Рыцари плащаницы
Шрифт:
– Зачем франк приезжал в Эль-Кудс?
– Мой евнух Ярукташ уверен, что Зародьяр забрал казну ордена, спрятанную в подвале госпиталя. Волк Пустыни уехал с повозкой, страже у ворот показал фирман Несравненного на беспрепятственный проезд по землям Сахеля.
– Мой фирман? – удивился Саладин.
– На пергаменте стояло имя барона д'Оберона.
Саладин задумался. Аль-Адил мысленно похвалил Имада. Одно дело, когда Зародьяра в Эль-Кудсе просмотрели стражники эмира, другое – когда в руках франка был фирман Несравненного.
– Значит, д'Оберон мертв, –
– Я не успел получить вестей от них.
– Получишь сейчас.
Саладин хлопнул в ладоши. В шатер вошел молодой мамлюк в потертой одежде и распростерся на ковре. Султан знаком велел ему сесть. Воин пристроился неподалеку от эмира и настороженно посмотрел сначала на султана, затем на Имада.
– Ты знаешь его?
Имад внимательно посмотрел на мамлюка и кивнул:
– Видел. Он из сотни Ярукташа. Его зовут Фархад.
Аль-Адил еще раз мысленно восхвалил Имада. Эмир, который знает своих воинов по именам, заслуживает снисхождения.
– Расскажи эмиру, что говорил мне! – велел Саладин Фархаду.
– Многобожники убили сотника Юсуфа и всех его людей, – начал гонец, облизывая губы. – Они убили почти всех воинов Ярукташа, а самого евнуха взяли в плен…
– Франков было всего десять! – вскричал Имад.
– Юсуфа и его полусотню перерезали ночью сонными, а Ярукташа с ждала засада в Масличном ущелье. Франков там было много…
– Почему же ты уцелел?! Бежал? – возопил Имад, хватая Фархада за халат, но тут же отпустил, уловил бешеный взгляд султана.
– Я принес Ярукташу весть о гибели Юсуфа и о том, куда движутся франки. Я не спал две ночи, и господин велел мне отдохнуть, – заторопился Фархад, поправляя одежду. – Когда я проснулся, битва в Масличном ущелье уже заканчивалась. Я поскакал туда и увидел, как франки вяжут пленных… Их было много. Я решил, что полезнее будет сообщить обо всем Несравненному, поэтому не стал нападать на многобожников, а проследил за ними…
– Ты правильно сделал! – одобил Саладин. – Ты умен и предан. Станешь моим личным гонцом. Иди к управителю, он даст тебе новую одежду и запасного коня, насыплет в кошель серебра.
Фархад упал лицом ниц, затем, пятясь, вышел из шатра.
– Почему ты не сообщил мне о Зародьяре? – вновь спросил Саладин Имада.
– Я хотел прислать тебе голову франка вместе с казной ордена.
– Чтоб получить большую награду, – усмехнулся султан. – Вижу, что ты не изменник, Имад. Но ты плохой эмир. Знаешь, где сейчас Зародьяр?
– Нет, Несравненный.
– Он обосновался в замке Азни, где, я уверен, копит силы. У него есть казна, которую вы не сумели найти в Эль-Кудсе, значит, франк сможет нанять воинов, купить коней, оружие. Затем он придет сюда и ударит мне в спину, выбрав для этого подходящий момент…
Аль-Адиль похолодел. Неужели Зародьяр и вправду готовит такое? Войско султана обречено! Сзади навалится Зародьяр, спереди – Конрад…
– Ты поступил, как простой сотник, но не эмир, – продолжил Саладин, не спуская глаз с Имада. – В Эль-Кудс приходил не просто рыцарь-госпитальер, а самый опасный враг истинной веры. Вместо того, чтобы своевременно упредить меня, ты погнался за ним, как мальчишка. Зародьяр не из тех врагов, что позволяют смиренно себя убить. Своей беспечностью и неразумением ты нанес большой вред. Если бы не проводил так много времени со своими женами, в то время как мои воины спят без женщин на голой земле под стенами Тира, ты, может, был бы расторопнее. Какого наказания заслуживаешь? Скажи сам!
– Смерти, повелитель! – воскликнул Имад, падая ниц.
Саладин на мгновение растерялся. Он ждал, что эмир станет просить пощады, и не собирался ее давать. Получив весть от Фархада, султан твердо решил казнить эмира. Дело оставалось за выбором: повергнуть виновного мучительной смерти или скорой. Поначалу Саладин решил, что Имад умрет на коле. Честные ответы виновного склоняли к решению о быстрой смерти. Однако искренность Имада обезоружила Саладина, теперь он не чувствовал в себе решимости отдать нужный приказ.
– Иди! – велел Саладин. – Я подумаю…
Имад, пятясь, выполз из шатра.
– Он храбрый и преданный воин, – тихо сказал Аль-Адил. – Отличился под Эль-Кудсом…
– Помню! – досадливо отмахнулся Саладин. – За храбрость я сделал его эмиром. Поспешил. Имад слишком молод и глуп. Храбрый воин заслуживает награды, но таким городом, как Эль-Кудс, должен управлять другой человек, умный и проницательный.
– Ты казнишь его?
– Я изменил намерение. Вина Имада – это и моя вина, султан должен с умом подбирать правителей. Смерть виновного не принесет пользы. Мы потеряли много храбрых воинов под стенами Тира. Имад был хорошим сотником, я верну его в войско.
– Ты мудр, повелитель! – поклонился Аль-Адил.
"Потому меня и зовут Несравненный!" – усмехнулся про себя Саладин. Вслух сказал другое:
– Мы снимаем осаду Тира. Ты поведешь войско под стены Триполи. Окружишь его и станешь готовить все для осады.
Аль-Адил насторожился, внимая.
– Я возьму две тысячи воинов и направлюсь к Азни. Это недалеко, в случае нужды ты успеешь придти мне на помощь, а я – к тебе. Две тысячи мне хватит. Не думаю, что старый волк успел собрать большое войско, Азни мы возьмем скоро.
"Ты рассчитаешься с Зародьяром за старую обиду! – подумал Аль-Адил. – И прославишься вовек среди правоверных. А я буду стоять под Триполи, который нам все равно не взять. Вся слава достанется Несравненному, мне – упреки"!
Мысли Аль-Адила отразились на его лице. Саладин усмехнулся:
– Хочешь, иди со мной! Войско под Триполи найдется кому вести.
– Благодарю, Несравненный! – сказал Аль-Адил, кланяясь.
– Сейчас иди! Я хочу отдохнуть.
Когда младший брат ушел, Саладин с наслаждением растянулся на ложе. Боль в спине почти утихла, слегка пощипывая хребет, но это уже не вызывало беспокойства. Султан смежил глаза.