Рыцарские доспехи Европы

Блэр Клод

Немецкие кабассеты XV в. в целом сохранили ту же форму, что и в XIV в. Их делали из одного куска железа, а их широкие поля были часто опущены вниз по всему периметру. В течение первой половины XV в. их основная часть была либо цилиндрической с уплощенной конической вершиной, либо почти куполообразной с небольшим выступом наверху. В 40-х гг. появился невысокий килеобразный (рис. 40—41 ), а два экземпляра приблизительно 1470—1490 гг. (Метрополитен-музей и бывший музей Цейхгауз в Берлине) имеют округлые тульи, украшенные мелкими спиральными бороздками. Поля этих кабассетов тоже опущены, причем по краям сильнее, чем спереди или сзади (рис. 44 ). Те кабассе-ты, у которых поля равномерно опускались вниз по всему периметру, имели арки над глазами или единую горизонтальную щель для зрения. Такой тип кабассета часто носился с отдельным бевором в виде ковша, который закрывал лицо ниже глаз и прикреплялся ремешком с пряжкой на шее (рис. 40 ). К нему всегда добавляли подбитую войлоком подкладку. Такой бевор обычно имел заостренную воротниковую пластину, закрывавшую верхнюю часть груди.

Ранняя

история немецкого салада (по-немецки Schaller) еще не изучена. Самые ранние упоминания о нем встретились мне в двух описях, хранящихся в архивах Инсбрука. В одной из них, датируемой 1425 г., говорится о drei tschelern, а в другой, 1426 г. — о drei tscheleden. Форма этих шлемов неизвестна, но «tsche-lede», очевидно, является искаженным итальянским словом «celata», и поэтому можно предположить, что ранние салады, как и повсюду, ввозились в Германию из Италии. Они могли иметь форму, описанную в главе 3, хотя мне не удалось найти немецких изображений подобного шлема. И хотя на немецких картинах шлемы типа салада начали появляться уже в 40-х гг., до 1460 г. они были очень редкими.

Приблизительно до 1460 г. немцы предпочитали салад, открытый или с забралом, с хвостом средней длины, который, очевидно, появился во Франции или Бургундии и который к середине века изготовлялся также в Северной Италии и вывозился в Германию и Западную Европу (см. конец этой главы). Наряду с ним использовали и изготовлявшийся в Германии кабассет, с прорезью для глаз на полях, с которым надевали бевор. Вероятно, в течение 50-х гг. у этого типа кабассета появился небольшой хвост, как у салада, а к 1470 г. он приобрел некоторые черты западноевропейской формы — так появилась форма сала-да «су-вестер», которая была исключительно немецкой. Немецкий салад был больше и выше западноевропейского, и хвост у него был гораздо длиннее и часто загибался вниз. Две наиболее популярные разновидности, использовавшиеся до конца XV в., имели либо полузабрало, у которого отверстие для глаз находилось между его верхним краем и нижним краем лицевого отверстия, либо такой салад изготавливался из одного куска стали, а отверстие для глаз прорезалось в переднем крае основной части шлема. Только очень немногие немецкие салады имели полное забрало, т. е. сделанное вместе с зазубренным и заостренным щитком над отверстиями для глаз. В целом такие шлемы были в Германии довольно редки. После 1480 г. хвост иногда делали из пластин и очень сильно загибали вниз (рис. 58 ). Многие немецкие сала-ды с забралом имели деталь, о которой мы еще не говорили, а именно защелку с пружиной, которая удерживала забрало в закрытом положении. На одном саладе, приблизительно 1485 г., изготовленном Йоргом Вагнером в Инсбруке (сейчас в Метрополитен-музее в Нью-Йорке), имелась также приклепанная вилка, с помощью которой забрало открывалось. Эта деталь стала распространенной в XVI в.

В последнее десятилетие XV в. в употребление вошли две новые формы салада, правда на короткое время. Первый из них, так называемый «черный салад» ³³ , предназначался, главным образом, для рядовых воинов, и дошедшие до нас образцы отличаются довольно грубой работой (рис. 61 ). Полное забрало у такого шлема — плоское, с двойным зрением; тулья наверху уплощена и имеет большой гребень, который протягивается до конца хвоста, нижний край имеет вогнутую форму и почти никогда не загнут. Поверхность дошедших до нас образцов не полирована — оставлена в таком виде, в каком она вышла из-под молота, отсюда и название — «черный салад». Иногда, впрочем, салад красили или покрывали тканью, которая прошивалась через парные отверстия по всему периметру полей.

33

По непонятным причинам этот тип салада писатели XIX в. часто называли саладом лучника.

Второй тип салада, появившийся в конце XV в., являлся, похоже, слегка измененным вариантом итальянского салада с забралом конца XV в. (см. выше). Основная его часть повторяет форму черепа и имеет очень короткий пластинчатый хвост; забрало надевалось без бевора и потому полностью закрывает лицо; нижний край часто закругляется под подбородком. Салад обычно снабжался двумя горизонтальными прорезями для глаз и аналогичными вентиляционными прорезями для рта.

Очень редкий вариант салада, использовавшийся с 1480 по 1510 г., имел бевор, прикованный в тех же самых местах, что и забрало (рис. 62 ). Этот бевор имел вентиляционные прорези для рта и верхнюю часть, сделанную из отдельной приклепанной пластины, которую можно было слегка опустить, освободив пружинную защелку. Как мы увидим в следующей главе, такая форма салада была, вероятно, предшественницей закрытого шлема, наиболее характерного средства защиты головы в XVI в.

И наконец, следует упомянуть об, очевидно, уникальном шлеме работы Лоренца Хельмшмида, изготовленном для Максимилиана I приблизительно в 1490 г. (Музей оружия, Вена, А. 79). С первого взгляда этот шлем напоминает обычный немецкий салад с длинным, пластинчатым хвостом и полным забралом, которое носили без бевора. На самом деле основная часть этого шлема протягивалась до середины шеи, а хвост прикреплялся к ней на уровне ушей. Шлем снабжен бевором, который прикреплялся на петлях слева. Его нижний край имеет по всей длине фланцы, обращенные внутрь, благодаря чему бевор мог поворачиваться вдоль загнутого края воротника.

ДОСПЕХИ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ИТАЛИИ И ГЕРМАНИИ Около 1410—1500 гг.

Следует еще раз подчеркнуть, что мы знаем очень мало о доспехах, изготавливавшихся в позднее Средневековье за пределами Италии и Германии, главным образом потому, что нам удалось идентифицировать всего лишь несколько дошедших до нас образцов. Тем не менее трудно поверить, что не сохранилось других примеров таких доспехов, и я не сомневаюсь, что для многих доспехов, считающихся сейчас итальянскими или немецкими, со временем будет установлено их истинное происхождение. Проблема идентификации усложняется тем, что из Италии и Германии вывозилось очень много доспехов, но если латы находятся в той или иной стране с эпохи Средневековья, это еще не значит, что они привозные. Более того, есть все причины полагать, что иностранные оружейники копировали итальянские и немецкие образцы — подобно тому, как сейчас изготовители одежды по всему миру копируют парижские модели, — а это, без сомнения, не способствовало развитию национальных стилей. Тем не менее мы можем, главным образом по рисункам и картинам, представить себе в общих чертах доспехи, изготавливавшиеся за пределами Италии и Германии. Но перед этим следует рассказать о самых крупных центрах производства защитного вооружения в других странах Европы.

В Англии главным центром производства доспехов был Лондон, а имена оружейников, работавших в нем, известны с конца XIII в. Лондонская компания оружейников, основанная в XIV в., существует до сих пор. Во Франции издавна важным центром производства защитного вооружения был Париж. Шамбли, Бове и Шартр, по-видимому, славились своими кольчугами. Другими французскими центрами были Валансьен, Бордо и конечно же Тур и Лион, где с начала XV в. работало много итальянских мастеров, часто выполняя заказы короля. В 1494 г. Габриэль и Франческо Мерате из Милана на три года были посланы в Арбуа, в Бургундии (историческая область Франш-Конте, департамент Юра, Франция), чтобы изготовить для императора доспехи в бургундском стиле. Мы ничего не знаем об их мастерской, а также о том, работали ли в Арбуа другие мастера, но два образца их работы дошли до нас. Они помечены словом «ARBAS», над которым изображена корона, и выполнены скорее в итальянском стиле (Музей оружия в Вене, В. 71; Швейцарский Государственный музей в Цюрихе, LM 4955). В Испании славились своими доспехами Бургос, Севилья, Калатаюд и Кастий-он-де-лас-Армас. Было высказано предположение, что знак, напоминающий отпечаток вороньей лапы, обнаруженный на доспехах XV в. испанского производства, принадлежал мастерам одного из двух последних городов. Во Фландрии, где оружейники не уступали итальянским и немецким в мастерстве, центрами производства защитного вооружения были Брюгге, Антверпен, Турне, Гент и конечно же Брюссель. В Скандинавии, по-видимому, не было крупных центров, и, насколько известно, все доспехи, за исключением самых простых и бедных, импортировались из Германии.

В течение всего XV в. во всех странах Западной Европы предпочитали доспехи, которые можно назвать итальянскими с вариациями. В этих странах существует много рисунков доспехов, чисто итальянских по форме, например, на серии английских медных мемориальных досок, из которых самым характерным примером является доска Ричарда Фокса (предположительно 1439 г.) в Аркесдене, Эссекс. Но при этом англичане отдавали предпочтение некоторым вовсе не итальянским деталям. В течение большей части описываемого периода в Англии были популярны диски-бесагью, а также повсеместно использовались (после 1450 г.) симметричные налокотники, часто изготовленные и крепившиеся по немецкому образцу, приклепанные, а не привязанные ремешками к верхней нагрудной пластине плакар-ты, латные рукавицы с пластинками на запястьях, а также слегка измененные украшения — бороздки и зазубренные края. Приблизительно с 1470 г. в Англии появилась мода прикреплять тассеты к середине юбки. На доспехах, изготовлявшихся в Испании, к примеру на итальянских латах в Толедском соборе, конец плакарта имеет форму широкого рыбьего хвоста (рис. 146 ), хотя следует отметить, что эта деталь встречается и на доспехах, не имеющих никакого отношения к Испании. Во Фландрии, где было сильно влияние Германии ³⁴ , немецкие доспехи иногда появляются на иллюстрациях (например, на алтаре в Генте работы братьев Ван-Эйк, а в Тонгресе в 1954 г. была обнаружена усовершенствованная форма кастенбруста, приблизительно 1460—1470 гг., на котором стояло, возможно, клеймо города Льежа (теперь он хранится музее Порте-де-Хал в Брюсселе).

34

Конечно, немецкие доспехи никоим образом не имели своими предшественниками фламандские, скорее наоборот.

Как и в Германии, в Западной Европе приблизительно до 1430 г. носили бацинет с кольчужным предлич-ником, но забрало у него было округлое. Однако после 1420 г. более популярным стал и оставался таким приблизительно до 1450 г. большой бацинет, после чего он постепенно перешел в разряд турнирных шлемов. В конструктивном отношении этот бацинет был похож на немецкий, но, как уже говорилось, был гораздо больше и не так точно повторял форму головы. Задняя воротниковая пластина обычно делалась из одного куска с основной частью шлема, а передняя воротничковая пластина была приклепана по бокам и иногда выковывалась из одного куска с бевором, хотя последний часто изготовлялся отдельно. Самая распространенная форма забрала представляла собой выдающийся вперед округлый выступ с двумя горизонтальными прорезями для глаз и множеством маленьких круглых вентиляционных отверстий. Два дошедших до нас боевых бацинета (Метрополитен-музей; Чербург, № 19) имеют забрала в форме так называемой «лягушачьей губы», т. е. образованы двумя вогнутыми кривыми, сходящимися в самой высшей точке, вдоль линии единой горизонтальной прорези для глаз. Другой интересный пример из Буржа (теперь хранящийся в коллекции Паульяк в Париже) имел забрало ортодоксального типа с большими пластинами на месте бровей, которые были украшены бороздками. Как и следовало ожидать, большие бацинеты делались в Италии на экспорт, и на образце из Вены, который входил в комплект Фридриха дер Зиграйше (А. 2), стоит клеймо миланских мастеров.