Рыцарь отражений
Шрифт:
— Мерлин, — тихо сказал он. — Проснись-ка. Тебе есть, куда пойти и что сделать.
Я широко раскрыл глаза и уставился на него. К нему подходило определенное описание… Фракир запульсировал, но я утихомирил его.
— Дворкин?… — сказал я.
Раздался смешок.
— Ты назвал меня, — ответил он.
Он шагал туда-сюда вдоль входа в пещеру, время от времени останавливаясь, чтобы протянуть мне руку. Но каждый раз медлил и убирал ее.
— Что такое? — спросил я. — В чем дело? Почему ты здесь?
— Я пришел за тобой, чтобы ты продолжил поход, который
— Что же это может быть за поход?
— Поиски заблудившейся где-то леди, которая позавчера прошла Лабиринт.
— Корал? Ты знаешь, где она?
Он поднял руку, опустил, скрипнул зубами.
— Корал? Ее так зовут? Впусти меня. Нам нужно поговорить о ней.
— Мне кажется, мы и так прекрасно беседуем.
— Ты совсем не уважаешь предков?
— Уважаю. Но у меня еще есть братец, двигающий отражения, которому очень бы хотелось снять мне голову с плеч и вывесить ее на стене своего логова. А если дать ему хоть полшанса, он сумеет управиться по-настоящему быстро. — Я сел и протер глаза, заканчивая собираться с мыслями. — Итак, где же Корал?
— Идем. Я покажу тебе дорогу, — сказал он, протягивая руку вперед. На сей раз она миновала мою стражу и ее контуры тут же вспыхнули. Он, казалось, не замечал этого. Глаза его, подобные двум темным звездам, заставили меня подняться на ноги, притягивали. Рука Дворкина начала плавиться, плоть стекала и капала с нее, как воск. Костей внутри не было, там оказалась весьма странная структура — словно кто-то быстро набросал руку в трех измерениях, а потом наплавил на нее какое-то, подобное плоти, покрытие. — Возьми меня за руку.
Я обнаружил, что вопреки собственной воле, поднимаю руку и тянусь к загогулинам, похожим на пальцы, и заменяющим кости завиткам. Он опять издал смешок. Я ощущал влекущую меня силу. Непонятно было, что же произойдет, если я возьму эту странную руку.
Поэтому я вызвал Знак Логруса и послал его вперед, пожать руку вместо меня.
Может, я выбрал, как поступить, не лучшим образом.
Меня на мгновение ослепила яркая шипящая вспышка, последовавшая за этим.
Когда мой взор прояснился, я увидел, что Дворкин исчез. Быстрая проверка показала, что моя охрана по-прежнему была на месте. Простым коротким заклинанием я раздул пламя повыше, заметил, что чашка с кофе пуста только наполовину, и тем же способом — только в более кратком варианте — подогрел ее тепловатое содержимое.
Потом я встряхнулся, уселся и отхлебнул. Как мог, я анализировал только что случившееся, но не представлял себе, что же это такое. Было известно, что давным-давно никто не видел этого полусумасшедшего демиурга, хотя, если верить россказням моего папаши, когда Оберон починит Лабиринт, разум Дворкина изрядно прояснится. Если на самом деле это Юрт пытался обманом пробраться ко мне, чтобы прикончить, странно, что он выбрал такую личину. Задумавшись об этом, я не получил уверенности в том, что Юрт вообще знал, как выглядит Дворкин. Я прикинул, насколько разумно будет вызвать Колесо-призрак, чтобы узнать мнение нечеловека. Однако, не успел я на что-нибудь решиться, как вход в пещеру заслонила другая фигура, куда крупнее Дворкина, и пропорций просто героических.
Один-единственный шаг — и он оказался в пределах досягаемости света от костра. Вспомнив это лицо, я пролил кофе. Мы никогда не встречались, но в Замке, в Амбере, я видел множество его изображений.
— Я считал, что Оберон погиб, переделывая Лабиринт, — сказал я.
— Ты присутствовал при этом? — спросил он.
— Нет, — ответил я, — но раз уж вы пришли вот так, по пятам за довольно причудливым призраком Дворкина, вы должны простить мне сомнения насчет того, настоящий ли вы.
— Это ты столкнулся с фальшивкой. А я настоящий.
— Что же тогда я видел?
— Астральную форму настоящего джокера… колдуна по имени Джолос из четвертого круга Отражений.
— А, — отозвался я. — А откуда мне знать, что вы — не проекция какого какого-нибудь Джолоса из пятого круга?
— Могу рассказать наизусть всю генеалогию королевского дома Амбера.
— Как и любой приличный писец у меня дома.
— Я включу и незаконнорожденных.
— Кстати, а сколько их было?
— Тех, о которых мне известно, сорок семь.
— Да ладно вам! Как вам это удалось?
— Разные временные потоки, — сказал он, улыбаясь.
— Если вы пережили переделку Лабиринта, почему же вы не вернулись в Амбер продолжить свое царствование? — спросил я. — Почему вы позволили Рэндому короноваться и еще больше изгадить положение дел?
Он засмеялся.
— Но я не пережил ее, — сказал он. — Я был уничтожен в ходе переделки. Я — призрак, вернувшийся, чтобы потребовать от живых бороться за Амбер против растущей силы Логруса.
— Arguendo, считаю доказанным, что вы — тот, кем объявили себя, — ответил я, — но, сэр, соседство у вас по-прежнему неподходящее. Я — посвященный Логруса и дитя Хаоса.
— Но ты еще и посвященный Лабиринта и дитя Амбера, — ответила величественная фигура.
— Верно, — сказал я, — тем больше у меня причин не выбирать, на чьей я стороне.
— Приходит время, когда мужчина должен сделать выбор, — заявил он. — Для тебя оно наступило. На чьей ты стороне?
— Даже если бы я верил, что вы тот, за кого себя выдаете, я не считал бы себя обязанным делать подобный выбор, — сказал я. — А при Дворе существует предание, что Дворкин — сам посвященный Логруса. Если это правда, то я всего лишь иду по стопам почтенного предка.
— Но он отрекся от Хаоса, когда создал Амбер.
Я пожал плечами.
— Хорошо, что я ничего не создал, — сказал я. — Если вам нужно от меня что-то особенное, расскажите мне, что это, чтобы у меня были все основания поступить так, как вы желаете — и, может быть, я помогу вам.
Он протянул руку.
— Идем со мной, и ты ступишь в новый Лабиринт, по которому должен пройти по правилам той игры, что должна быть сыграна Силами.
— Я по-прежнему не понимаю вас, но уверен, что настоящего Оберона не остановила бы столь несложная охрана. Подойдите ко мне, пожмите мне руку, и я с радостью буду сопровождать вас и взгляну на то, что вы хотите мне показать.