Рыцари моря
Шрифт:
Блая в одной нательной рубашке вывели на палубу и поставили возле бизань–мачты. Капитан, заметив, что рулевой Эллисон оставил свой пост, начал выговаривать ему. Пятнадцатилетний Томас Эллисон не раз юнгой плавал раньше с Блаем в Вест–Индию, капитан хорошо знал его семью и оказывал покровительство молодому матросу.
— Заткнитесь, вы здесь больше не капитан, — оборвал своего благодетеля Эллисон. Вооружившись мушкетом, он вызвался сторожить Блая.
Арестованный командир «Баунти» внешне оставался спокойным, хотя в его душе всё клокотало. Сохраняя самообладание, капитан ровным голосом попытался образумить мятежников:
— Вы, очевидно, не отдаёте себе отчёта в том, что делаете. Бунт — это не просто выражение недовольства капитаном, это попрание всех существующих законов. Вы никогда не сможете вернуться в Англию, и везде вас будут преследовать как пиратов. Рано или поздно вас всех ждёт позорная смерть бунтовщиков и изменников.
— Другого пути у нас нет, — сказал Флетчер. — Мы не собираемся возвращаться в Англию, и нас не интересуют больше её законы.
Блай продолжал увещевать бунтовщиков и пугать их жестокой карой, если они не одумаются. Видя, что матрос Мартин начинает колебаться, Флетчер рявкнул:
— Ни слова больше, иначе я разрублю вам голову!
Капитан прочёл в пылающем взгляде лейтенанта мрачную решимость и примолк. С всклокоченными волосами и искажённым лицом предводитель мятежников походил на сумасшедшего.
Флетчер подошёл к матросам, обсуждавшим дальнейшую судьбу капитана и его наиболее ненавистных помощников — гардемаринов Хейворда, Хеллерта, эконома Сэмюэля. Черчилль, у которого до сих пор болела спина от плетей, предлагал прикончить их и выбросить в море на съедение акулам.
— Нет, убийства на судне я не допущу, — воспротивился лейтенант. — Лучше высадим их в шлюпке и предоставим судьбе решать вопросы жизни и смерти.
Черчилль с неохотой согласился, велел Норману и Ма- спретту подготовить шлюпку к спуску на воду. Тут Кинтал с опозданием вспомнил, что в носовых каютах трюма спят ещё трое: боцман Коул, старший плотник Перселл и парусный мастер Лебог. Кинтал спустился вниз, изложил им корабельные новости.
— Не вздумайте сопротивляться, иначе вам конец.
Не веря своим ушам, все трое поднялись на палубу. Убедившись, что Кинтал сказал правду, они спустились в кубрик, где шесть членов команды — помощники старшины Симпсон и Линклеттер, слуга Блая Джон Смит, матрос Миллуорд, плотник Макинтош и помощник боцмана Моррисон — продолжали спать или лежать безучастно на койках. Гардемарин Эдвард Янг, как только проснулся, сразу с радостью присоединился к мятежникам. Увидев у него в руках мушкет, Блай заметил:
— Это нешуточное дело, мистер Янг. Как бы не пожалеть об этом…
Капитан часто в наказание лишал нерадивого гардемарина пайка. Оскалив гнилые зубы, Янг выкрикнул капитану в лицо:
— Да, сэр, голодать — дело нешуточное. Сегодня у меня есть надежда поесть досыта. А пожалеть вам лучше себя!
Последними о происшедших событиях на корабле узнали помощник штурмана Эльфинсгон, гардемарины Питер Хейвуд и Джордж Стюарт.
Хотя многие мятежники колебались, как Мартин, а некоторые, поразмыслив о последствиях, в душе уже сожалели о содеянном, как гардемарин Стюарт, не предполагавший, что Флетчер примет его слова утешения буквально, никто из офицеров не сделал решительной попытки отстоять судно, тем более что заговорщики не слишком строго караулили своих подопечных. Младшие командиры свободно перемещались по кораблю, покорно выполняли распоряжения лейтенанта.
Штурман Фрайер, оказавшийся у бизань–мачты, даже умудрился переброситься несколькими фразами с Блаем. Это не ускользнуло от всевидящего ока Черчилля. Грубо отогнав штурмана, капрал выставил у арестованного капитана дополнительную охрану, полностью изолировав того от команды.
Штурман попытался образумить предводителя заговорщиков.
— Мистер Флетчер, у нас с вами всегда были хорошие отношения, позвольте сказать вам несколько слов. Если вы не поладили с капитаном — это ещё не основание захватывать корабль. Позвольте мистеру Блаю вернуться в свою каюту, и я уверен, что скоро вы опять будете друзьями.
Лейтенант сделал отрицательный жест рукой.
— Последние недели были для меня кромешным адом. Блай сам накликал на себя беду.
— Ну, хорошо, — не унимался Фрайер, — держите его под замком, приведите корабль в Англию — и пусть вас рассудит суд.
— Вы что, Фрайер, за придурка меня держите? — взорвался Флетчер. — Никакой суд не оправдает мои действия, если даже и Блай будет признан виновным. А теперь хватит болтать, ещё одно слово, и я заколю вас..
Бунтовщики заспорили — в шлюпку или катер высадить особенно ненавистных офицеров. Наиболее активные участники мятежа, такие, как Черчилль, Томпсон и Кинтал, требовали тут же прикончить Блая, эконома Сэмюэля, гардемаринов Хейворда и Хеллерта Старший плотник Пер- селл, хоть и не примкнул к мятежу, с явным злорадством смотрел на представление. Лейтенант приказал Хейворду, Хеллерту и Сэмюэлю живо собрать свои вещи и продовольствие.
— Вы хотите нас высадить, мистер Флетчер? — спросил Хейворд со слезами на глазах. — Я не сделал вам ничего дурного, почему вы так жестоки?
— Делайте, как я говорю, пока вас не прикончили матросы.
Хеллерт всхлипывал. Оба гардемарина тщетно пытались унять дрожь в коленках.
Затем лейтенант пресёк галдёж на палубе и попросил поднять руки тех, кто считает его действия верными.
— Кто хочет навсегда порвать с прошлым и остаться на островах южных морей?
К удивлению мятежников, таких оказалось меньше половины экипажа. Лейтенант распорядился спустить на воду баркас и дал пятнадцать минут на сборы. Блая продолжали строго охранять, лейтенант велел слуге капитана Джону Смиту принести хозяину камзол и брюки. Разрешил отбывающим взять с собой личзше вещи. Сэмюэль захватил в каюте Блая его офицерский патент и судовой журнал, боцман Коул взял компас, а Перселл — плотницкий ящик. Черчилль и Кинтал подгоняли тех, кто решил разделить судьбу капитана. Матросы откупорили несколько бутылок рома, чтобы отпраздновать победу.
Около восьми часов утра лейтенант предложил тем, кто не пожелал остаться на вольном корабле, занимать свои места в баркасе.
Первыми «Баунти» покинули старшины, ботаник Нельсон, врач Ледуорд, два гардемарина, парусный мастер Лебог… Матрос Мартин, которого обуревали сомнения в правильности сделанного выбора, опять передумал и тоже спустился в баркас Заметив это, Черчилль пришёл в ярость. Угрожая Мартину мушкетом, заставил его снова подняться на корабль.
Баркас уже глубоко сидел на воде, а желающих покинуть мятежное судно было ещё больше десятка. Блай, ожидавший своей очереди, сказал им: