Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник

Бушков Александр Александрович

— Нет…

— Ну вот, я все уже знаю и сам… Может, есть что-то по Вантерну? Вот о нем мне ровным счетом ничего пока не докладывали, я его отложил на потом, не до него сейчас…

— Как сказать, государь… — Сообщения и дут не из Вантерна, а из Ронеро. Туда форменным образом хлынула через границу немаленькая орава: практически вся армия маркизата, изрядное число вооруженных чем попало подданных. Не менее трех тысяч человек. Что мне совершенно непонятно — к ним примкнули стоявшие недалеко от границы, казалось бы, вполне надежные два ронерских полка — «безымянный» пехотный и «Пятый драгунский». Как можно судить, примкнули без малейшего раскола в рядах, разброда… Они продвигаются довольно быстро. — Интагар досадливо поморщился. — Это опять-таки выглядит странным и необъяснимым, но к ним массами присоединяются горожане и крестьяне из оказавшихся на пути городков и деревень. Вооружаются чем

попало и примыкают… Вот пушек у них мало — дюжина вантернских, далеко не самых последних образцов, «полковушки» ронерской пехоты и драгун. По ним попытался было ударить Второй драгунский, но боя не было, снова произошло нечто странное — полк натуральным образом разбежался, рассыпался, словно Пан свистнул. Но все уверяют, что Пана давно уже больше нет, весь Каталаун убежден…

«С полным на то основанием», — мысленно добавил Сварог. Он еще в первый год своего пребывания здесь с нешуточным удивлением обнаружил в здешнем пантеоне Пана — не бога, второразрядного лесного божка, известного исключительно в Каталауне. Совершенно такого же, как на Земле: свистом наводил панику на диких и домашних животных, путался с наядами и дриадами… Вот только он давненько уже перестал существовать, пропал в нетях, умер — называли это по-разному. Такая уж особенность присуща здешним божкам и богам — когда количество почитателей падает ниже определенного уровня, они словно бы дематериализуются — как обстоит с ядерной реакцией, только совсем наоборот. Слишком многие, от магов Мистериора до боевых монахов, от Грельфи до каталаунских колдунов заверяли Сварога, что Пана больше нет. Удивляться его былому существованию не стоило: Сварог давно убедился, что меж Землей и Таларом кое в чем есть определенное сходство: Церковь Единого во многом напоминает христианскую, Глан в некоторых отношениях крайне похож на Шотландию, от мужских юбок, до уклада жизни, иные географические названия и имена совпадают… Ничего удивительного — все же две Соседних Страницы…

— И что дальше? — спросил он.

— Пока это все сведения, какими я располагаю. Известно одно: они продвигаются вперед «полетом ворона», по прямой. Себя они называют «белые колпаки» — на них на всех белые капюшоны с прорезями, и такие же напяливают на всех примкнувших. У них есть обоз с немаленьким запасом, как будто они заранее рассчитывали именно на такой оборот дел — что к ним примнет немало народу…

«Ничего нового, в общем, — подумал Сварог, прилежно изучивший в свое время историю мятежей за два последних столетия, — королю такие вещи необходимо знать. Были уже „красные повязки“, „зеленые кафтаны“, „синие плащи“ и еще с дюжину отличительных знаков. А теперь вот объявились „белые колпаки“… только в прошлые времена не случалось, чтобы к мятежникам без малейшего разброда в рядах примыкали армейские полки, с таким размахом уходили в мятеж крестьяне и горожане, в паническом страхе разбегались оказавшие сопротивление воинские части… Учитывая все эти странности, нужно наладить за ними постоянное наблюдение. Исключительно имперской техникой — обычные агенты тайной полиции здесь бесполезны, их мало, они разбросаны где попало…»

— Рано делать поспешные выводы, — сказал Интагар. — Но если приложить к карте линейку… Если их путь останется прежним, они упрутся прямехонько в Латерану…

— Ну, мы еще посмотрим, как там у них получится идти прежним путем… — зло усмехнулся Сварог. — Я сейчас же отправляю самолеты за Арталеттой и маршалом Гарайлой, к ратагайцам, соберу военных… Времени, я так полагаю, у нас достаточно, они еще далеко, ваши «белые колпаки»… Им до Латераны путь неблизкий… Ну, чисто военные дела я беру на себя, тут уж ваш опыт ничем не поможет… Разве что задействуйте вашу агентуру в тех местах, что лежат у них на пути. Найдется такая?

Интагар что-то прикинуд, наморщив лоб:

— Среди селян — почти нет, так, парочка. Гораздо больше моих людей в Тамизене: немаленький город, провинциарий, лежит у них на пути… если мысленно продолжать прямую линию, если они с нее не свернут. Там и войска и моих людей хватает — отнюдь не захолустье. Поработаем. Заодно прикину, как ввести к ним моих информаторов, это всегда дедается при мятежах при малейшей к тому возможности…

— Займитесь немедленно, — кивнул Сварог. — Значит, определились: на мне — военные дела и наблюдение, все остальное — на вас. Ну, а помимо этого ничего не стряслось чисто внутреннего?

— Куда ж без этого, ваше величество, — сказал Интагар. — Всегда обрисуется на горизонте что-то скверное… хотя на сей раз, как у нас бывало, не особенно и опасное. Заговор в Равене, собираются то ли низложить, то ли еще и убить правительницу Арталетту и отложиться от вас. Настроены

серьезно, но их пока что очень мало, человек с полдюжины, правда, все занимают немаленькие посты или ходят в немалых воинских чинах. Расширять ряды заговорщиков и склонять на свою сторону полки пока что не планируют, они еще не развернулись как следует — но, повторяю, учитывая уже участвующих, нужно отнестись со всей серьезностью. Остается действовать наработанными методами: наблюдать, а когда число заговорщиков начнет бурно расширяться, внедрить туда своих людей. Наблюдаем старательно, только есть одна загвоздка… Гвардейский генерал и баронесса, из придворных, несомненные главари, судя по известиям об их общении с остальными, безусловно — в заговоре. Но с ними труднее всего. Тут и имперские средства наблюдения бессильны.

— Почему? — спокойно спросил Сварог.

— Отрубите мне голову, но все указывает на то, что они пользуются «тарабарскими пальцами».

— Это еще что такое? — спросил Сварог. — Про «тарабарскую музыку», она же «тарабарская грамота», давно знаю, а вот насчет каких-то тарабарских пальчиков впервые слышу.

— Не впервые, государь, — спокойно ответил Интагар. — Я вам когда-то рассказывал, довольно давно, вы, должно быть, запамятовали, не увидев в этом ничего для себя полезного.

— Напомните быстренько, — нетерпеливо сказал Сварог. — Не хочется копаться в памяти.

— Это нечто вроде языка жестов, «алфавита пальцев», — сказал Интагар. — Только чуточку другое. Язык прикосновений, что ли, можно и так сказать. Вот, посмотрите. — Он поднял к лицу ладонь тыльной стороной вверх, коснулся ее указательным пальцем правой. — Состоит из трех знаков: просто касание, пальцем проводят вдоль ладони, или поперек. Комбинация этих трех касаний создает своеобразный алфавит, позволяющий вести довольно сложные беседы. Есть несколько разновидностей. Если «язык жестов» используют не только «тарабарцы», но и масса народу, не имеющего к ним никакого отношения, — главным образом влюбленные, но и многие другие тоже, есть три разновидности — то «тарабарские пальчики» пользуют исключительно «тарабарцы». Я впервые сталкиваюсь со случаем, когда этим владеют люди, не имеющие к преступному миру никакого отношения. Но, повторяю, у нас есть куча косвенных данных, позволяющих заключить, что главные беседы эта парочка как раз и ведет посредством «тарабарских пальчиков» — ночью, под одеялом, они любовники, что не особенно и скрывают. Когда они на следующий день встречаются с другими заговорщиками, разговор ведут так, словно ночью уже многое обговорили. А могли они это сделать исключительно посредством «тарабарских пальчиков». Никто еще не слышал о людях, способных обмениваться мыслями, и в Империи, вы сами как-то говорили, тоже. Я, правда, не пойму, почему это пришло в голову кому-то только сейчас: «тарабарские пальчики» — идеальное средство обсуждать детали любого заговора и оставаться при этом недоступными даже для имперских средств наблюдения, о которых вы мне так любезно рассказали…

— Действительно… — сказал Сварог. Тут бессильна любая техника, и имперская, и хелльстадская. Ночью, под покрывалом, касаясь пальцами друг друга можно до рассвета дела обсуждать, и никто этого никогда не заметит… Черт побери!

— Что, ваше величество? — осторожно спросил Интагар.

— Мне пришла на ум другая парочка, — медленно сказал Сварог. — Дали и Орк. Неизвестно откуда взявшаяся, словно из воздуха возникшая девица, которая мастерски умеет совершать перевороты и располагает неведомо откуда взявшимися приличными деньгами. И один из самых известных на Таларе авантюристов, отчего-то вопреки своим всегдашним привычкам задержавшийся в ее постели аж на два месяца. Ему прежде категорически несвойственно было два месяца провести с одной женщиной, практически не расставаясь с ней — и без авантюр и всяких дурных приключений он никогда так долго не обходился.

— Думаете…

— Начинаю подозревать, — сказал Сварог. — Если они что-то все же плетут, лучшего средства, чем «тарабарские пальчики», не придумать — ночью, под одеялом… Да за два месяца столько можно обсудить… Я, конечно, ничего не утверждаю. Но подозрения появились. Орк последние две недели отирается как раз в Вантерне. Правда, он и сейчас там, но это еще ничего не доказывает и не опровергает.

— Если они и связаны с мятежом «белых колпаков», установить это будет крайне трудно, — сказал Интагар. — И мне и вам. Конечно, такое предприятие невозможно без связных — но если они пользуются ташками, перехватить разговоры невозможно… Попросту нет средств, возможностей. Знаем только, что оба — на прежнем месте: Дали в Шалуате, а Орк в Вантерне…