Рыцарь любви (сборник)
Шрифт:
– Что вы хотите сказать, мистер Джеллибэнд? Все, что я знаю…
– А я знаю одно, – громко заявил хозяин. – Мой друг Пепперкорн был честнейшим и правдивейшим из англичан, но как только подружился с французами и стал с ними бражничать, то стал судить о революции и свободе совсем как вы, мистер Хемпсид.
Слова Джеллибэнда предназначались для всей компании, которая с благоговейным вниманием выслушивала повествование о Пепперкорне. Два посетителя, судя по платью, настоящие джентльмены, оставив свое домино, с большим интересом прислушивались к выражению интернациональных взглядов Джеллибэнда.
– Вы, по-видимому, полагаете, – сказал один из них, – что французские шпионы – кажется, вы так именно их назвали? – необыкновенно ловкий народ, если так скоро сумели переубедить вашего друга мистера Пепперкорна? Иначе чем же объяснить такой их успех?
– Они просто заговорили его: ведь французы такие краснобаи; вот мистер Хемпсид может вам порассказать, как они всякого могут заставить плясать под свою дудку.
– Неужели? – вежливо сказал незнакомец. – Так не будет ли мистер Хемпсид так добр…
– Нет, сэр, нет! – с раздражением воскликнул Хемпсид. – Боюсь, что не сумею дать вам нужные сведения.
– Ладно! – сказал незнакомец. – Будем же надеяться, что этим шпионам не удастся поколебать ваши стойкие убеждения.
– Ну, сэр, – воскликнул Джеллибэнд с громким смехом, дружно подхваченным его единомышленниками. – Забавные вещи говорите вы, нечего сказать!
– В Писании сказано… – начал Хемпсид.
– Молчите, сэр! – прервал его Джеллибэнд, давясь смехом. – Про меня в Писании ничего не сказано, так как я не был ему известен. Нет, вы только подумайте, к чему я стал бы распивать пиво с убийцами? Никто и ничто не заставит меня изменить своим убеждениям. Притом по-английски они, как слышно, говорить не умеют, а хотел бы я посмотреть, как кто-нибудь из них попробовал бы в моем доме заговорить на своем богомерзком языке!
– Вы уж слишком решительны, – весело прервал его незнакомый джентльмен. – Сэр, вы стоите двадцати французов. За ваше здоровье, почтенный хозяин! Не хотите ли сделать мне честь – распить со мной бутылочку?
– Вы очень любезны, сэр, я ничего не имею против этого, – ответил Джеллибэнд, вытирая слезы, выступившие у него на глазах.
Наполнив два стакана вином, незнакомец подал один из них хозяину.
– Как честные англичане, мы должны все-таки признать, что получаем из Франции и кое-что хорошее, – с усмешкой сказал он, указывая на вино.
– Никто этого и не отрицает, – согласился Джеллибэнд.
– Итак, за здоровье лучшего хозяина в Англии, за нашего уважаемого мистера Джеллибэнда! – провозгласил незнакомец.
– Гип-гип ура! – подхватили присутствующие, и звон кружек слился с громким говором и смехом…
Глава 3
В то жестокое время английское общество очень неприязненно относилось к французам. Из-за Ла-Манша постоянно приходили вести, заставлявшие благородную английскую кровь кипеть справедливым негодованием против убийц, заключивших в тюрьму своего короля и открыто требовавших смерти всех Бурбонов и их приверженцев. Казнь княгини де Ламбаль, молодой и прекрасной подруги Марии Антуанетты, произвела в Англии потрясение.
Аристократов казнили сотнями, и их кровь взывала о мщении. Но ни одно из государств цивилизованной Европы не решалось вмешаться. Тщетно старался Берк настроить британское правительство против революционной Франции; Питт с характеризовавшей его осторожностью доказывал полную невозможность для Англии начать тяжелую и дорогостоящую войну. Фокс поддерживал его, и оба они держались мнения, что инициатива должна была принадлежать австрийскому королю, дочь которого, Марию Антуанетту, свергли с престола и посадили в темницу. Англии же не было никакого дела до того, что французам вздумалось резать друг друга.
Что касается Джеллибэнда и его друзей, то хотя они и не особенно жаловали иностранцев, но, как роялисты и противники революции, негодовали на Питта за его чрезмерную осторожность.
На дворе гостиницы послышались стук копыт и громкий говор, но компания в зале не слышала их; только Салли успела заметить всадника, осадившего коня у крыльца гостиницы, и поспешила навстречу гостю.
– Это, кажется, лошадь милорда Тони, отец, – сказала она, вбегая в зал, но дверь уже распахнулась, и чьи-то сильные руки, сбросив промокший плащ, схватили хорошенькую трактирщицу за талию.
– Что за острые глазки у этой милой Салли! – звучным веселым голосом сказал приезжий, целуя розовые щечки девушки. – Ты с каждым днем хорошеешь, и Джеллибэнду, должно быть, очень трудно держать всех этих молодцов на почтительном расстоянии.
Лорд Энтони Дьюхерст, один из сыновей герцога Эксетера, представлял собой совершеннейший тип английского джентльмена: высокий, стройный, широкоплечий, он обладал открытым лицом и веселым характером. Искусный спортсмен, живой и интересный собеседник, не настолько, впрочем, блистательного ума, чтобы это могло повлиять на его добродушие, он был общим любимцем везде, где только появлялся, от лондонских салонов до провинциальных гостиниц включительно. В гостинице «Приют рыбака» он был своим человеком, так как часто ездил во Францию и при каждой поездке непременно оставался ночевать под гостеприимным кровом Джеллибэнда.
Выпустив Салли из объятий, милорд Тони кивнул всем присутствующим и направился к камину погреться и посушиться. Вдруг он заметил незнакомцев, спокойно игравших в домино; на его молодом веселом лице появилось выражение беспокойной озабоченности, но только на одно мгновение.
– А, мистер Хемпсид! Ну как делишки? – воскликнул он.
– Плохо, милорд, плохо! Да и чего же можно ожидать при современном правительстве, покровительствующем французским негодяям?
– Да-да, милый мой Хемпсид! Однако сегодня прибудут наши друзья из-за моря, которым удалось-таки вырваться из их когтей.
Тут милорд Тони опять бросил едва уловимый взгляд в сторону незнакомых джентльменов.
– Благодаря вам и вашим друзьям, не правда ли, милорд? – почтительно осведомился Хемпсид.
– Тсс! – повелительно произнес лорд Энтони, указывая на игроков в домино.
– О, не беспокойтесь, милорд, – поспешно заявил Джеллибэнд. – Мы среди друзей. Вон тот молодой джентльмен – такой же верноподданный короля Георга, как и вы. Он недавно приехал в Дувр по делам. Тут, повторяю, все наши друзья, милорд.