Рыцарь снов

Нортон Андрэ

– Вы не знаете Очалла. – Пусть она враг, подумал Рамсей, но нельзя оставлять ее в неведении о планах верховного советника. – Он уже договорился с торговцами с севера и вот что он при этом получил: слушайте и поверьте мне. – Он кратко описал битву на хребте, не упустив ни одной ужасной подробности, чтобы показать, что может ожидать Лом.

– В Яснаби! – воскликнула Текла. Теперь она закрыла руками лицо и задрожала, как будто своими глазами увидела сцену бойни. – В Олироуне!

– Чудовищно! – Плечи императрицы слегка обвисли. Казалось, за несколько

мгновений она еще больше постарела. – И однако ты союзник этого человека! Почему ты тогда открыл нам его действия? Хочешь использовать страх как оружие, чтобы заставить нас побыстрее сдаться?

– Я рассказал только то, что видел… чувствовал… – Рамсей поднес руку к щеке, на которой обжигающее пламя оставило не рубец, а воспоминание. – Если бы моим намерением было вторгнуться в Лом, я бы дал Очаллу нужные ему пять дней…

– Чего ты хочешь от нас? – воскликнула Текла.

– Чего всегда хотел – вернуться к себе.

– Но мы… Мелколф не может дать тебе это! – Текла раскраснелась, спина ее выпрямилась, она смотрела на него как на угрозу, которую не должна признавать открыто.

– Да, – согласился Рамсей. – Поэтому – перед нами проблема. Я теперь Каскар и не могу вернуться. А кто такой Каскар?

– Ты играешь словами! – Императрица открыто проявила гнев. – Девушка права – чего ты хочешь от нас?

– Еще не знаю – пока, – ответил Рамсей. – Но предупреждаю: больше я в ваши игры не играю. И в игры Очалла тоже, – добавил он, поколебавшись секунду. – Он обладает непонятной мне властью, вам лучше в это поверить. Он намерен захватить власть в Уладе – любым путем, это вы тоже знаете…

– Ты явился сюда с ним… – начала императрица.

– Я взял его с собой, потому что так легче за ним следить. Оставь я его в Видине… Вы хотели бы, чтобы на вас обрушились туман и пламя?

Впервые в разговор вмешался Оситес.

– Рыцарь слов… – медленно сказал он. – И что тебе снилось?

– Ничего – пока.

– Эдайс… – Произнеся это имя, Текла помолчала и продолжила с большей уверенностью: – Она великий чтец…

– Не успокаивайся этим! – выпалила императрица. Она бросила на шамана враждебный взгляд. – Мне кажется, преподобный, что дело Улада не нашло в тебе истинного сторонника. Похоже, мы были слепы. Нами управляли, как Очалл управлял Каскаром, и привели к этой ситуации по какому-то решению Просвещенных, которое не принесет нам ничего хорошего! Слепы! Слепы! – Она рукой прикрыла глаза. – Я стара, слепа и бесполезна! И Улад погибнет, потому что я не справилась.

– Нет! – Текла схватила другую руку императрицы. – Не думай так! – Она посмотрела на Оситеса. – Преподобный, скажи, что это неправда. Вы… все вы… не можете быть такими жестокими!

– Улад не погибнет. – Шаман произнес эти три слова медленно, словно не утверждение, а обещание.

– Еще одно предсказание? – Бертал отошел от стены, губы его кривились в усмешке. – Прекрасно. Пусть этот… этот чужестранец ответит мне лезвием на лезвие, и тогда у нас будет уверенность! – Ненависть его была горяча, как и хвастовство.

– Предсказание… – Оситес говорил размеренно… – указывает только на вероятный исход, который может быть изменен выбором тех, кто с ним связан. Вы все это знаете. – Он помолчал, словно выбирал путь через какой-то мысленный лабиринт. – Но есть общий план – и он заходит далеко. Улад – необходимая часть этого чертежа, первое устойчивое правительство появилось в этой стране после Великой Катастрофы. Этот Улад служит фундаментом, на котором здание будет построено заново. Нет, Улад – благодаря нашим действиям и вопреки нашим действиям – не погибнет. Но наши индивидуальные судьбы это не решает…

Императрица смотрела на него, одну ее руку держала Текла, другая вяло лежала на коленях, как будто недавняя вспышка истощила запас ее сил и воли, казавшийся неисчерпаемым.

– Если Улад будет в безопасности, – негромко сказала она, – моя собственная судьба мне безразлична.

– А мне нет! – Бертал сделал шаг в направлении Рамсея. – Здесь будет править подлинная кровь! Улад – это Дом Джостерна! Мы создали эту землю в прошлом, мы ее и удержим! А ты… – он плюнул в сторону Рамсея, – ты не наш. Будешь жить как император – вскоре умрешь…

Рамсей неожиданно рассмеялся.

– Второй раз, принц?

Бертал кивнул, словно признавая правду.

– Да.

– Довольно! – Голос императрицы прозвучал по-старо­му властно. – Не будем поддевать друг друга. Нам нужно прийти к какому-то согласию. Ты провозгласил себя императором, – сказала она Рамсею. – Ты продолжаешь утверждать это?

– Ты признаешь меня? – удивленно спросил Рамсей.

– Я признаю все… абсолютно все… что способно сохранить эту землю. Ты говоришь, что Очалл не твой хозяин. Если это окажется правдой, тогда…

– Нет! – перебил ее Бертал. – Он не наследник, он ничто, человек, который должен быть мертв! Позволить ему жениться на Текле, сесть на трон? Ты стара! Ты выжила из ума!

Текла вскочила и встала между императрицей и Берталом, который снова как будто потерял самообладание, как на Месте Флагов.

– Молчи! – Как и у императрицы, голос ее звучал властно. – Главой Дома Джостерна остается ее царственное великолепие…

– Мне не нужна твоя защита, моя дорогая, – сказала императрица. – И я не выжила из ума. Прежде всего Улад. Мы не допустим, чтобы из-за спора за наследие страна снова погрузилась в войну, чтобы сын воевал с отцом, брат с братом. Если Каскар докажет, что он не игрушка Очалла…

Теперь ее прервал Рамсей.

– Ваше царственное великолепие, – он воспользовался ее титулом, – я не игрушка – ни мужчины, ни женщины. И мои решения приняты мной без принуждения. Но так как я участвую в вашей игре невольно и пока не очень многое знаю, я воздерживаюсь от принятия решения.

Он поклонился ей и Текле, не обращая внимания на шамана и Бертала, который преградил было ему выход, но, посмотрев в глаза Рамсею, передумал. И вот, оставив их размышлять над его декларацией независимости, Рамсей вышел из помещения.