Рыцарь понарошку
Шрифт:
Фэт подмигнул Джейн и, подхватив ее на руки, потащил за тестем, который уже вытанцовывал с худосочным старичком в белом сюртуке.
Скоро все, даже убежденные «салатники», плясали, забыв о прожитых годах и прочих мирских делах.
Свадьба! Свадьба!
– Почему ты сразу не сказал, что не чувствуешь Элви? Что ее нет в Бурретауне? – спросил Пижон, глядя на заходящее солнце.
Помнится, они любили наблюдать закат. Еще давно, до случившегося.
– И ты хочешь сказать, что не полез бы в Академию,
Странник жевал пожелтевший колосок и время от времени попивал из фляжки вино. Да, он ангел, старший купидон и все такое, но более пристойного напитка в Астрате, похоже, что и не было.
И более расслабляющего. Через призму выпитого вина на жизнь смотреть куда легче. Даже на такую длинную, как ангельская.
– Полез бы, – после небольшой паузы согласился картежник. – Но дело не в этом…
– А в чем же, Пижон? В чем? В том, что ты пытаешься обвинить в ее пропаже меня, стараясь таким образом не думать о другом!
– О другом?
– Да, о другом. Например, о том, куда могла деться твоя подруга и почему я не чувствую ее?
– Не знаю. Может, она… мертва? – с трудом выговорил Пижон.
Вампиры не умеют плакать. Не умеют любить и быть любимыми. Могут только ненавидеть всех и вся, пить кровь. Они не знают жалости и сострадания. У них нет близких.
Но почему же тогда он так переживает за Элви?
Может, он просто ненастоящий вампир?
– Да нет, ты чего? – ободряюще фыркнул ангел, прикладываясь к фляжке. Ах, какой же чудесный напиток – вино! – Она жива, даю руку на отсечение! Иначе Небесная Канцелярия давно бы известила меня о ее смерти! – он сделал еще глоток и взглянул на друга пьяными глазами. – Да не думай пока о ней! Выпей немного…
– Ты же знаешь, что я не пьянею!
– Да? Ну, как хочешь… – Валентин нисколько не разочаровался отказом. – А. я, пожалуй, еще выпью…
– И когда закончится эта треклятая неделя выходных? Завтра? – воздев глаза к небу, пробормотал Пижон. – Скорей бы выполнить оставшиеся два задания и – свобода! Снова человек!
Валентин грустно улыбнулся: два задания! Если бы они были так же просты, как хотя бы с тем големом!.. Но Хорхиус наверняка оставил на десерт самое вкусное, если уже четвертым «пустил» дракона.
Да что толку гадать? Все равно никто, кроме самого мага, не решит их проблем.
Элви бродила по Лабиринту уже с неделю. Как и предполагал Морри, девушка все-таки решила сунуть нос в самую середину.
Только вот мучило ее не женское любопытство, а чувство вины перед Оставшимися. Хотя Крылан, разумеется, сам виноват, неуклюжий слишком. Но, возможно, если бы она не пришла, Окно не разбилось бы, и они продолжали влачить бесполезное и наскучившее за века, но – существование!..
Элви была твердо уверена, что должна помочь. Как? Естественно, уничтожив то, что удерживает Ганрича и остальных в Лабиринте. То есть Зло – огромное скопище Стока, наделенное, похоже,
Она не знала, как это можно сделать. Но упрямо шла – на авось, по-другому и не назовешь.
Слишком уж безнадежными казались ее потуги.
В первую пятницу зимы пошел снег. Хороший, крупный. Он ложился на землю, на крыши домов, оседал на бровях и бородах случайных прохожих, то и дело норовя попасть в глаза.
В Астрат пришла зима. То есть стало очень холодно, но красиво.
Фэт с задумчивым видом сидел на кухне. На подоконнике стояла знаменитая кружка с бесконечным пивом; в тарелке с горячей кашей лежала надкушенная куриная ножка.
Сидеть в треклятом замке ему уже порядком надоело. После стольких подвигов – начиная от «бойни» в родной деревне и кончая дракой со стражниками у ворот, – ужасно хотелось завалиться в зимнюю спячку, на манер егерей. Ну хоть до Нового года!..
Но понимал это, похоже, только сам Фэт. Остальные не спешили оставлять его персону без внимания.
Рыцарь завидовал Кушегару, который уже через три дня после свадьбы отбыл в имение (бывшее холиганское). Сказал, что «пора наводить порядок и объединяться». Наверное, из трех соседних баронств он решил сделать одно, но большое. Король, судя по всему, на одной из вечерних посиделок эту задумку одобрил, хотя Фэт не сомневался: откажись Его Величество от баронского плана, Кушегар все равно бы сделал по-своему. В конце концов, не так ли поступил Холиган?
К тому же все эти земли – его, фэтовские. А ему для учителя ничего не жалко.
Стоило Кушегару уехать, как окончательно сорвался король: Стронций Барий почему-то решил, что собственной преемнице обязательно надо наставить самые ветвистые рога в Астрате.
Проснулась задремавшая на время свадьбы королева: полотер, бедный мальчишка, приносил ему любовные послания «от Лизы» чуть ли не по сто раз на дню.
Каждый вечер их с Джейн ожидал пятнадцатиминутный концерт под дверью: томные стоны (догадайтесь кого) отбивали у принцессы всякое желание, а Фэт разрывался между двумя огнями. Чересчур уж завлекательными были те, лизины, потуги…
Только на кухне Фэт чувствовал себя более или менее спокойно: повар запирал его в каморке, а сам как ни в чем не бывало продолжал готовить невероятные блюда для королевского стола.
А ведь они тоже собирались уехать! Там, в Ростисске, не было бы ни сумасшедшего короля с его извращенными взглядами, ни обезумевшей от воздержания королевы.
Ни бесконечной суеты. Ни головной боли.
Только они вдвоем с леди Джейн.
Однако королевская семейка тут же принялась упрашивать молодоженов остаться. Им, видите ли, до Ростисска по снегам ехать – радости мало, заболеть можно, а то и замерзнуть до смерти, на лесных дорогах, коими порой придется идти. А то, что снег выпал только через три дня после этих упрашиваний, а до этого ярко светило солнце – это, конечно, пустяки.