Рыцари
Шрифт:
— Нет, — сказал наконец Дэйн, глядя в горящие глаза брата, — ты не должен ничего доказывать, тем более мне. Я не стану извиняться. Я не позволю тебе и пальцем дотронуться до моей жены. Но в одном ты прав: я должен выбрать между Мариеттой и Глорианой, иначе я запятнаю свою честь.
Эдвард молчал: ему нечего было возразить Дэйну. Глориана же никак не могла прийти в себя от заявления Кенбрука. Она даже и не думала, что для него существует выбор. Его верность Мариетте казалась незыблемой. И вот, несмотря на все его дерзости и грубости, слова Дэйна пробудили надежду в сердце Глорианы.
Сэр Эдвард, которого на площадке для турнира ожидали соперники, поднял со скамейки седло и через плечо посмотрел на Глориану. Он и сам знал, что она хочет задержаться, потому не стал спрашивать, придет ли она на турнир, а лишь вопросительно приподнял бровь. Они всегда без слов понимали друг друга.
— Я приду через несколько минут, — сказала она.
Дэйн отошел в сторону, пропуская Эдварда в ворота. Юноша пошел по протоптанной вдоль изгороди тропинке, ведущей во внутренний двор.
— Думаю, он действительно вызвал бы меня на поединок с любым оружием, которое бы я назвал, — задумчиво сказал Дэйн, поворачиваясь к Глориане.
Потрясенная, она присела на мраморную скамью, чтобы перевести дух и собраться с мыслями.
— Я бы никогда не простила тебе этого, — сказала она.
— Ты любишь его?
— Безумно, — улыбнувшись, ответила Глориана, — но только как сестра.
— Иногда я думаю, что он больше подходит Мариетте, чем я, — признался Кенбрук. К радости Глорианы примешивалось сомнение: возможно, ее муж просто собственник и относится к ней, как к ненужной вещи, которую тем не менее жалко отдать другому.
— Может быть, ты прав, — осторожно сказала Глориана, опуская глаза, чтобы не выдать своих чувств.
Кенбрук стоял, опершись ногой на угол скамейки и положив руки на колено. Глориана почувствовала на себе его улыбку, как солнечный свет и легкий бриз с озера. Поэтому она не удивилась, подняв голову и увидев, что Дэйн на самом деле улыбается.
— Не чаял услышать от вас такие слова, миледи, — поддразнил он.
Глориана поднялась со скамьи — близость Кенбрука необъяснимо пугала ее.
— Ты что-нибудь хотел сказать мне? — спросила она, стараясь держаться от Дэйна подальше. — Даже если мне и не. улыбается мысль смотреть, как Эдвард со своими друзьями будут размахивать копьями, все же я должна присутствовать на турнире. Это варварство начнется с минуты на минуту, если я уже не пропустила начало.
Кенбрук, протянув руку, перегородил открытую калитку. Если бы Глориана попыталась убежать, она наткнулась бы на его вытянутую руку. Итак, Дэйн поймал ее в ловушку.
— Да, — сказал он. — У меня есть что сказать вам, леди Кенбрук. Я запрещаю вам целовать других мужчин, кроме меня.
Рот его был так близко от ее лица, что Глориана задрожала от желания прильнуть своими губами к его губам.
— Это требование несправедливо, — слабо запротестовала она. — Я не соглашусь, если и вы не дадите мне такого же обещания.
Кенбрук издал короткий смешок.
— Хорошо, — согласился он. — Я тоже обещаю никогда не целовать других мужчин.
И в следующее мгновение он прильнул к ее губам. Сначала его поцелуй
А он все еще ласкал ее рот губами и языком.
Когда Дэйн наконец отпустил ее, Глориана схватилась рукой за приоткрытую калитку и, тяжело дыша, попыталась прийти в себя.
Кенбрук удивленно глядел на нее, а потом провел пальцем по ее пылающей щеке.
— Боже, помоги мне, — хрипло проговорил он, — ибо на мне наверняка лежит чье-то проклятье!
ГЛАВА 6
Это полное событий утро тянулось долго. Устраивались игрища и рыцарские турниры. Зрители и участники, ожидающие своей очереди, толпились возле площадки. Гарет неотрывно следил взглядом за своим братом Дэйном и его красавицей женой, повсюду следующей за ним. Глориана заметно изменилась. Казалось, только сейчас она проявилась во всем своем блеске, который скрывала все эти годы в ожидании триумфального возвращения Кенбрука.
Эти двое были неразлучны: то они вместе следили за различными состязаниями, то разговаривали, глядя в глаза друг другу так, словно были одни во всем свете. Сокровенная надежда Гарета на то, что их брак будет спасен, крепла с каждой минутой.
Но все же Гарет был прагматиком. Он понимал, что такая идиллия не продлится долго. Проста и Дэйн, и Глориана были воодушевлены красотой и высоким духом этого радостного дня. Как только жизнь войдет в привычное русло, опять встанет проблема этой француженки Мариетты, и Дэйн с Глорианой наверняка снова поссорятся.
Прозвучали трубы, возвещая конец последнего на сегодняшнее утро состязания. Гарет достал из внутреннего кармана платок и вытер блестевшее от пота лицо. Как бы сильно ни любил он и Дэйна, и Глориану, но не только из-за привязанности к ним обоим желал он их примирения. Если Кенбрук откажется от брака с Глорианой, то солидные проценты прибыли, которую давало процветающее дело ее покойного отца, будут навсегда потеряны для них. Земли и дома, грузовые корабли вернутся к Глориане, под ее полный контроль. В торговле она, конечно, сможет положиться на помощь и совет своих управляющих и агентов, и тогда и Кенбрук, и Хэдлей попросту разорятся.
Гарет потер шею и негромко выругался.
Такого нельзя допустить, необходимо срочно действовать. Хотя ему и не хотелось вмешиваться в отношения своей нежно любимой подопечной Глорианы и младшего брата, придется принимать крутые меры.
Итак, у него не было выбора. Жестом подозвав своих самых надежных солдат, Гарет тихим голосом отдал необходимые распоряжения.
На поле, где проходил турнир, рыцари проявляли столь большое рвение и мастерство, что Глориана, впрочем, как и все остальные, была покрыта пылью. Перед вечерней молитвой, когда Эдвард и другие молодые рыцари обнажат свои сверкающие мечи и посвятят их службе Господу, Глориана надеялась улучить минутку, чтобы заскочить к себе в комнату умыться и переодеться. После вечерни будет праздничный ужин, а за ним снова последует веселье.