Рыцари королевы Ядвиги
Шрифт:
– Что, и турагин’к у вас на Земле имеются? – поинтересовался Рахти, который, как любой хороший бармен, видел и слышал все.
– А как же, – пробормотал Соболев. – Только они под людей маскируются. Ни за что не отличишь.
– А ты не придумываешь?
– И сам не знаю, придумываю или нет, – печально ответил русский, залпом выпил неизвестно какую по счету кружку пива, и голова его с деревянным стуком ударилась о стойку.
– Один готов. – Язык у Лири ворочался еле-еле, а взгляд был остекленевшим, точно у манекена. – И это значит…
– Что значит? – Гаррисон оторвал взгляд от стойки.
– Надо выпить еще! – В том, что касается логики, австралиец посрамил бы собравшихся толпой древнегреческих философов.
Вильяма похлопали по плечу, и он резко обернулся, напружиненный, готовый к драке. Но, обнаружив рядом с собой Ли, даже несколько протрезвел и затряс головой, отгоняя видение.
Но оно и не подумало исчезать.
– Видят духи, вы тут неплохо отдыхаете, – улыбнулся бывший сержант, глядя на мирно сопящего Соболева и на Арагонеса, безуспешно пытавшегося выпить пива из совершенно пустой кружки.
– Присоединяйся.
– Скорее это вам придется присоединиться ко мне. – Улыбка исчезла, лицо Ли сделалось жестким, как поверхность айсберга. – Давай, приводи в чувство остальных, и пошли. И побыстрее.
– Боюсь, что это нереально. – Вильям толкнул Гаррисона в плечо, но тот отозвался лишь невнятным мычанием.
– Все реально. – Глаза Ли блеснули. – Смирно!
Уроженца Конго словно подбросило, Арагонес едва не уронил кружку, во взгляде Лири появилась осмысленность, и даже Соболев заворочался во сне.
– Не кричи так, маленький человек, – проговорил Рахти из-за стойки. – А то у меня чуть ушные клапаны не перекосило.
– Больше не буду, – пообещал Ли. – Так, парни, берите этого гордого потомка славян и прочих скифов за руки и за ноги.
Десятки разумных существ во всех углах «Доброго глотка» выпучили глаза, когда четверо легионеров взгромоздили на себя пятого и, пошатываясь, двинулись к выходу. А Соболев, не приходя в сознание, попытался затянуть песню: «Эх, дубинушка, ухнем! Эх, зеленая, сама пойдет. Подернем, подернем…»
Один из лимаксов за дальним столиком подавился пивом.
– А теперь приводите его в себя, – приказал Ли, когда они оказались на улице.
– Сержант, видит Святая Дева, это невозможно… – забормотал Арагонес, но, наткнувшись на суровый взгляд, осекся.
– Что происходит-то? – спросил Вильям, когда Соболева прислонили к стенке и принялись колотить по щекам.
– Патронат расплатился с нами и выкупил корабль хаурваков, – ответил Ли. – Но не его содержимое. На то, чтобы очистить трюмы, у нас есть пять мини-циклов. Так что сейчас каждый человек на счету.
– А куда мы потащим груз из звездолета?
– Мы купили здание. – Ли вновь улыбнулся, на этот раз на удивление тепло. – Теперь у нас будет дом. Куда можно будет возвращаться после операций и где можно будет ничего не бояться.
– Каких операций? – Лири немного пришел в себя, но соображал все еще не очень хорошо.
– Последние события в Шарендаре показали, что люди – отличные солдаты, и образовалась самая настоящая очередь из тех, кто желает нанять нас. Значит – нам еще не раз придется стрелять.
– И это здорово. – Соболев наконец-то открыл глаза. – Эй, хватит меня колотить! Я и сам могу кого угодно отлупить…
– Вижу, что все прониклись, – заметил Ли. – За мной – шагом марш!
И бравые легионеры, чуток шатаясь и разя алкоголем, заковыляли в сторону семнадцатой причальной колонны.
Часть вторая
Наемники
Корабль, на борту которого красовалась сделанная латиницей надпись «Рим», плавно вошел в атмосферу планеты Рвихуц. Бывших легионеров, расположившихся в креслах на пассажирской палубе, слегка тряхнуло, и все.
– Хорошенькое начало, – пробурчал Гаррисон, и тут его перебил искусственный интеллект корабля, носивший имя Бабник.
– Прямо по курсу – стойкий грозовой фронт, – сообщил он. – Рекомендую переход на запасной вариант посадки.
– Принято, – ответил Вильям, исполняющий роль старшего группы.
Погода на Рвихуце скорее напоминала постоянное стихийное бедствие. Атмосфера была настолько насыщена электричеством, что грозы могли бушевать неделями, а ливни больше походили на цунами. Пейзаж после них преображался так сильно, что сбивались даже сканеры пространства.
И, несмотря на это, на Рвихуце существовала жизнь, причем разумная и довольно агрессивная.
– Запасной вариант – это какой? – спросил Арагонес.
– Этот тот, при котором нам топать на пару десятков километров больше, – ответил Вильям, и тут «Рим» сорвался в крутое пике. Желудок подскочил к горлу, разговор пришлось прервать.
– До приземления – одна десятая мини-цикла, – доложил Бабник, имя получивший от находившегося в веселом настроении Серого Облака. – В зоне действия сканеров не обнаружено потенциально опасных объектов.
Корабль тряхнуло, потом еще раз, мигнули все до единого обзорные экраны, а потом на них появился пейзаж. Дружелюбным его окрестил бы только маниакальный пацифист.
Изрытая ямами бурая земля, заросли жестких, лишенных листвы деревьев. Там и сям из серого тумана выглядывают черные и красные скалы. На горизонте – иззубренный горный хребет. И надо всем этим – темно-фиолетовое небо с огромным диском багрового светила.
– Прибыли, господа, – сказал Вильям, выбираясь из своего кресла, стоявшего в носу, сразу за командирским. – Пятнадцать минут на то, чтобы собраться и сходить в туалет.