Рыцарь Грааля
Шрифт:
Кругом кипела тяжелая воинская работа, кровавая каша, кто-то прыгнул на спину Видаля, но тот развернулся и саданул нападавшему локтем в кадык. После чего этот кто-то, хрипя и извиваясь всем телом, свалился на землю. Пейре нанес еще несколько ударов, прежде чем его конь поднялся на дыбы и рухнул на спину, подминая под себя не успевшего спешиться всадника.
Пейре нашли только на следующий день, когда оттащили труп несчастного животного. Трубадур еле-еле дышал. На носилках он был доставлен в лагерь, где пролежал несколько дней, почти не подавая признаков жизни. За время болезни Видаля воинство Ричарда осадило и отбило у сарацин Акру. В отнятой
Лечение заняло несколько блаженных месяцев, в течение которых никто особо не беспокоил юношу и он мог наконец-то без помехи предаться своим горестным думам и воспоминаниям. Затем Ричард снова возобновил боевые действия, ведя рыцарей отбивать гроб Господень, и Пейре вынужден был опять надеть на себя плащ с крестом.
Однажды на привале, когда воинство Ричарда расположилось на расстоянии полета стрелы от стана противника и с той и с другой стороны поднялись разноцветные шатры и знамена, Пейре позволил снять с себя броню и, умывшись, надел свежее белое сюрко. Был вечер и ветер слегка колыхал стяги с изображениями черных пантер, соколов с расправленными крыльями, французскими лилиями, буйволами и различными крестами, но выше всех было поднято алое знамя Ричарда Львиное Сердце с пятью золотыми львами.
Кто-то положил на руки трубадура белую лютню, и дотронувшись до нее, Пейре запел. Сначала он пел, поднимая из глубин забвения слова и образы собственных песен, потом на память пришли призывные сирвенты оставшегося дома Бертрана. Спев их все одна за другой, он завалился спать прямо под открытым небом. Уже привыкший к роли няньки рядом с ничего не замечающим и не реагирующим хозяином Хьюго попытался было забрать у спящего лютню, но тут же по лучил в зубы и успокоился.
Пейре проспал до полуночи. Поздняя луна вышла из-за тучи и, осветив лагерь своим мистическим светом, позвала трубадура, Пейре открыл глаза и смотрел какое-то время на небесную женщину, которая, как когда-то в детстве, снова пела для него. Трубадур встал и, оправив рубаху, попытался подхватить лунную мелодию. Вокруг него, подобно гигантским фонарям, светились изнутри шатры, в которых двигались черные тени. Рядом с шатрами высокопоставленных особ стояли вооруженные алебардами часовые.
Не выпуская из рук лютню, как завороженный, Видаль дошел до небольшого пригорка, возвышающегося над лагерем крестоносцев, и ни кем не остановленный забрался туда.
Здесь, залитый лунным светом, он встал во весь рост и запел «Молитву рыцаря». Казалось, музыка достигала небес и возвращалась обратно потоками счастья. С удивлением для себя Видаль понимал, что не может не петь. Какая-то часть его должна была звучать и звучала бы, даже если бы сам трубадур упал мертвым.
В лагере сарацин добавились огоньки факелов. Пейре понимал, что они тоже слушают его песню, гадая о ее содержании, но в этот момент ему было наплевать на все. Луна серебрила его стройную фигуру, создавая вокруг нее мистический голубоватый ареол.
Удивляясь и ужасаясь отчаянной смелости молодого трубадура, крестоносцы выходили из шатров и внимали чудесному голосу, который слился с ночью, луной и волшебным светом. Никто не пытался помешать безумству Пейре, пока красная сарацинская стрела не оборвала чудесной песни.
Видаль покачнулся и, перестав играть, уставился на пушистое оперение вражеской стрелы, торчавшей из его груди. Подбежавшие к раненому трубадуру рыцари
Со своей новой раной Пейре пролежал не больше трех дней, за это время Ричард начал переговоры с Саладином.
Они встретились между двух армий, защищаемые от палящего солнца цветными балдахинами, которые несли за ними самые знатные вельможи из участвующих в походе.
Темные, почти что черные глаза Саладина встретились с янтарными глазами христианского короля.
– Ты хочешь потерять всех своих людей в этой пустыне? Ты за этим пришел в мою землю? – Без издевки осведомился повелитель сарацин.
– Ты прекрасно знаешь, зачем мы здесь, – уклончиво ответил Ричард.
– Бой ничего не решит. Мы загубим две армии и ничего не добьемся, кроме чумы, которая непременно придет, если мы завалим это место трупами, – Саладин не мигая смотрел в глаза Ричарду. – Одни умрут на поле боя, других скосит чума.
– Что ты предлагаешь? Мир или войну?
– Мир – тысячу раз мир. Я не хочу рисковать своей армией и своим народом. На крови плохо растут цветы. – Саладин оглядел воинство Ричарда. – Я слышал, что ты самый сильный воин христиан. Мои люди рассказывают прямо-таки легенды о твоих подвигах. – В глазах султана теперь появился мальчишеский задор, так не вязавшийся с его серьезной миссией. – Хорошо было бы увидеть тебя на ристалище…
– В чем дело – заключим временный мир и устроим достойный турнир. Я буду рад преклонить копье навстречу с твоим самым сильным воином, и то же самое сделают другие мои рыцари. – Ричард довольно потер руки.
– Других не надо. Только ты и я. На нейтральной территории, как в старые добрые времена, – в темных глазах султана Египта и Сирии теперь скакали развеселые черти. – Война может закончиться горами трупов или красивым рыцарским поединком. Решайся, лев. Хватит лить безвинную кровь своих людей. Разберемся с этой войной как мужчины.
– Мне это подходит, – Ричард радостно протянул Саладину руку, и тот с чувством пожал ее. – А ты хорошо говоришь на нашем языке, – как бы невзначай добавил король.
– С самого детства я наблюдаю за пришедшими воевать на нашу землю и завоевавшими нас когда-то белыми людьми. Я знаю ваш язык, даже немного умею читать… Я думаю, что мы могли бы попробовать начать все сначала… Кстати, – лицо Саладина вдруг сделалось озабоченным, на лбу пролегла складка. – Я хотел узнать про твоего звездного трубадура, как прозвали его у нас того, что пел в полнолуние и был… – он запнулся и вопросительно посмотрел на Ричарда.
– Был ранен. Слава Богу – только ранен.
– Слава Аллаху – владыке судеб! – султан Египта и Сирии воздел очи к небу. – Я велел колесовать невежу, испортившего такую прекрасную песню, и казнил бы всю его семью, если бы ты сейчас сказал, что звездный певец погиб. Но кто этот трубадур и что он пел?
– Юношу зовут Пейре Видаль, он рыцарь и лучший из моих трубадуров. Песня же называется «Молитва рыцаря», в ней говорится о том, как некий рыцарь влюбился в небесную даму, благосклонности которой он искал, или что-то в этом духе…