Рыцарский турнир. Турнирный этикет, доспехи и вооружение
Шрифт:
Хардинг умер около 1465 года, спустя примерно два столетия после события, которое он столь красочно описал.
Копье, применительно к которому часто употреблялось слово glaive, в XI и XII веках было совершенно прямым и гладким; в XIV же на нем появляется конусообразная чашка для защиты правой руки, сначала небольшая, но с течением времени увеличивающаяся. Копье для единоборства делалось из мягкой древесины, чтобы оно
Рукопись, хранящаяся в Государственном архиве, куда она была передана из Тауэра примерно в 1855 году, и озаглавленная: «Свиток с перечнем покупок, сделанных для турнира, состоявшегося в Виндзорском парке в 1278 году», была опубликована в журнале «Археология» в 1814 году. Она является редким по своей ценности источником, дающим сведения о деталях снаряжения, которым пользовались во время турниров рыцари последней четверти XIII века, да к тому же сообщает и о многих других интересных обстоятельствах. В турнире, состоявшемся в Виндзорском парке, принимали участие тридцать восемь рыцарей, причем двенадцать из них – самого высокого звания. Среди них были графы Корнуолльский, Глочестерский, Уоррен, Линкольн, Пемброк и Ричмонд; присутствовало также несколько иностранных рыцарей. Многие из рыцарей, чьи имена упоминаются в рукописи, были вместе с королем Эдуардом в Святой земле. По этому случаю для всех рыцарей, принявших участие в турнире, были приобретены оружие и доспехи. Тридцать семь комплектов вооружения стоили от 7 до 25 шиллингов каждый; при этом комплект для графа Линкольна, бывшего много крупнее остальных, обошелся в целых 33 шиллинга. Из этого следует, что снаряжение значительно разнилось качеством и отделкой. Доспехи были сделаны из позолоченной кожи, каждый комплект состоял из кожаной кирасы, наручей из тонкого полотна, верхней накидки с гербом (материалом для большинства которых служило плотное полотно, но для четырех графов – затканный золотой нитью шелк), пары крылышек [11] из кожи и полотна, двух плюмажей (один для рыцаря, другой для его коня), деревянного щита с геральдическим гербом, кожаного шлема и меча из посеребренной китовой кости и пергамента. Деревянный щит обходился казне в 5 денье каждый без геральдической росписи, мечи стоили по 7 денье, да еще 25 денье за серебрение клинков, а также по 3 шиллинга и 6 денье за золочение эфесов. Шлемы для «знатных персон» были вызолочены, что стоило 12 шиллингов, остальным приходилось довольствоваться серебреными шлемами. Каждый шлем стоил 2 шиллинга, а крылышки – 8 денье за пару. Было заказано восемьсот маленьких колокольчиков для конских сбруй, шестнадцать шкур для изготовления упряжи, двенадцать дюжин шелковых шнурков для крепления крылышек, а также семьдесят шесть телячьих шкур для плюмажей. Кирасы и шлемы были изготовлены кожевником Мило, а стоимость перевозки одного заказанного снаряжения из Лондона составила 3 шиллинга. Всего в Англии было заказано снаряжения на 80 фунтов стерлингов, 11 шиллингов и 8 денье; но некоторые предметы снаряжения пришлось закупать во Франции – в списке упоминаются закупленные седла и лошадиная сбруя. Совершенно не упоминаются там копья, а многие предметы в списке оценены только предположительно. Сэр Роджер из Трампингтона, портрет которого висел в церкви города Трампингтона, что в графстве Кембриджшир, был в числе тех рыцарей, которые принимали участие в этом турнире. Если представить себе это состязание и его участников, вооруженных мечами из китовой кости и пергамента, облаченных в доспехи с наручами из полотна, то можно понять, что оно не представляло особой опасности, хотя и было достаточно жестким спортом.
11
Крылышки впервые появились во второй половине XIII столетия и продолжали оставаться в моде приблизительно шестьдесят лет. Они принимали различные формы и закреплялись вертикально на верхней части плеч, удерживаясь шнурками. На гравюрах крылышки часто изображались на тыльной поверхности плеч, но это происходило, по-видимому, оттого, что художникам было трудно изобразить их так, как они на самом деле носились. Не вполне понятно, появились ли эти странные части доспехов для каких-либо оборонительных целей, или же они просто представляли собой поле для изображения геральдических эмблем. Ясно, однако, что они не могли оказать сколько-нибудь существенной защиты против удара меча или боевого топора.
Существует другой чрезвычайно важный документ, относящийся примерно к тому же периоду, – «Статут сражений на турнирах», разработанный по требованию графов и баронов Англии и по приказу короля. Он содержит большое количество информации относительно снаряжения для турниров, традиций, соблюдаемых в ходе их проведения, правил, которым должны были следовать герольды, оруженосцы и служители. До наших дней дошло несколько экземпляров этого документа, один из которых, возможно самый достоверный, находится в Бадлеанской [12] библиотеке. Часть этого текста воспроизведена Хьюиттом в его бесценной работе о старинном оружии; документ упоминается также в журнале «Археология» за 1814 год. Из этого «Статута» мы узнаем, что «ни один граф, барон или же другой благородный рыцарь не может впредь иметь при себе более трех вооруженных оруженосцев, каждый из которых должен иметь на себе отличительный герб своего господина.
12
Библиотека Оксфордского университета, воссозданная сэром Томасом Бадли (1545–1613), английским дипломатом и ученым. (Примеч. пер.)
Ни один рыцарь или оруженосец, участвующий в турнире, не имеет права быть вооруженным острым мечом или кинжалом, но только широким мечом для турнирных схваток. Все участники должны быть облачены только в кольчужный доспех, кирасу, оплечники и наручи.
Если какой-либо граф, барон или другой благородный рыцарь нарушил любое из правил турнира, он будет, с согласия и по распоряжению распорядителей турнира, сэра Эдуарда, сына короля, сэра Эдмунда, брата короля, Уильяма де Вэйна, графа Пемброка, сэра Гильберта де Клэра и графа Линкольна [13] , лишен своего коня и доспеха, отдан в распоряжение указанного суда чести, и все вопросы будут рассмотрены этим судом.
13
Названные пять аристократов представляли собой суд чести, комитет, который фактически руководил всем проведением турнира.
Любой оруженосец рыцаря, нарушивший правило любого рода, будет лишен коня и доспеха и будет заключен на три года. Никому не дозволено поднимать упавшего рыцаря, кроме назначенного им оруженосца, имеющего герб рыцаря. Зрителям запрещено ношение доспеха или оружия».
На фоне относительной мягкости этих правил и контроля, осуществляемого судом чести, еще большим контрастом выступает вся жестокость и опасный опыт турнира короля Эдуарда в Шалоне.
Любопытно, что портреты двух членов этого уважаемого комитета дошли до нашего времени,
На портрете в Темплианской церкви Лондона, изображающем Жоффруа де Мандвиля, графа Эссекского, и датируемом 1144 годом, то есть временем правления короля Стефана, перед нами предстает рыцарь, с ног до головы облаченный в кольчугу, с кольчужным капюшоном на голове, поверх которого надет высокий цилиндрический шлем с плоской вершиной. Но уже давно было замечено, что отдельные, наиболее важные части тела требуют более основательной защиты, поскольку удар меча или копья нападающего не соскальзывает с кольчуги (с ее далеко не гладкой поверхностью) и передается ощутимо телу рыцаря. Поэтому защитные свойства кольчуги стали усиливаться в самых уязвимых частях нашивками из кожи или полосками стали, пока она не превратилась в полный доспех из металлических пластин, – процесс этого превращения завершился лишь в первом десятилетии XV столетия. Портреты Горбуна и Уильяма из Баланса свидетельствуют, что прогресс в появлении металлического доспеха до конца XIII века был не слишком динамичным, хотя впоследствии он ускорился.
Обычный рыцарский доспех состоял из кольчужного капюшона с матерчатой шапкой под ним, поверх которого во время сражения мог надеваться стальной шлем; стеганой безрукавки из прочной материи или кожи; кольчуги; штанов из толстой кожи, состоявшей из двух частей – chaussons, закрывающей верхнюю часть ног, и chausses для нижней их части; матерчатой накидки.
Кольчуга является, по всей видимости, защитным вооружением восточного происхождения, состоящим из кованых стальных колец, при этом каждое кольцо переплетается с четырьмя другими. Подобное одеяние должно было представлять собой изрядную редкость вплоть до конца XI столетия, поскольку, пока не был разработан процесс волочения проволоки, ее изготовление было весьма трудоемким и дорогостоящим делом. Каждое кольцо должно было быть отрезано от длинной полоски металла, отковано, затем переплетено с другими, заклепано и запаяно. Кольчуга впервые появилась у древних римлян, о чем свидетельствуют находки слежавшихся металлических масс в античных погребениях, но были ли они изготовлены путем переплетения, как это было описано, – представляется сомнительным. Безрукавки из простеганной материи, усиленной кольцами из стали, кости или рога, были распространены в гораздо большей степени, равно как и поддевки из обычной кожи или из кожи, вываренной и отбитой молотком для придания ей большей жесткости. Все это снаряжение было вполне способно противостоять обычному удару меча или копья.
Боевое облачение коня состояло из конской кольчуги или ее суррогата, вошедшей в практику в третьей четверти XIII столетия, и попоны, появившейся несколько ранее, хотя обычай расписывать или вышивать ее геральдическими гербами появился лишь с началом правления Эдуарда I.
Глава 3
XIV столетие примечательно прежде всего тем, что оно представляло собой переходный период и ознаменовалось развитием вооружения, рыцарского доспеха, единоборств, турниров и вообще всего, связанного с военным искусством. В ходе этого процесса кольчужное одеяние рыцаря постепенно сменилось стальными латами, причем тенденция эта не завершилась до конца. Это было столетие почти непрекращающихся войн, как на Востоке, так и на Западе, и рыцарское оборонительное вооружение того периода доступно нам для изучения, как страница открытой книги, по изображениям на портретах и гравюрах.
Определившая лицо эпохи взрывная сила преобразований открыла и новую эру в искусстве войны. В ее начале артиллерийские орудия были гораздо слабее по своей разрушительной силе по сравнению с мощностью большинства механических двигателей того периода, но к концу столетия они эволюционировали до такого уровня, который вызвал революцию в средствах нападения и защиты; так что былое рыцарство уступило ведущую роль на поле боя пехотным подразделениям.
Информация относительно тогдашних единоборств и турниров начала XIV столетия весьма скудна; они описаны в «Романах о Ричарде Львиное Сердце, сэре Ферумбрасе» и других, которые, хотя и изобилуют совершенно невероятными подробностями, тем не менее остаются ценнейшими источниками наших знаний о той эпохе. Красочные изображения этих событий мы находим в «Романе о короле Мелиаде», который живописует нам «Общую схватку при Турнуа». Роман этот, написанный примерно в середине столетия, содержит несколько живописных изображений единоборств и турниров, а также изрядное количество раскрашенных и позлащенных рисунков на военные темы. Богатый материал дают и гравюры Фруассара, работы Хефнера («Национальные костюмы») и Картера («Живопись и скульптура»). Именно Фруассару мы во многом обязаны информацией об этих «воинских потехах», особенно в период второй половины XIV столетия, а его повествования содержат много бесценных деталей, тщательно собранных от герольдов, безымянных служащих геральдической коллегии, герольдмейстеров и других служащих при турнирах. Фруассар родился около 1337 года и начал собирать материал для своих хроник в возрасте примерно двадцати лет, а именно – через девять лет после битвы при Креси. Его «Хроники» начинаются с коронации Эдуарда III в 1337 году и вступления на престол во Франции Филиппа де Валуа, а заканчиваются ближе к концу столетия смертью английского короля Ричарда II. Свою карьеру Фруассар начинал при английском дворе в качестве поэта и историка, но прежде всего он был служащим кабинета королевы. После нескольких лет он предпочел этому занятию церковную карьеру и получил приход. Его яркая личность и выдающийся талант стали причиной доверительных отношений со многими известными и влиятельными деятелями той эпохи, как во Франции, так и в Англии, которые стали источниками надежной информации для его истории. Его усердие было неутомимым, стиль изложения – оригинальным и блистательным, а приводимые им факты (хотя порой в них и примешивались небылицы) весьма достоверными, по крайней мере, насколько мы можем судить о них теперь. Он отнюдь не был приверженцем какой-либо партии или группировки и старался, как сам часто говорил, выслушать, если удавалось, обе стороны. Слабым местом его работы является датировка событий, а зачастую и отсутствие таковой. Сент-Пале так писал о нем: «Фруассар имел куда больший успех как историк, чем многие ученые нашего века…»
Королевские турниры часто созывались по поводу коронации или свадьбы принцев; о проведении этих мероприятий обычно оповещалось заранее, чтобы дать возможность принять в них участие всем иностранным рыцарям, которые хотели бы на них отличиться. Верховная власть предоставляла гарантии безопасности всем их участникам.
В 1302 году «турниры, единоборства и другие воинские потехи, в которых могли принять участие молодые люди благородного происхождения, были запрещены королевским эдиктом, разосланным по стране с тем, чтобы шерифы огласили его в своих графствах».