Рыцарь и Буржуа
Шрифт:
Трактат «О семье» написан в форме беседы между отцом и пятью его сыновьями. В той версии, которой мы пользуемся, отца зовут Аньоло. В других версиях он обычно выступает под именем Джаноццо. Это мужчина в преклонном возрасте, который обращается ко взрослым, по большей части женатым сыновьям и который ценит скорее жизненный опыт, чем ученость. Некоторые считают, что в его лице Альберти изобразил своего деда, которого он будто бы очень уважал. Хотя предпочтение житейской мудрости знаниям, почерпнутым из книг, противоречит тому, что мы знаем об Альберти, все же, на наш взгляд, мысли, вложенные в уста Аньоло, можно без особого риска приписать автору трактата.
Слово famiglia, как уже отмечалось исследователями, лишь с серьезными оговорками можно переводить как «семья». Это скорее «род»; именно в этом смысле мы говорим о родах Пицци, Строцци и Медичи.
Семья должна жить за городом, в вилле. Снимать дом не следует. Лучше иметь свой, еще лучше — построить его самому (тут в Альберти заговорил архитектор). Дом должен быть прекрасным, украшением всей округи. Для него надо выбрать красивое место с приятным видом и хорошими (в классовом смысле) соседями. Большое значение придается эстетическим достоинствам пейзажа и гигиеническим условиям местности. Забота о санитарных условиях навеяна, несомненно, впечатлением от страшной эпидемии, которую пережил Альберти и которая навсегда осталась в его памяти. Вилла должна быть окружена земельным владением таких размеров, чтобы обеспечить хозяйственную самодостаточность дома. Кроме дома и земельного владения, с семьей связана еще bottega. Вряд ли можно перевести это слово на современный лад, как «магазин». Это скорее предприятие, в данном случае мастерская по выделке шерстяных или шелковых тканей. Аньоло особенно рекомендует производство этих двух товаров: занятие надежное, не слишком тяжелое, дающее работу множеству людей, а потому полезное. Семья, о которой пишет Альберти, занимается шерстоткачеством, в соответствии с тогдашней флорентийской традицией (центром шелкоткацкого производства Флоренция стала позже) [469] . Хорошо известно, насколько богатство Флоренции было связано с этим занятием. Как пишут историки экономической жизни Флоренции, сырую шерсть раздавали по домам, где ее ткали и красили шерстяники-кустари. Альберти много говорит о роли посредников («фаттори») в организации шерстоткачества. Они, по-видимому, занимались скупкой сырья (которое нередко привозилось даже из Британии), его размещением у надомников-кустарей и, надо полагать, продажей готовых тканей.
469
Сведения о социально-политическом фоне эпохи почерпнуты прежде всего из кн.: Antal F. Florentine painting and its social background. London, 1947.
В доме царят патриархальные отношения. Голос имеют прежде всего старшие. Сыновья обращаются к отцу неизменно с глубоким почтением и готовностью к безусловному послушанию. Его авторитет непререкаем. Сам он в свою очередь часто ссылается на авторитет умерших, подчеркивая связь с предками. Нельзя сказать, что он держит жену, детей, прислугу, рабов в ежовых рукавицах. Женой надо руководить скорее при помощи любви, нежели страха; на детей влиять скорее личным авторитетом, чем принуждением. За прислугой нужно присматривать, ведь под хозяйским присмотром и конь здоровее. К ней тоже следует хорошо относиться и не скупиться на похвалы, если они заслужены, ибо «от доброго слова добро прирастает».
В доме должны царить мир и согласие. Все в нем должны трудиться, не теряя зря ни минуты. Дом должен походить на улей или муравейник, в котором все вместе собирают свое добро и вместе его охраняют. «Человек не для того родился на свет, чтобы проспать свою жизнь, но чтобы прожить ее деятельно» (с. 92). Праздность непозволительна никому, каждый должен быть постоянно чем-нибудь занят. Хозяйственность (masserizia) означает правильное распоряжение собственной душой, телом и временем. Эти три вещи принадлежат нам, и использовать их надлежит наилучшим образом. Тело должно быть здоровым, крепким, красивым — идеал уже отнюдь не средневековый. Следует владеть своими страстями; не нарушать душевного спокойствия завистью; сохранять хорошее и веселое расположение духа. Значение такой домашней атмосферы подчеркивается автором неоднократно. Отношение к печали напоминает борьбу Цицерона с этой болезнью души, известную по его «Тускуланским беседам», борьбу, продолженную позже Монтенем.
Встав рано поутру, следует распланировать свой наполненный трудами день заранее. Организуя свое время, можно его значительно удлинить. Время теряет не только тот, кто ничего не делает, но и тот, кто плохо им распоряжается. «Кто умеет хорошо использовать время, будет господином всего, чего пожелает» (с. 128). Впрочем, труд, которым заняты все, не обязательно должен быть тяжелым и изнурительным: и тут надо знать меру. У Альберти нет речи о принуждении и аскетическом самоограничении. В жизни необходимы минуты веселого заслуженного отдыха. Все в доме должно быть хотя и не роскошным, но удобным; простым, но самого лучшего качества, ибо добротные вещи и прочнее, и больше радуют глаз. На каждый день ни к чему серебро и изысканная еда. Изысканнейшие кушанья — для больных и гостей. Для домочадцев достаточно скромной кухни, cittadinesca in modo (аналогия позднейшей французской cuisine bourgeoise, означающей кухню хорошую, хотя и без роскоши). В семье не должно ощущаться недостатка ни в чем. Обладание ради обладания чуждо Альберти. В разных формах у него выражается мысль, что тот, кто не умеет пользоваться своим добром, все равно как если бы не имел его; мало нажить богатство — нужно еще толково им распорядиться. Надо пользоваться жизнью, а не уподобляться тому петуху, который, узнав, что его кормят, чтобы зарезать и съесть, стал отказываться от еды. Конец его был плачевный [470] .
470
История о петухе приводится в другом сочинении Альберти, которое я цитирую По кн.: Lang R. Op.. cit., p. 41-42.
Умножение своего богатства Альберти явно считает естественным стремлением каждого человека. Каждый бедняк желал бы разбогатеть. Однако умножать свое достояние можно не только трудом, но и бережливостью. Расходы Альберти делит на необходимые и необязательные, а эти последние в свою очередь на допустимые и безумные. К необходимым относятся расходы на содержание дома, поместья и на ведение «дела», а также расходы, имеющие целью обеспечить семье комфорт и достойное положение в обществе. Их никогда не нужно откладывать, причем все приобретаемое должно быть наилучшего качества. Там, где этого требуют соображения чести семьи и отечества, надлежит быть щедрым. К необязательным, но допустимым расходам относится роспись лоджии, покупка серебра, великолепных ковров, дорогих одежд, красивых коней, прекрасных книг. Эти расходы, напротив, полезно откладывать; быть может, потом желание купить вещь пройдет, а если и нет, то будет по крайней мере время хорошенько обдумать покупку: расходов тогда будет меньше, а удовольствия больше. По всей видимости, речь идет об удовольствии предвкушения приятной покупки.
Бывают, наконец, расходы безумные. Тут Альберти, обычно сдержанный в выражениях, не скупится на слова порицания. Безумен тот, кто содержит толпу праздных приживальщиков, паразитов-льстецов. Приживальщики — люди испорченные, они хуже хищных зверей и ядовитых гадов. Прикидываясь друзьями, они оскорбляют дружбу. Они разжигают тщеславие у тех, кого славословят. Один такой негодяй может загубить жизнь семьи. Их следует избегать как заразы, а заодно — и их патронов. Это суровое осуждение нравов высшего дворянства мы еще вспомним, когда будем говорить о других высказываниях, направленных против сеньоров.
Уравновешенный бюджет, расходы, ни в коем случае не превышающие доходы, — к этой теме Альберти охотно возвращается. В окончании книги третьей, где перечисляются такие моральные заповеди, как справедливость, миролюбие, самообладание, скромность, читателю внушается еще раз: «Пусть ваши расходы будут равны доходам или меньше доходов». Увлеченный новым завоеванием эпохи — бухгалтерией, Альберти советует записывать любые расходы и не выпускать пера из рук. Купцу пристало иметь руки, вечно запачканные чернилами.
Бережливость — гарантия независимости. Альберти приводит пословицу: «кто не найдет денария в своем кошельке, уж и подавно не отыщет его в чужом» (с. 60). Бережливость позволяет помочь в беде родственнику, другу или отечеству. Нельзя, однако, уподобляться скупцу. Надо держаться золотой середины между скупостью и швырянием денег на ветер. Эта золотая середина — умеренность, liberalit`a. В особенности нельзя скупиться на расходы, которые обеспечивают престиж семьи, ее доброе имя и славу. Fama, gloria, onore [471] , достигаемые богатством и личными заслугами, — вот постоянная тема трактата Альберти.
471
[Слава, известность, честь (итал.)]