Рыцари потустороннего
Шрифт:
– Все в порядке. Макс мне уже звонил и умудрился встать по телефону на колени. Надеюсь, ты сохранишь верность своей любимой?
– Клянусь!
– Ладно, отпускаю.
– Люблю тебя.
Я набрал телефон Светы. Трубку взяли не сразу.
– Алло…
Голос растянутый, но не настолько пьяный, чтобы меня не узнать. Повезло.
– Светик, привет! Узнаешь?
– Кто это?
– Влад. Помнишь? Реабилитационный центр.
Возникла минутная пауза. Я занервничал, в гараж не хотелось.
– Ну, мы еще шашлыки вместе ели…
– А-а! Влад… Привет.
Признала. Я попытался развить успех:
– Я тут подумал,
– Приезжай.
– Мать дома?
– Пошла она в жопу!
На заднем плане послышались возмущенные крики.
– Будь в форме!
– Угу.
Домашний рай Светланы Вистуновой являл собой настоящий театр абсурда. Тридцатипятилетняя женщина жила вместе с матерью. Пенсионерка трудилась на почте, дочь не трудилась нигде, зато вовсю работала ее печень, пытаясь справиться с огромным количеством дешевого пива и джин-тоников. Взаимоотношения ближайших родственников напоминали соседство двух крыс из разных кланов. Богатый материал для психоаналитика, коим я пытался заделаться, когда работал под началом Кабилян. Психоанализ закончился тем, что мы однажды врезали по коньячку и оказались в постели. К счастью, романа не получилось.
Света обладала некрофильскими наклонностями. Ее влекло ко всему мертвому, больному, неживому, застывшему. Люди это чувствовали и, когда кто-то заболевал или паче чаяния умирал, звали ее. И для Светы начинались счастливые деньки. Женщина забывала все на свете, даже алкоголь, и целиком погружалась в некрофильскую тему.
Самый любимый Светин контингент – старушки, самая любимая хворь – онкология третьей стадии, когда нет никаких шансов выкарабкаться. Там, где другие пасовали, она скакала на белом коне. С каким-то лихорадочным возбуждением Света исполняла обязанности сиделки, насыщаясь болью и страданиями обреченного. Когда несчастный умирал, следовал недельный запой, после чего она впадала в домашний анабиоз. Какие-то деньги оставались после ухода за больными, что-то подкидывала мать – в общем, на пиво хватало.
В довесок ко всем своим талантам моя приятельница обладала даром абстрактной речи. Если бы Эллочка-людоедка заболела шизофренией, то разговаривала бы как Света. Повествование состояло из фиксированного набора семантических конструкций типа: «не в этом смысле», «извините», «на самом деле», «по-настоящему», «я знаю» (знала она практически все), «думай сам», «как будет», «мне тут сказали». Непосвященному требовались усилия, чтобы понять, о чем идет речь. Редкий мужик выдерживал такой коктейль. Рекордсмен продержался несколько месяцев и сбежал быстрее собственной тени. Мне предстояло провести здесь неделю. Большего срока моя печень просто не выдержит.
Света встретила меня в старом вылинявшем халате. Я скользнул взглядом вниз по пуговицам, уткнулся в разрез и промелькнувшие в нем голые бедра. Для начала мне предстояло задобрить ее мать.
Рано постаревшая женщина с морщинистым нервным лицом встретила меня смесью настороженности и удивления. Она хоть и не разбиралась в мужской моде, но сообразила, что стоимость костюма превышает величину ее годичной зарплаты.
Я сразу взял быка за рога и выдал на одном дыхании:
– Инесса Николаевна, прошу прощения за столь внезапный визит. Обстоятельства сложились так, что мне придется попроситься к вам на постой. Ненадолго. Максимум на недельку… Вот… – Я выложил на стол пачку пятисотрублевых купюр. В глазах хозяйки загорелись алчные огоньки. – Скромная сумма за постой. Понимаю, это выглядит немного странно, но жизнь полна сюрпризов.
Она молчала, не в силах оторвать взгляд от денег.
– Так вы разрешите?
Строго говоря, я мог бы не спрашивать разрешения, просто хотелось соблюсти приличия.
– Конечно, пожалуйста. Тут у нас не очень уютно, вчера сантехника вызывали, так он сказал…
Она могла говорить о своих проблемах час, пять часов, сутки и все равно на завтра бы осталось. Я вытерпел минут десять, затем проникновенно произнес:
– Спасибо вам огромное за гостеприимство, а сейчас, если позволите, пообщаюсь со Светой.
За спиной послышалось шуршание купюр.
Вся эта убогая квартира на краю города, две женщины, живущие словно на другой планете – без мобильников, телевизоров, компьютеров, Интернета, все их бесхитростные радости и печали действовали на меня умиротворяюще – так в детстве прячешься под одеялом, и кажется, что укрылся от мирских тревог.
Пир начинался на кухне, как в первый день, так и во все последующие. Несмотря на все заморочки, Света неплохо готовила. По мере того как мы надирались коньяком, я чувствовал себя все уютней. Кивал, поддакивал, не вдумываясь в смысл ее слов.
Света что-то бубнила. Мой мозг переключился как всегда внезапно. Я исчез из тесной убогой кухни и переместился в иную реальность. Увидел Дэна, сидящего за столом. Напротив него – светящаяся сущность. Они общались, но молча, без слов. Потом я услышал фразу, всплывшую на поверхность, как бы из глубин сознания: Из-за повязки на глазах неофит, словно духовно слепой дурак, готов отправиться в наисложнейшее приключение, ведущее через ворота Божественной Мудрости. Человек подобен шарику в руках фокусника. Достаточно махнуть рукой, и он исчезнет в рукаве…
Картинка погасла. Света клевала носом и что-то бормотала:
– Извините… как будет… бу-бу-бу…
Я подхватил собутыльницу за талию и потащил в комнату. Она упала на кровать, словно сраженная пулей:
– Где у тебя раскладушка?
Она махнула рукой:
– Смотри сам…
Я нашел антикварную лежанку с брезентовым верхом, выудил из шкафа какое-то белье (надо будет приобрести новое) и забылся неспокойным сном. Вот такой вот саспенс…
В принципе, один день мало отличался от другого. Дабы избежать соседских кривотолков и слиться с толпой, мне пришлось сменить одежду, а также имидж. Утром я покупал Свете пива и уходил до вечера. Следуя запрету посещать бары и рестораны, оседал в публичке с ноутбуком. Иногда здесь встречались дивные девушки.
Приходил домой, но опять же не с пустыми руками. Пару раз Света безуспешно зазывала меня к себе на диван, но натыкалась на железобетонный моральный занавес. В конце концов она плюнула на половой вопрос и просто наслаждалась жизнью. Уверен, за всю свою жизнь она не питалась столь качественно.
Прошла неделя. Макс не звонил, его мобильник не отзывался, сотовый Маши тоже… Инесса Николаевна потихоньку примеривала на себя роль тещи, а я все сильнее нервничал. Воображение рисовало жуткие картины. Наконец звонок прозвучал: