Рыцарь
Шрифт:
Ехали всю ночь. А к утру, обогнув с юга Севеннскую Общину, подобрались к горам. Выслали вперед одного из мужичков.
— Тама пещерка есть, — объяснил Николо, — где святой человек обитает. Да, может, и нет его. Бывает, уходит он. А уж как уйдет, так и не найдешь. Коли нет его в пещерке — значит, выходит, не повезло нам.
Тибо вздохнул и поглядел на хозяина. Господин, к которому Тибо относился, особенно в последнее время, почти с отеческой заботой, был бледен, как сама смерть. Но живой… Пока.
Тут
— Дома он…
Николо удовлетворенно кивнул:
— Повезло, значит. Ну, взяли его, что ли?
Они осторожно переложили сьера Андрэ на его собственный плащ, подняли и понесли наверх.
Глава десятая
За сутки до этого
…Недалеко от догорающей деревни прячутся четверо людей. Рассвет еще не наступил, и темные плащи делают их совершенно незаметными во тьме леса.
Легкий свист. Сидящие в засаде настораживаются, но тут же успокаиваются.
— А, это ты, Лука… — Предводитель отпускает рукоять меча.
— Я.
Невысокий коренастый итальянец, в котором Тибо легко узнал бы гонца, с которым они с господином беседовали на постоялом дворе Герарда, смотрит на сожженную деревню.
— Нашего рыцаря еще не было, — констатирует он.
— Как видишь. Женщин отправил?
— Через три недели будут в Испании. Как думаешь, зачем они графу понадобились?
— Это не наше с тобой дело, — отрезает предводитель.
— А молоденькая, скажу тебе, очень даже… — Лука мечтательно шевелит пальцами.
— Заткнись, — обрывает его предводитель. Он нервничает.
Некоторое время они молчат.
— Ничего не выйдет, — внезапно говорит Лука. — Он увидит, что дом сожгли, и поедет обратно.
— Значит, сами им займемся, — цедит сквозь зубы предводитель.
Лука с сомнением качает головой.
— Не знаю, что там Великий Мастер сделал с его душой, но мечом вертеть он не разучился. Я был в Эгиллеме. Я видел.
— Тихо!
В свете затухающего пожара Лука, предводитель и остальные видят сутулую фигуру, медленно бредущую по деревне. Человек растерян. Он кашляет от дыма, спотыкается…
— А вот и ответ, — говорит Лука.
Он выбирается из укрытия, неторопливо подходит к монаху, спрашивает что-то и вдруг втыкает нож ему в грудь. Монах не успевает даже вскрикнуть.
Положив мертвеца на землю, Лука оглядывается. Остальные также покинули укрытие и теперь стоят рядом.
— Вон там — кузница, — показывает Лука одному из них. — Найди какие-нибудь штыри или гвозди. Надо приколотить его к видному месту.
Предводитель не возражает. Его люди выполняют указания Луки.
— А теперь уходим, — командует тот, когда тело монаха повисает на столбе.
Предводитель опять
— Зачем ты это сделал?
Лука смотрит на него выпуклыми черными глазами.
— Приманим его… — говорит он с ухмылкой.
…Рядом кто-то был. Шелестела одежда, шуршала солома на полу, когда этот «кто-то» передвигался по комнате. Сами шаги были легкие, почти неслышные. Пахло дымом и хвоей.
Звякнуло что-то металлическое. Зажурчала вода.
Я открыл глаза и удивился. Во-первых, оказалось, что нахожусь я не в доме, а в каком-то каменном склепе — впрочем, склепе относительно благоустроенном. Во-вторых, я вспомнил драку в Чертовом Бору и ее весьма печальный для меня финал. Меня опять убили? Причем так же позорно, как в прошлый раз…
Я осторожно повернул голову, приготовившись к вспышке боли.
Никаких неприятных ощущений не последовало.
У очага стоял человек среднего роста, в рваном дорожном плаще. Почувствовав мой взгляд, он повернулся и приветливо кивнул:
— Доброе утро.
И улыбнулся.
Я обомлел.
Конечно, не от того, что он пожелал мне доброго утра.
А от того, что он произнес эти слова на чистейшем русском языке.
Блин! Значит, меня все-таки грохнули!
Человек у очага был темноволос, бородат и облачен в длинное серое платье наподобие монашеского. Волосы у него были длинные, вьющиеся. Борода такая же. Нос с горбинкой. На еврея похож.
Я сел. Ничего не болело. Бедро, в котором (я помнил) проделали порядочную дыру, было замотано окровавленными тряпками, но по ощущениям — в полном порядке.
Нет, это был не склеп. Пещера. Пол выстлан свежим лапником, деревянные полати, накрытые одеялом, — моя постель. Табуретка, сундук, полка. На полке и на полу — некоторое количество глиняной и медной посуды. Со стороны входа проникал дневной свет.
Я подумал и попытался заговорить на русском. Вышло не очень.
— К-то ви тако-й?..
Очень интересно. Куда я попал на этот раз?
Человек покачал головой.
— Видимо, нам лучше перейти на другой язык, — сказал он на языке Андрэ де Монгеля. — Здесь меня называют отшельником Иммануилом.
— Очень приятно… А мое имя вам, очевидно, известно? — задал я вопрос с подковыркой.
— Мне известны оба, — кивнул Иммануил.
— Ну-ка поясните, что происходит! — потребовал я. Отшельник ничего не ответил.
Я разозлился:
— Да кто ты, черт возьми, такой?
— По-моему, я уже назвал себя, — благодушно ответил мой собеседник.
Я помнил, что, когда начал валиться с лошади, меня что-то ударило… Может, я не умер? Тогда — что, крыша съехала? Я потер ладонями виски. Нет, с головой кажется все в порядке.