Рыцарь-чародей
Шрифт:
– Многие рыцари отдали за вас свою жизнь, – пробормотал граф-маршал.
Анс обнял Галену за плечи и взял за руку, что трогало еще сильнее. Посмотрев в огонь, я увидел лицо Баки. Она выразительно пошевелила губами, произнося слово, оставшееся мне непонятным, указала рукой в левую от меня сторону и исчезла. Извинившись, я поднялся на ноги.
В густой тени деревьев женщина с горящими желтым огнем глазами заключила меня в такие крепкие объятия, в каких доводилось бывать лишь очень немногим мужчинам. Я узнал ее по поцелую, и мы целовались
– В трубе гуляет ветер.
Я кивнул.
– Мне лучше уйти, пока огонь не разгорелся слишком сильно. – Я отступил на шаг назад, и она исчезла, хотя голос остался. – Новости или обещание – что ты хочешь услышать сначала?
– Обещание.
– Неразумно. Вот моя новость. Баки говорит, ты искал своего оруженосца и секретаря этого толстяка. Если ты по-прежнему хочешь найти их, то они сейчас защищают маленький замок под названием Редхолл. Там мы виделись в последний раз.
Я кивнул, не в силах произнести ни слова.
– Две сотни остерлингов штурмуют замок, и к ним идет подкрепление. Он уже полон женщин и детей, бежавших от врага. Некоторых из женщин ты знаешь.
Я спросил, кто они такие.
– Я не обратила на них особого внимания и не узнала бы про секретаря толстяка, если бы не поговорила с мальчиком. Таугом?
– Вистаном, – сказал я. – Тауг – оруженосец сэра Свона. Во всяком случае, был.
– Едва ли это имеет значение. Неужели огромные женщины интересуют тебя больше, чем я?
– Больше всех на свете меня интересуешь ты.
Она рассмеялась, довольная:
– Я пленила тебя. Замечательно! Моя репутация остается незапятнанной. Ты уходишь?
– Нет! Я отправляюсь в Эльфрис с тобой, навсегда.
Она выступила из темноты на лунный свет, обнаженная и бесконечно желанная.
– Тогда пойдем. – Она взяла меня за руку. – Оставь остальных умирать. Они в любом случае скоро умрут.
Только сейчас я осознал, что мы стоим на вершине холма; чуть ниже по отлогому склону воздух мерцал и переливался россыпью драгоценных камней.
– Я не могу, – сказал я.
Дизири вздохнула:
– Я не могу любить тебя так, как ты любишь их. Ты пойдешь со мной, если я пообещаю постараться? Постараться изо всех сил?
– Я не могу, – повторил я. – Сейчас не могу.
– Ты мне надоешь. Ты сам знаешь. Но я вернусь обратно к тебе, и когда я вернусь, мы познаем такую радость, какой не знал никто ни в одном, ни в другом мире.
Должно быть, она прочитала ответ в моих глазах, ибо растаяла в воздухе, еще не договорив. Холм исчез вместе с нею, и я стоял на ровной земле.
Анс и Галена спали, когда я вернулся к костру.
– Вистан и Пейн находятся в моем замке Редхолл, – сообщил я граф-маршалу. – Он осажден. Я намерен помочь им.
Старый шлем стоял на земле у костра – на том самом месте, где я сидел перед тем, как отойти. Я сел рядом, надел его и сразу же снял.
– Откуда вы знаете? – спросил граф-маршал.
– Дизири сказала мне только что.
Он задал еще какой-то вопрос, но я не ответил, и сейчас я уже не помню, о чем шла речь.
Я постучал пальцами по старому шлему:
– Я был без него.
Граф-маршал поднял брови:
– Разумеется.
– Я очень этому рад. Очень рад. Вы идете?
– В Редхолл с вами? Королева сказала, что Пейн там?
Я кивнул.
– Тогда иду. Я должен.
Я надеялся, что он откажется, и рассчитывал отправить Анса и Галену с ним. Я дал понять, что у меня нет никаких оснований полагать, что Пейн и Вистан находятся там, помимо утверждения Дизири, и предупредил, что эльфам нельзя доверять.
– Я любил его мать, – сказал граф-маршал. – Очень любил. Я не мог жениться на ней. Она была простолюдинкой, одной из служанок моей матери. Я никогда никому не рассказывал этого.
Я сказал, что он вовсе не должен рассказывать мне.
– Я хочу. Если я умру, а вы найдете Пейна живым, я хочу, чтобы вы знали. Она забеременела и пряталась в лесу в полудне езды от Севенгейтса. Я дал ей денег и подкупил лесников моего отца, чтобы они носили ей еду. Иногда я навещал ее. – Болезненная гримаса исказила лицо граф-маршала. – Недостаточно часто.
Снова надев старый шлем, я увидел такую душевную муку, какой надеюсь никогда более не видеть.
– Она мучилась родами четыре дня. Все никак не могла разродиться. Один лесник привел свою жену, и когда Вилига испустила дух, Амабел вскрыла тело и вынула из чрева моего сына.
Я снял шлем.
– Вы терзаетесь виной. Все это осталось в прошлом, а даже оверкины не в силах изменить прошлое.
– Они усыновили Пейна ради меня, лесник и его жена. Их звали Хрольф и Амабел, люди неотесанные, но добросердечные. Пейну было тринадцать, когда мой отец преставился, и я получил возможность дать сыну образование. Когда его величество назначили меня на государственную должность, я сделал Пейна одним из своих секретарей. Я мог бы подарить ему ферму, но хотел, чтобы он находился рядом. Я хотел каждый день видеть его и разговаривать с ним. Давать советы.
Старый шлем завораживал меня. Когда я надевал его, наш костер оставался обычным костром – но звезды!..
– Моя жена не родила мне ребенка, сэр Эйбел, и после Вилиги у меня не было ни одной любовницы. Уверен, вы понимаете почему. Я никогда не говорил Пейну, что он мой сын, но думаю, он уже давно догадался.
Достигнув Редхолла, мы укрылись в лесу, разрабатывая бесполезные планы и надеясь изыскать какой-нибудь способ пройти через расположение остерлингов и взобраться на крепостную стену. Пока остерлинги сооружали катапульты и осадную башню на колесах, Анс сплел силки из стеблей вьющихся растений и ивовых ветвей. Он поймал несколько кроликов и ежа, а Галена нашла ягоды, кислые, но не ядовитые. Без этой пищи мы умерли бы с голоду.