи. «Подняв пол в сажах, — говорит г. Линтварев, — интересно было наблюдать их (лещей) на расстоянии трех аршин, не более. Они вас не видят и поэтому, не смущаясь вашим близким присутствием, ведут себя совершенно свободно, как у себя дома. Несмотря на их солидность и угрюмый нрав, они, когда в хорошем расположении духа, резвятся и играют между собою, как в пору разве только каким-нибудь шаловливым уклейкам. Беспрестанно плавая в районе небольшого круга, они, шутя, толкают друг друга носами в бока и потом гоняются один за другим. Некоторые опускаются аршина на два вглубь и, уткнувшись носом в навозное дно, принимают вертикальное положение, слегка шевеля хвостом. Иногда подплывает к ним лещ из другой компании, тоща они бросаются на него гурьбой и, колотя со всех сторон носами в бока, заставляют его удалиться. В других же случаях приплывшего к ним гостя они встречают радушно и, обнюхав его, принимают в свое общество и продолжают свои игры. Если вы начнете потихоньку сыпать в средину этой разыгравшейся стаи распаренные зерна пшеницы или червей, то лещи, хватая их с разбега, выскакивают почти наполовину из воды. Очень крупных червей они берут осторожно, предварительно обнюхав, и потом уже, взявши в рот за кончик, отплывают кушать в сторону. Наигравшись вволю и наевшись ваших лакомств, они обыкновенно часам к 11 утра опускаются на дно, начинают как бы дремать и делаются неподвижны. Но вот в одно мгновение вся стая дремлющих лещей с быстротою молнии рассыпалась в разные стороны, и через несколько секунд вы видите тихо плывущего громадного сома или щуку. Минут через 10, когда грозная опасность миновала, смущенные, как бы сконфуженные своею трусостью, лещи начинают один за другим появляться на своем месте.
Но не всегда грозная опасность проходит благополучно. Однажды в самый разгар веселья беспечно плавающих лещей громадная щука, тихо и незаметно даже для меня подплывши к стае, быстро схватила в свою огромную пасть одного из лещей и при этом нападении на мгновение выскочила с ним почти вся из воды. Это трагическое происшествие так удручающе подействовало на остальных товарищей леща, нашедшего преждевременную смерть, что они долго не показывались на своем обычном месте.
До чего лещи бывают живучи, или, выражаясь охотничьим языком, «крепкими на рану», можно видеть из следующего. Однажды я выудил на Оддыше леща буквально всего изуродованного, вероятно зубами крупной щуки. Большая половина спины и часть правого бока была лишена мяса вплоть до хребтовых костей; верхняя часть хвоста была отъедена; нижняя губа также отсутствовала. Обкусанная физиономия его совершенно переменила свое выражение и из тупорылой сделалась остроконечной. Кроме этих ран, тело его было покрыто множеством других, более мелких. Раны эти, давно зажившие, были покрыты чешуей, но значительно меньшего размера, чем на уцелевших частях тела. Он был очень тощ и при размере около аршина весил только 4 фунта, тогда как обыкновенно лещи такой величины весят по крайней мере вдвое больше. При вытаскивании его он от слабости почти не сопротивлялся».
Крупные лещи делаются добычей только самых крупных щук и сомов. Изредка, впрочем, они подвергаются нападениям скопы, которая большею частью становится жертвой своей смелости. Так, напр., в 1871 году была поймана под Москвой, на Москве-реке, скопа, увязившая когти в 13 1/2 -фунтовом леще.
Так как лещ любит медленное течение и довольно теплую воду, то этим отчасти объясняется нередкость у него различных внутренних и наружных паразитов. Из первых всего чаще бывают у него плоские ленточные глисты, а из последних — карпоед (Argulus). Кроме того, в жаберной слизи леща очень часто попадается весьма оригинальный паразит из отряда червей-сосальщиков, т. н. Gyrodactylus elegans, хвост которого имеет вид диска со множеством крючков по краям. Величина его, впрочем, весьма незначительна.
На юге России нерест леща начинается обыкновенно со средины апреля. В низовьях Волги ход лещей начинается, впрочем, еще с половины февраля (Яковлев) — всегда подо льдом, и обыкновенно перезимовавшие в реке идут метать далее вверх, а лещи весеннего выхода мечут у самого взморья, в поемных местах. Валовый ход здесь около средины апреля, и последним вдет самый мелкий — «синяк». В средней и северной России лещи мечут не ранее первых чисел мая, но во всяком случае они перед самым нерестом разбиваются (в верховьях иногда и собираются) в стаи одного возраста, т. е. трехгодовалые с трехгодовалыми, четырехлетние с четырехлетними и т. д. [60] , что вообще замечается у большинства других стайных рыб. У лещей это разделение по возрастам выражено еще яснее, так как каждый возраст нерестится несколькими
60
Впрочем, этот порядок далее нарушается все чаще и чаще, и очень крупные лещи собираются уже смешанными стаями различного роста.
Вообще в России (за исключением небольших речек, где встречаются только мелкие лещи) различают три главных периода нереста этой рыбы, которые отделены один от другого семи-десятидневными промежутками. Обыкновенно рыбаки, которые занимаются ловлей лещей по преимуществу во время нереста их, дают лещам разной величины различные названия, заимствуемые от праздников, с которым совпадает нерест, от деревьев, которые распускаются или цветут в то время, и, наконец, других рыб, которые мечут икру одновременно с ними. По- видимому, прежде всех трутся самые мелкие, трехгодовалые, лещи, а оканчивают нерест самые крупные. Так, в Тверской и частью Ярославской губ. сначала мечет икру т. н. березовик, или плотишник, самый мелкий (около 2–3 ф.) — вместе с распусканием березы и нерестом плотвы. На Волхове это — лещ-сапинник, потому что мечет одновременно с сапою (синцом). За березовиком нерестится лещ-черемшеник во время цветения черемухи — средней величины. На Волхове, однако, так (тоже — троицким) называется самый крупный лещ, а средний, который трется около Николина дня (9 мая), носит название никольника. В Тверской губернии самые крупные, бьющие икру когда колосится хлеб и зацветает калина, известны под именем колосовиков или калинников. На Нижней Волге (и, вероятно, на Дону) вдет со взморья и трется сначала крупный лещ. Тоже в реке Сердобе (Черкасов) и на Днепре (под Киевом, по свидетельству проф. Кесслера) прежде всех — в средине апреля, во время цветения вербы, — играет самый крупнь/й, 10—18-фунтовый, лещ — вербовик, или вербак; затем около Юрьева дня (23 апр) во время распускания дуба — средний, 6—8-фунтовый лещ — дубовик, или юровик; самый мелкий, 2—4-фунтовый, называемый никольником или густерным лещом, мечет икру после всех — около 9 мая, вместе с густерой [61] . Трудно сказать, чем объясняется это различие в нересте на севере и на юге, тем более что, по Блоху, в Германии тоже начинают нерест самые крупные лещи, чем вопрос этот еще более затемняется. Во всяком случае, нерест этих рыб во всех местностях продолжается около месяца и, надо полагать, совершается каждою особью не сразу, а в несколько приемов.
61
По Радкевичу, лещи в Киевской губ. нерестятся в мае, сначала малые, а потом крупные.
Лещи мечут икру всегда на травянистых отмелях, в неглубоких заливах, иногда также в тальниках, затопленных водой.
Кроме низовьев рек, они нерестятся недалеко от всех мест своей постоянной оседлости, но все-таки, несомненно, поднимаются для этой цели вверх по течению на несколько, даже на десятки верст, смотря по местности и состоянию воды. Судя по некоторым наблюдениям, надо полагать, что сначала в местности, удобные для нереста, приходят самцы, отличающиеся, как сказано, меньшим ростом и многочисленными бородавками, а вскоре вслед за ними являются и более (?) осторожные самки, которые всегда крупнее и втрое, даже вчетверо малочисленнее молошников. Нерест каждой стаи продолжается обыкновенно 3–4 дня, но в дурную погоду он значительно замедляется: лещи снова уходят на глубину, а с разливом (в нижней Волге) — обратно в русло и выметывают всю икру в первый ясный день. При продолжительном ненастье зрелая икра лещей теряет свой зернистый вид и уже не может быть выметана. Эта т. н. икряная болезнь еще чаще замечается у осетровых рыб, но у них редко имеет важные последствия, между тем как у лещей она, по-видимому, большею частью оканчивается смертью.
Если погода благоприятствует нересту и никакой шум не смущает спокойствия этой рыбы [62] , лещи каждый вечер после заката подходят к травянистым берегам, собираются здесь сотнями, тысячами, особенно в низовьях рек, и каждую ночь подымают такой шум и плескание, что его слышно на весьма далеком расстоянии. Кто наблюдал только игру карася и плотвы, тот не может себе представить, с какою силою шлепаются, падая плашмя в воду, огромные, 5—10-фунтовые, лещи, и, без сомнения, лёсканье, или лясканье, характеристичное для этой рыбы, послужило поводом к ее названию — лещ или лящ.
62
Поэтому в местностях, где в большом употреблении ловля рыбы в ботальные мережи, лещи мечут очень редко и вообще ловятся в меньшем количестве. Этому обстоятельству, конечно, следует приписать уменьшение лещей в Пейпусе. В Швеции во время нереста лещей даже запрещено звонить в ближайших церквах.
По свидетельству В. Е. Яковлева, лещи в низовьях Волги бьют икру утром и кончают к полудню. При этом если лещей мало, то за самкой плывет один или несколько самцов; первая тихо плывет по траве и «сеет» икру тонкой и непрерывной струей, а самцы поливают выпущенную икру молоками. Судя по всему, за несколько времени до икрометания (за день, за два) лещи предварительно «разбивают» икру, т. е. приводят ее в жидкое состояние, с какою целью выпрыгивают из воды, полощутся в ней и бегают друг за другом, трутся, толкаются. Особи же, готовые выметать икру, отделяются от общей массы и уходят на более просторные места. Таким образом, плесканье лещей является только предвестником нереста. По моим наблюдениям в средней России, лещи в прудах ходят взад и вперед около травянистых берегов; в реке же выбирают или затоны (заливы), или заводи и ямы без течения или с водоворотным. В Москве-реке я наблюдал раз (4 мая 1890 г.) нерест лещей. Играли от 3 до 10-фунт., числом около 50. Главные эволюции их заключались в том, что они кружились около одного и того же места (ямы) на пространстве 5–6 квадр. сажен, гонялись друг за другом, иногда выплывая на поверхность и делая всплески. Замечательно, что вместе с лещами все время кружился на одном месте, по-видимому, одинокий судак фунтов 8 весом. Нерест этот продолжался на другой день, тоже вечером от 5 ч. пополудни до заката, и, вероятно, происходил и утром.