Рыцарский крест: Русская карта
Шрифт:
Глава 3
Капитан Трегубов
Москва.
Управление НКГБ СССР.
Октябрь, 1944 год.
Капитан Владимир Трегубов после ранения и лечения в госпитале был забракован медицинской комиссией и больше не числился в списках летного состава. Он имел большой довоенный опыт штабной работы и мог претендовать на место начштаба или замполита 130-го штурмового авиационного полка 17 . Но Трегубова исключили из партии в 1938 году после суда, когда
17
Штурмовая авиация – один из родов фронтовой авиации, предназначенный для поддержки наземных войск. Используется для уничтожения противника на поле боя и нанесения бомбово –штурмовых ударов по наземным объектам в ближайшей глубине обороны противника. Дейстуют на малой высоте или на бреющем полете.
Однако Трегубову повезло, полковой командир гвардии полковник Макар Гребень поручился за него, и он стал руководителем полётов. Затем был переведен в штаб 1-го штурмового авиакорпуса, где его заметил маршал авиации Новиков и перетянул капитана в главный штаб авиации.
Капитан честно признался маршалу:
– Я был осужден по статье 58-1г, товарищ маршал.
– Но ведь вам вернули звание и награды?
– Так, точно, товарищ маршал. Но в партии меня не восстановили.
– Почему? Ваш послужной список вызывает уважение. Впрочем, этому можно помочь. Я сам поручусь за вас, капитан.
– Я вас не подведу, товарищ маршал!
– Не сомневаюсь в этом, капитан.
Трегубов прибыл в Москву для оформления документов. Но здесь им заинтересовались органы безопасности. Он становится работником штаба и теперь по роду своей службы будет допущен ко многим секретам.
С ним подолгу беседовал следователь из НКГБ Резников. Трегубов уже думал, что его и здесь забракуют, но за него поручился маршал Новиков, и мнение маршала пересилило негативные рекомендации Резникова.
Он явился на новое место службы, и жизнь стала налаживаться. Трегубов за время отсидки в лагере и службы в штрафбате давно утратил веру, что он сможет вернуться к той жизни, что была у него до 1938 года. И вот чудо произошло. Он работник штаба и покровительство Новикова поможет ему вернуть партбилет и возможности для карьеры в армии после войны. Капитан даже волноваться перестал, но снова на пороге его кабинета появился следователь Резников.
– Здравствуйте капитан.
Трегубов побледнел.
– Товарищ Резников? Вы ко мне?
– К вам, товарищ капитан. Но вам не стоит волноваться.
– Визит представителя вашей организации для меня редко кончался чем-то хорошим.
– Ну, зачем вы так, товарищ Трегубов? Мне поручено доставить вас в управление НКГБ СССР.
– Как? Я арестован?
– Разве я это сказал? Я прибыл сюда без конвоя. Нас ждет машина у подъезда. Это простая формальность.
– Но что случилось, товарищ Резников?
– Вам все объяснят на месте, товарищ Трегубов.
***
Трегубов был взволнован. Срочный вызов в НКГБ его совсем не обрадовал. Он хорошо знал, где сейчас находится его бывший начальник полковник Мальцев.
Трегубова в 1942 году, уже после того, как ему вернули офицерское звание, и он снова стал летчиком, долго допрашивали в особом отделе.
Молодой капитан госбезопасности специально прибыл из Москвы.
– Вы хорошо были знакомы с бывшим полковником авиации Мальцевым? – спросил тогда капитан.
– Я служил под началом полковника Мальцева.
– Бывшего полковника.
– Я служил под началом бывшего полковника ВВС Мальцева в 1937-1938 годах.
– И вы были арестованы по его делу?
– Так точно, товарищ капитан госбезопасности. Но я…
Капитан перебил Трегубова:
– Я знаю о вашем мужестве, товарищ Трегубов. Вы искупили вину перед Родиной, судимость с вас снята. Сейчас разговор будет не о вас.
– Но я не понимаю, товарищ капитан, я не видел Мальцева с 1938 года. Я не знаю, что с ним сейчас.
– Он добровольно сдался врагу, товарищ Трегубов.
– Сдался?
– И в стане врага он стал автором вот этого труда.
Капитан госбезопасности положил перед Трегубовым брошюру с названием «Конвейер ГПУ».
– И что это?
– В этой книге содержится злостная клевета на советский строй и на советскую власть. Вы ведь не читали этого?
– Нет. Я в первый раз это вижу.
– Но возможно Мальцев делился с вами ранее своими планами, товарищ Трегубов?
– Какими планами, товарищ капитан госбезопасности? Я был подчиненным полковника, простите, бывшего полковника Мальцева. Никаких задушевных бесед он со мной не вел.
– Но у меня, капитан Трегубов, есть сведения, что отношения между вами и Мальцевым были довольно теплые.
– Я не скрываю этого, товарищ капитан. Но мы не были друзьями. Только начальник и подчиненный. И я ни разу не слышал от бывшего полковника Мальцева антисоветских высказываний.
– Сейчас ваш бывший начальник выступил с предложением создать группу из русских летчиков, которые станут воевать на стороне Гитлера.
– Про это мне ничего неизвестно, товарищ капитан.
– Ваше отношение к этому заявлению Мальцева?
– Я кровью искупил свою вину перед Родиной, товарищ капитан.
– Но тогда вы были рядовым в штрафном батальоне. А теперь вы снова офицер и летчик. Вам Родина снова доверила боевую машину. Вы летаете на ИЛ-2.
– Так точно. Я летчик штурмовой авиации, товарищ капитан…
Тогда Трегубова защитил его командир полковник авиации Гребень. Его еще несколько раз вызывали на допросы и на две недели отстранили от полетов. Но затем дело заглохло, и капитан госбезопасности уехал из расположения авиаполка.
И вот снова началось!
Конечно, они докопались до нюансов его непростой биографии. Хотя на арест это не было похоже.
***
В кабинет вошел мужчина в форме с генеральскими погонами. Трегубов поднялся.
– Садитесь, Владимир Александрович. Не обращайте внимания на мои погоны. Я комиссар госбезопасности 3-го ранга Нольман Иван Артурович.
Трегубов сел, но слова Нольмана совсем не успокоили его.
– Я сразу скажу вам о цели нашего с вами свидания, Владимир Александрович. Дабы снять все вопросы, которые у вас есть.