Рыцарь бесконечности
Шрифт:
Первую неделю я пыталась от всего отрешиться. На следующей неделе без конца проигрывала в голове поступок Джека. С тех пор я все больше накручивала себя, представляя, как он мог это сделать.
Я блуждала коридорами поместья, как в тумане. Не чувствуя дождя, бродила по двору, в неизменном сопровождении Циклопа. Но больше ни разу не плакала, потому, что постоянно чувствовала, как за мной наблюдает Смерть, или Ларк глазами волка.
В те несколько раз, что я видела Смерть во дворе, он точил свои мечи теми самыми ритмичными движениями, которые, судя по всему, его
Прежде, находясь в сумасшедшем доме, я не была сумасшедшей. Теперь? Возможно.
Моя скорбь по маме вновь вернулась. После ее смерти я была в бегах, спасала свою жизнь, сражаясь на каждом углу; у меня не было времени, чтобы задуматься о том, как я скучала по ней. Теперь же у меня было все время мира, и это убивало меня.
По ночам мне снилась жизнь с мамой в Хейвене. Как мы собирали сахарный тростник, ездили верхом на лошади. Как чистили орехи на пирог и собирали ежевику у реки. Мы были счастливы, пока не начались тревожащие видения Мэтью.
Я вспомнила, как она выглядела тем утром, бледная, ее грудь была неподвижна. Она сжимала фотографию, где были я, она и бабушка, снятую в те времена, когда жизнь была так хороша…
На этой неделе я забралась в свою башню и не спускалась. Ларк продолжала оставлять мне еду под дверью, но я ее почти не касалась — практически всю отдавала волку.
Всякий раз, когда Мэтью звал меня, я закрывалась от него.
— Армия мелет, вращая ветряные мельницы.
–
— Расскажи это кому-нибудь из своих союзников. Я к ним не отношусь.
–
Я могла бы потребовать, чтобы он рассказал мне, как Джек убил маму, но решила, что эта информация может довести меня до крайности.
Я думала, что общения с Мэтью мне будет не хватать сильнее, но оказалось, что без его зашифрованных сообщений я чувствовала значительное облегчение.
Внезапно открылась дверь. Смерть. В черных джинсах и черном с v-образным вырезом, кашемировом свитере, облегающем грудные мышцы, он выглядел, как всегда, безупречно. Но его взгляд был затуманен.
— Ты когда-нибудь слышал, что надо стучаться?
Опираясь плечом о дверной косяк, он выгнул бровь, когда увидел на кровати Циклопа.
Этот волк был единственным живым существом, которое мне не хотелось задушить. Я привыкла к тому, что он всегда рядом. Поглаживание его волнистой шерсти успокаивало.
Смерть разглядывал мое лицо.
— Пришел позлорадствовать? — спросила я. — Разве ты не этого хотел? Помнится, ты говорил Ларк, что любишь смотреть, как я страдаю.
— Если ты собираешься и дальше здесь чахнуть, то я собираюсь положить этому конец.
— А какой реакции ты от меня ожидал?
— Такой, как в прошлом: мести, от которой бы содрогнулась земля. Ты должна бы уже наточить когти и жаждать крови смертного.
— Жаждать крови? Как мне убедить тебя, что я не такая? — спросила я, даже если совесть нашептывала мне: «ты жаждала крови этого человека, когда напала на него, Ларк и Огена».
— Никак, —
— Зачем ты пришел?
— Чтобы проверить, не планируешь ли ты заморить себя голодом. Когда ты слаба, играть становиться невесело.
— Планирую?
Как будто у меня есть какие-либо планы.
— Когда я еще мог читать твои мысли, я узнал, каковы твои цели: убить меня и найти свою бабушку.
Был ли в этом какой-либо смысл? Я стремилась увидеть своего последнего живого родственника, и я обещала своей маме, что найду ее. Но чем больше я вспоминала бабушку, тем больше понимала, что она будет ждать от меня не только игры — но и победы. Возможно, встреча с ней, подтолкнет меня к краю? Что, если я полностью обернусь Императрицей, и никогда не вернусь к Эви?
— Даже если ты сбежишь отсюда, что невозможно, — сказал Смерть, — ты никогда не доберешься до нее. С твоими регенеративными способностями ты могла бы безопасно пройти через колонии пораженные чумой, но там все еще есть каннибалы, включая других, не связанных со Жрецом. Ополченцы, Бэгмены и работорговцы рыщут на городских дорогах и в сельской местности. Я знаю это; я часто езжу по тем дорогам. Разве она не рассердится, что ты так рискуешь?
Я поглядела на Смерть.
— Таким образом, мой план должен состоять в том, чтобы послушно ожидать здесь, пока ты не убьешь меня? Вместе с остальными твоими лакеями?
Сказанные вслух, эти слова походили на границу, пересечение черты. И во мне звенел единственный ответ.
Никогда.
После жертвы, принесенной моей матерью, я была бы проклята, если бы сейчас отступила. Мой долг перед ней — продолжать бороться. У меня была новая миссия: остаться живой. Я должна была избавиться от этой манжеты, делающей меня беззащитной перед Смертью. Рано или поздно новизна от моего пребывания здесь, его принцессы в башне, сотрется.
Я должна быть готова.
— Ах, а вот и коварный блеск, который я привык видеть в глазах моей Императрицы. — Он, казалось, испытывал облегчение, как будто только что нашел то, что искал и не обнаружил сразу. — Ты уничтожала армии, должно потребоваться больше чем один смертный, чтобы сокрушить тебя.
— Почему ты не рассказал мне о Джеке раньше? И о Мэтью? Почему не ударил меня этим с самого начала? — Джек и горе переплелись в моей голове. Я не могла отделить их друг от друга, и едва могла думать о нем, не прячась в кроличьей норе.
— На то есть свои причины. Но я просил тебя не отдавать Дево свою невинность.
Я закатила глаза от его терминологии.
— Действительно, Отец Время? Да и вообще, какое тебе до этого дело?
Он не соизволил ответить.
— По крайней мере, скажи мне, почему ты ненавидишь меня так сильно. Что произошло между тем временем, когда ты рвался затащить меня в свою постель и временем, когда ты рвался снести мне голову? — Спала ли я со Смертью? Я должна была знать! — Что я сделала тебе?