Рыцарь в клетке
Шрифт:
Стоящее напротив него невозмутимое и неуязвимое существо, натравливавшее на Кея чудовищ несколько месяцев назад, было совершенно из другой оперы. Идти у него на поводу трус не желал всеми фибрами души. Дилемма, требующая срочного поиска нового варианта.
— Ты должен мне, Эмберхарт-кун! — рявкнул с бешеными глазами Таканаши, сплетая перед собой пальцы обеих рук в веренице сложных символов. Я ожидаемо застыл на месте на несколько секунд, чтобы в конечном итоге быть буквально сдутым с места ревущим потоком зеленого пламени в мой рост.
На пару секунд я потерялся во времени
Какая банальщина, но деваться некуда.
Он меня ждал там же, в воронке. Просто стоял, чуть набычившись и опустив руки. Не творил новых техник, не пытался убежать, даже убрал «стеклянную» защиту вокруг тела. Опять что-то придумал. Моя задача по дальнейшему выведению его из себя стала сложнее.
— Как победить того, на кого не действует стихия смерти, Эмберхарт-кун? — осведомился успокаивающийся на глазах телокрад едва ли не сварливым тоном. Если бы он еще и руки в боки упёр, было бы совсем похоже. Какой резкий перепад…
— А, теперь я говорю именно с Таканаши? — догадался я, отряхивая порванную в десятке мест одежду, блестящую кольчужным слоем. Заменив маску на лице сигаретой, я прикурил, отдавая мысленный приказ, который вскоре должен был быть выполнен. Получив сумрачный кивок парня, задал второй вопрос, — Это зеленое — убивает живое?
— Да, — коротко ответил тот, — На мой вопрос ответишь?
— Частично, — покивал я. Подгадав время, протянул руку, ловя падающую с неба трость, забытую под деревом. Арк уныло каркнул, закладывая широкую дугу в небе. С тростью подмышкой мне стало куда веселее. Улыбнулся, — Победить меня можно, если будешь стараться изо всех сил. Вообще изо всех.
— Победить, но не убить? — догадался чересчур умный японский мальчик, тут же задавая следующий вопрос, — А почему мой… сосед сходит с ума от злости при виде тебя?
— По идее, это должен был быть ты, — честно ответил я, пожимая плечами. Диалоги посреди драки — полная дурость, но мне хотелось докурить сигарету куда сильнее, чем быть рациональным и эффективным. Но найти компромисс я попробовал, посоветовав, — Лучше прекрати валять дурака и делай так, как тебе говорят. Как только я брошу сигарету, то возьмусь тебя принуждать всерьез.
— Паршивый выбор, Эмберхарт-кун, — усмешка парня вышла разумной и грустной, не чета полубезумному оскалу Киста Лью, — Я же ничего не знаю! Расскажи, что происходит! Ты мне должен!
— У меня никогда не выходило с добрыми словами, — покаялся я в собственном несовершенстве жадно слушающему пареньку, — Но зато отлично получается с револьверами. Что тебе не ясно в выданным мной указаниях? Либо ты делаешь как я сказал, либо ты это делаешь с простреленными конечностями. Надуманный тобой долг уже выплачен — я не стал ломать тебе ногу… сразу.
Последние слова, сказанные холодным и надменным тоном, послужили детонатором.
От удара я ушел, даже успев перехватить трость, а от волны после него — нет. Вновь пришлось лететь кувырком черте знать куда кверх тормашками. Подскакивать, уклоняться, вновь прыгать, радуясь тому, что обезумевший от злобы Таканаши вкладывает всю силу в удары, сам катаясь по полю после их применения. Зеленым Кей больше не светился, вместо этого сосредоточившись на усилении техниками себя.
— «Кажется, он планирует разорвать тебя на несколько частей», — поделился со мной наблюдениями внутренний демон.
— «Я бы на его месте именно это и сделал», — согласился с ним я, отправляясь в заслуженный полет. За две секунды до этого обмена мыслями, мне пришла в голову мысль вогнать клюв ворона на набалдашнике моей трости в плечо мимопролетающему Герою. Кей взревел раненным бандерильей быком и сотворил на голой воле нечто похожее на стену из черного льда, улетевшую в мою сторону на приличной скорости.
— «Это было похоже на мухобойку».
— «Попробую забыть!», — огрызнулся я, выпуская из левой «любимой шлюхи» три пули по орущему от ярости парню. Два промаха, одно попадание вскользь. Отлично.
— «Думаешь, я тебе позволю?».
Ответить я не успел — непрестанно уже орущий от злобы японец воткнул обе руки в землю, каким-то образом беря почву под контроль. У меня под ногами начали появляться глубокие провалы, от которых пришлось спасаться всерьез. Если расчленение мне не опасно, то вот погребение в недрах совсем наоборот!
Злой как тысяча голодных пуделей Таканаши стоял буквально на четвереньках, вбив руки в землю и рыча от злости. Мне приходилось отбегать всё дальше и дальше от пацана, который буквально с каждой прошедшей секундой улучшал свой контроль над формированием провалов. Выгадав пару секунд, я выстрелил в сторону засранца, надеясь, что под угрозой огнестрельного оружия он перейдет к более мобильной и безопасной для меня форме нападения, но этим сделал хуже только себе — Кей тут же послал в мою сторону двухметровый земляной вал, продолжая формировать дырки в земле. При этом он не переставал выражать миру всю полноту своего негодования.
Нужно было что-то предпринять.
Режим Посланника, умения Героя, вообще все эти японские техники управления энергией — всё это опасно для человека. Мы всесильны, потому что слабы. Цивилизация, прогресс, бомбы и порох, поезда и дирижабли, движущиеся крепости, что отпугивают или убивают сибирских существ, способных вырезать за ночь целый город, всё, что построил человек, всё, чем он доминирует, всё оно — результат его слабости. Получая личное могущество, слабую уязвимость, возможность производить по своей воле убийственную энергию — мы забываем о том, что слабы по одиночке, но всесильны вместе.