Рыцарь Мастера Миров. Миссия первая.

Ласкирк Лексис

Не видя перед собой ничего, кроме длинных языков пламени и клубов черного дыма, Кир, обгоняя товарищей, помчался вперед, опаляемый нестерпимым жаром и подпрыгивая, словно кенгуру на сковородке. В этой кутерьме он даже и не заметил тонкую проволоку растяжки, но зато прекрасно её почувствовал у себя на ноге и, не колеблясь ни секунды, перелетая через горящий тюк, рыбкой нырнул на землю, перед этим громко выкрикнув всего одно слово: - "Растяжка". Взрыв прогрохотал справа от него ровно через три секунды и был весьма мощным. Люди Джулая, явно, не пожалели взрывчатки и Чарли Бивера, который не успел нырнуть на землю, сбило с ног взрывной волной, словно куклу. Зато взрывом сбило пламя и на какое-то мгновение Кир увидел впереди три мишени.

Пальнув по ним из подствольника, он снова помчался вперед, но его уже обогнали Камил, Рауль и Жак, которые мчались не разбирая дороги и их горящие пятки сверкали над полыхающими тюками.

То и дело то справа, то слева ухали взрывы, поднимая на воздух клочья горящей, скрученной в жгуты соломы, которая сыпалась им на головы огненным дождем. То один, то другой курсант строчил из автоматов, а кое кто из них, также как и он, стрелял из подствольников. Под аккомпанемент взрывов и осатанелых воплей своих товарищей, Кир мчался вперед задыхаясь от вони горящей нефти и быстро покрывался жирной копотью. Вскоре они выбежали из этого огненного ада, но только за тем, чтобы немедленно плюхнуться со всего разбега на живот и ползти по размякшей от воды скользкой глине под низеньким навесом из колючей проволоки, над которым раскачивались какие-то здоровенные глиняные сосуды, емкостью ведер на пять каждый.

Папаша Жак первый вкусил от истинного гостеприимства барона Каспера. По обе стороны от этого препятствия каменные стены стояли уступами, в торцах которых были видны бойницы, расположенные на высоте полуметра от потолка из колючей проволоки с длинными, острыми и загнутыми шипами. Из этих бойниц торчали стволы этих гнусных крупнокалиберных пулеметов Джека Марвика, которые стреляли разрывными пулями размером с огурец, а в пулеметных гнездах сидели злые, истошно матерящиеся зверюги-инструкторы, стрелявшие с отменной меткостью. Прицельным огнем они поражали свои мишени, - глиняные горшки, наполненные протухшей драконьей мочой с примесью поросячьего дерьма, в нужное время. Старину Жака окатило первого, но смеяться никому не пришлось, горшков было очень много и на курсантов еще не раз лилась сверху эта вонючая гадость пополам с глиняными черепками.

Выбравшись из-под этого пикантного душа покрытый с фасада липкой глиной, а с тыла дерьмом, Кирилл, беззвучно матерясь, побежал по ровной, на первый взгляд, дорожке, покрытой таким крупным щебнем, что на ней, как не фиг делать, можно было сломать себе ногу. Но хуже всего было то, что дальше этот чертов пляж вздымался такими буграми и был усеян такими ямами, что от одного только их вида ему сделалось тошно. Но, не смотря ни на что, цепь курсантов бодро двигалась вперед и даже подравнялась. Как только Кир выбрался из последней ямы, он увидел впереди целый лес из толстых столбов, высотой чуть более человеческого роста. Самым неприятным было то, что все эти столбы вращались вокруг своей оси с изрядной скоростью и были сплошь утыканы длинными, хлесткими розгами, изготовленными из волокон драконника, склеенных муравьиным дерьмом, имевших прочность хорошего кевлара.

Пробегая меж двух рядов этих автоматических палачей, все курсанты без исключения разразились громкой руганью, кляня ту сволочь, которая все это придумала. Сама же сволочь так же бежала подстегиваемая супер-розгами и громко выла от боли, выставив перед автомат, чтобы хоть как-то защитить руки. Кирилл тоже поначалу матерился, а потом побежал молча, лишь шипя, словно взбешенный кот, при каждом ударе прутьями по ляжкам, заднице и икрам. Временами он просто выл от боли, но злость только придавала ему сил и как только они выбрались из этой веселой аллеи, то увидели впереди первый поворот направо, стена которого была разрисована снизу доверху красотками, загорающими на пляже. Уже это одно заставило Кира поежится потому, что человеколюбия в Джулае не было ни на грош, а вот садизма, хоть отбавляй.

Он не ошибся в своих предположениях, поскольку сразу за

поворотом их снова ждал ров, наполненный какой-то жижей, но на этот раз он еще и кишел какими-то здоровенными змеями в руку толщиной, которые извивались, как бешеные и довольно громко пищали. Кирилл Бубликов не боялся высоты и физической боли, он без содрогания мог съесть без соли жареного мыша и был способен трое суток подряд обходиться вообще без еды, но вот змей он боялся просто панически, а потому пригнул с пятиметровой высоты в этот ров с таким истошным воплем, что змеи тотчас умолкли и заранее бросились врассыпную. В эту вонючую купель он провалился не то что с головой, а чуть ли не с ручками. Опустившись ногами на дно и держа автомат над головой, он не стал отталкиваться от него чтобы всплыть, а упрямо пошел вперед и уже через несколько шагов понял, что дно поднимается. Шагов через десять, то и дело ощущая прикосновения скользких змей, он вынырнул из этого кошмара и, завывая дурным голосом, побрел вперед.

Грязь залепила прозрачное забрало сферы и ему ни черта не было видно. С одной стороны это было хорошо, Кир не видел змей с большими треугольными головами и какими-то просто крокодильими пастями, но постоянно слышал их злобный, громкий писк. С другой стороны ему хотелось видеть куда он идет и потому он поднял забрало, заляпанное вонючей, черно-зеленой грязью. Чарли Бивер брел неподалеку высоко задрав подбородок и матерился не смотря на то, что рисковал набрать полный рот болотной жижи. Устав материться, он завопил истошно-трагическим голосом:

– Ах, Джулай, Джулай, где же ты, собака, сумел раздобыть таких здоровенных болотных вертух, да, еще, в таком несусветном количестве? Что же ты, гад, делаешь? Где твоя совесть?

Отчаянный вопль Чарли звонко разнесся над болотным простором и был подхвачен остальными курсантами. Это, сугубо мирное, название змей, как ни странно, успокоило Кира и он пошел вперед с большим энтузиазмом и, расслабившись, немного опустил руки, за что и был немедленно наказан. Штук пять болотных вертух тотчас вцепились ему в обе руки и Кирилл, взвыв во весь голос не столько от боли, сколько от страха, рванул вперед с такой скоростью, что от него в обе стороны стала расходиться, словно от какого-нибудь крейсера, волна пузырящейся жижи. Не помня себя от ужаса, он вылетел на пологий берег и бросился бежать вперед. Вертухи тотчас выплюнули его и умчались в свое болото пища, как крысы.

Впереди их поджидала новая напасть, представленная в виде огромной узкой пасти какого-то подземелья, увенчанного громадной цветущей клумбой, вход в которое был усыпан каменными обломками. Не смотря на столь мрачный вид, из этого подземелья в лицо Киру пахнуло свежестью и он услышал звук множества струй воды, бьющей из потолка в подземный бассейн. Радостно вопя, от помчался вниз и, вбежав в темное, мрачное подземелье, закричал еще громче, когда увидел, что он не ошибся. Действительно, теперь двигаться им нужно было по пояс в чистой и довольно теплой воде. Сняв с головы сферу, он нырнул в воду и поплыл, извиваясь всем телом, словно болотная вертуха. Вскочив на ноги, он быстро пошел вперед, подставляя лицо под тугие струи, бьющие с потолка и вскоре здорово поплатился за такую беспечность.

Под потолком находились не только сопла этих фонтанов наоборот, но и вращающиеся цилиндры с длинными и прочными крестовинами, к которым были привязаны на толстых канатах какие-то тяжелые боксерские груши. Вот под одну из них он и попал, схлопотав прямо по физиономии такой мощный удар, что тут же оказался в воде. Наскоро прополоскав сферу от грязи и смыв её остатки с головы, Кир надел шлем и опустил забрало. Теперь ему стало хорошо видно, что таких цацек в воздухе крутится изрядное количество и если он хочет дойти до выхода, то ему нужно быть начеку. И все равно, не смотря на то, что его еще трижды сбивало с ног, он остался доволен, поскольку хотя и промок, как мышь, сделался в итоге чист, словно стеклышко.