Рыцарь
Шрифт:
— Что?
Балидор жестом показал на всё его тело.
— Джон, мы регулярно прогоняем наших людей на соответствие тому, что у СКАРБа есть в файле — распознавание лиц, распознавание походки и всё такое. Ты прошёл тест. У тебя всё должно быть хорошо. Просто не лезь под камеры нарочно. Ты всё же человек, и поэтому видящие будут тебя игнорировать.
Джон продолжал хмуриться.
Ему хотелось расспросить видящего по поводу всего, что он только что сказал.
— Почему библиотека? — спросил он вместо этого. — Разве
Балидор вздохнул, проведя рукой по своим каштановым волосам.
— Не в обычном смысле, нет. Мы поначалу тоже так подумали, но код, который эта штука выкидывала, всё не давал мне покоя… пока я не провёл перекрёстный анализ с кодами Первой Мировой Войны, — увидев, как Джон вскинул брови, Балидор резко щёлкнул языком. — Это совпадение, Джон. Может, это то же совпадение, к которому отсылает сон Элисон.
Балидор был единственным из всех знакомых Джона, кто большую часть времени разговаривал грамматически правильными предложениями. Криво улыбнувшись, он покачал головой.
— И что? — сказал он. — И вновь я спрошу… почему библиотека?
Балидор вздохнул. В этот раз он говорил скорее устало, нежели раздражённо.
— Потому что это не совсем шифровка, — сказал он, выдохнув. — Это файл данных с компьютера, который работает не на двоичной системе. Таких компьютеров существовало всего несколько. Те, что остались, предшествуют бинарным, если ты хочешь углубиться в детали. Повстанцы ими пользовались… — увидев, что Джон во второй раз приподнял бровь, Балидор перебил его уже с явным раздражением. — …Немцы тоже ими пользовались, Джон. У нас также есть основания полагать, что русская разведка использовала нечто схожее во Второй Мировой Войне.
— И в библиотеке имеется одна из таких машин?
Балидор один раз кивнул.
— Имеется. Что важно… там есть принтер, который справится с конвертацией. Я хочу, чтобы вы с Дорже пошли туда и распечатали хранящиеся в этом ключе данные.
— И с чего бы они позволили нам воспользоваться ею? — скептически поинтересовался Джон. — Ну, то есть, эта штука антикварная, верно? Не может же она располагаться на публичных этажах с другими терминалами?
Балидор тихо щёлкнул языком, качая головой так, будто мыслями он был где-то в другом месте.
— Ты притворишься студентом, Джон, — сказал он.
— Мне тридцать пять, Балидор.
— Студентом-выпускником, Джон, — произнёс Балидор с явным раздражением. — Дорже поможет, если понадобится разобраться с недоверием. Если у вас возникнут проблемы, мы предпримем более радикальные меры, но в данный момент я бы предпочёл, чтобы мы сделали это как можно тише и как можно быстрее. Пока того, кому принадлежала ячейка, не уведомили о краже его собственности.
— То есть… немедленно. Если говорить другими словами.
— Да, — сказал Балидор. — Немедленно. Я хочу, чтобы ты был там в ту же минуту, когда библиотека откроется, — он сверился с органическими наручными часами. — А именно через тридцать семь минут, так что тебе лучше идти.
Джон убрал в карман ключ шифрования данных и кивнул.
Покинув конференц-зал, он направился прямиком к лифтам, даже не утруждаясь звонить Дорже по гарнитуре. Когда дело касалось таких просьб, Балидор не валял дурака. Дорже наверняка уже ждал его в лобби, вооружённый до зубов таким оружием, которое не спровоцирует ни одну из систем общественной безопасности в библиотеке.
Он не ошибался.
К тому времени, когда он добрался до лобби, Дорже уже смотрел на часы, сидя в золотистом плюшевом кресле посреди лобби с высокими потолками, фонтаном-скульптурой и огромными окнами с видом на Пятую Авеню.
Джон поймал себя на том, что окидывает взглядом жилистые, мускулистые руки видящего, следит за карими глазами Дорже, пока тот сканировал лица на улице. С тех пор как они приехали в Соединённые Штаты, Джон видел другую сторону своего бойфренда, нежели в Азии. Что-то в Дорже здесь казалось более резким. Его взгляд был резче, точнее подмечал окружение. Он даже говорил быстрее.
Адаптировавшись к перемене, Джон осознал, что ему это нравится.
В каком-то странном отношении им двоим стало легче налаживать контакт.
Дорже шутил, что он просто подключился к американской конструкции — то есть, к той, что накрывала всю страну — а Джон к ней подключён естественным образом, поскольку воспитывался американцем.
В любом случае, Джон думал, что Дорже это шло, даже если означало, что они больше ссорились, а сам Дорже больше ссорился с другими видящими.
Почему-то особенно с Врегом.
Более того, между этими двоими что-то происходило, но Джон ещё не разобрался, что именно. Что бы там ни было, это казалось достаточно серьёзным, чтобы Дорже сердился всякий раз, когда видел, что Джон проводил время с Врегом по какой бы то ни было причине — включая прошлую ночь.
Врегу Дорже тоже не нравился.
Экс-Повстанца Джону удавалось прочесть ещё хуже, чем Дорже, но он несколько раз видел, как они обменивались взглядами, которые говорили, что враждебность определённо взаимна. Он даже как-то раз подслушал, как они ссорились в одной из общих комнат, однако они оба заткнулись, как только вошёл Джон.
На самом деле, большинство того, что он услышал, сводилось к угрозам, и от Дорже в адрес Врега их было не меньше, чем наоборот, что изрядно удивило Джона.
В чём бы ни крылась их проблема, это явно что-то личное, и это озадачивало Джона. Он не думал, что эти двое вообще были знакомы до всего этого.
Во всяком случае, эта добавочная резкость в свете Дорже сделала его более агрессивным.
Джон невольно находил это сексуальным, хотя понимал, что, наверное, не стоит так к этому относиться.