Рыцарская сказка
Шрифт:
Принц привлекал своей открытостью и отсутствием жестокости, но больше всего – прозрачностью глаз в отличие от людей, чьи глаза были не окнами в душу, а глухими ставнями. Чувствовалось, что сердце его открыто для многого…
Дома он большую часть времени проводил в военных играх и упражнениях, а поэтому недурно владел разными видами оружия и знал правила рыцарских поединков и поведения с противником вообще. Успел он получить и кое-какие навыки общения с дамами, но в этой области чувствовал себя не так уверенно, как в поединке. К сожалению, надо признать, что с духовным миром Принца дела
Первое время он путешествовал в доспехах, но теперь снял их и уложил на второго коня – дорога не вызывала опасений, лес тоже не подавал признаков затаившейся угрозы, тем более для разбойников он представляет собой скорее опасность, нежели интерес, а рыцарь не станет нападать без предупреждения.
Мысли Принца были заняты не возможными опасностями, а совсем другим: он перебирал в памяти все, что касалось странствующих рыцарей-принцев, их приключений и подвигов. Вспоминались рассказы много повидавших на своем веку стариков, легенды о наиболее прославленных героях и наконец просто сказки, слухи и прочая небывальщина. За неимением собственного ему хотелось воспользоваться опытом других, чтобы не повторять чужих ошибок и промахов, знать, как поступить в сходной обстановке и не растеряться в трудный момент. Конечно, сказки не самый лучший советчик, но, как говорится, сказка ложь, да в ней намек…
Занятый такими мыслями, Принц не заметил, как тропинка свернула вправо и он заехал вглубь леса. Через несколько шагов тропинка оказалось перегороженной упавшим деревом, а два других дерева, растущих вдоль тропинки, сильно наклонились друг к другу, так, что все три образовали треугольник. Когда Принц подъехал вплотную, солнечный луч, проходящий под скрещенными деревьями, ударил ему в глаза, и все вокруг залилось золотым светом. Он продолжал движение будто в сияющем золотом тумане. Через несколько шагов луч заслонили другие деревья, и все стало как обычно.
В это время под огромным дубом, возле которого пролегала тропинка, два старичка-гнома и лиса вели непринужденную дружескую беседу.
– Почему это я не могу вас съесть? – искренне изумлялась лиса.
– Меня есть нельзя потому, что я выполняю приказание господина Визеркранца. Если ты мне помешаешь, то навлечешь на себя его гнев. А вот его можешь есть, он все равно ничего не делает, – сказал один из гномов по имени Тумбайер и указал на другого, того звали Виршлосс.
У Виршлосса от негодования даже дыхание перехватило.
– Это я ничего не делаю? Это ты ничего не делаешь, и лиса будет права, если тебя съест. Лиса, ешь его, а меня не трогай.
– А тебя почему нельзя трогать? – лиса стала терять терпение.
– Я здесь по приказанию господина Визеркранца, – с раздражением отвечает Виршлосс, всем своим видом показывая бесконечное презрение к собеседникам.
– Я умру от смеха, он здесь по приказанию господина Визеркранца, – воскликнул Тумбайер. – Да откуда ты известен господину Визеркранцу?
– Я, между прочим, муж сестры госпожи Адельгейды, которая является драгоценной супругой родного дяди господина Визеркранца, а вот кто ты такой? – Виршлосс постарался вложить в свои слова как можно больше презрения.
– О, нашел чем удивить. Ты бы еще сказал, что являешься побочным сыном любимого кучера господина Визеркранца, – нарочито весело рассмеялся Тумбайер. – Так вот, чтоб тебе было известно, мой отец – ближайший друг господина Визеркранца.
– О чем вы спорите? Мне нет никакого дела до вашего господина, – вмешалась лиса.
– Зато у него могут быть дела с твоим господином, так что иди своей дорогой и не мешай мне, – дерзко ответил лисе Тумбайер и добавил: – Чтобы тебе не было обидно, можешь съесть это старое безмозглое полено, – он показал пальцем на Виршлосса.
– Если я безмозглое полено, то ты червивый пень на кривых ногах, – ответил Виршлосс и, обращаясь к лисе, добавил% – Я бы посоветовал тебе его съесть, да, боюсь, от старости в нем уже трупный яд образовался, и у тебя брюхо заболит.
Тумбайер не выдержал такого оскорбления, подбежал к Виршлосу и вцепился руками ему в бороду. Началась потасовка между двумя почтенными старичками. Лиса прилегла, положила морду на лапы и стала внимательно наблюдать за боевыми действиями сражающихся сторон. Гномы проявляли юношеский задор, казалось, они сбросили лет по шестьдесят – столько в их действиях было неподдельной страсти и желания победить. Постепенно лисе надоели новоявленные гладиаторы, и она огрела их обоих лапой, да так сильно, что они кувырком полетели на землю. Как только они поднялись на ноги, раскрасневшиеся и растрепанные, готовые продолжить прерванную битву, лиса обратилась к ним:
– Послушай, вот ты, – сказала она Виршлоссу, – как ты думаешь, могу я съесть твоего друга?
– Да я бы его сам съел, будь у меня зубы покрепче.
– Так, а ты как думаешь? – обратилась лиса к Тумбайеру. – Не обидится господин Визеркранц, если я съем твоего друга?
– Если тебе нравится тухлятина – приятного аппетита.
– Ну вот, – лиса улыбнулась, – дело решилось. Оказывается, все очень просто: каждый из вас сказал, что если я съем другого, то на меня никто в обиде не будет. А это значит, что я могу спокойно съесть вас обоих, чем я и займусь.
Лиса лениво поднялась, потянулась и схватила лапой одного из гномов, другой замер на месте от страха. Только она собралась позавтракать, как послышался стук копыт и на тропинке появился Принц. Лиса замерла в надежде, что всадник не заметит ее, но Принц оказался внимательным. Он пришпорил коня и через мгновенье был уже на месте возможного преступления, успев при этом натянуть лук. Рыжая плутовка поджала хвост и вжалась спиной в дуб, глазки ее забегали, а лапы задрожали, из-за чего беднягу Виршлосса весьма сильно затрясло.
– Отпусти немедленно этого господина, негодная, – закричал Принц и пустил петуха. Он очень волновался, считая, что присутствует при историческом моменте.
Лиса послушно отпустила Виршлосса и с мольбой посмотрела на Принца. Тот с гордым видом изобразил рукой жест, означавший, что она может убираться. Лиса не замедлила исчезнуть.
– Я рад, что смог вам помочь, господа, – обратился Принц к гномам.
Гномы, не обращая внимание на Принца, приводили себя в порядок, отряхивали и поправляли одежду, приглаживали волосы.